Ему, например, нравится рисковать, жить на острие событий, но если уж ходить по лезвию бритвы и выбирать между светлым и темным, то лучше стремиться к светлому. Темный мир Игната не пугает, но своим там он быть не хочет.
— Я этого не говорила, — недовольно сказала девушка.
Но при этом не Игнат шел за ней, а она за ним. Нагнала его, поровнялась.
— Но подумала.
— Нет. Но несешься ты и правда как собака.
Жуков сбавил ход. С зеленой полянки они вышли на камни, а идти по ним на каблуках дело непростое. Тем более в босоножках, мокрых от росы.
— Ищу.
— Кого?
— Талого.
— И что он здесь может делать? — Лия остановилась, стала снимать босоножки. Решила, что лучше идти босиком.
Игнат тоже остановился.
— А что он вчера в ресторане делал? Намарафетился, водочкой кайф заполировал, после драки добавил. И пошел мстить… Мне!
Игнат задумался. Сазонов обещал продержать его в участке до утра, а освободил ночью. Может, его об этом блатные попросили. Или воровские знали, что Сазонов не держит задержанных до утра. Может, Талый со своим лысым дружком отправились на Виноградную, чтобы дождаться Игната. А к ним вышел дядя Валя. И началось… Игнат качнул головой. Как-то уж слишком за уши притянуто. Версия с Геной Петелиным казалась предпочтительней.
— И отомстил… А потом спать. Может, валяется где-то под кустом.
Игнат взял в сторону, пошел к ивняковым зарослям у подножия обрыва. Ветки раздвигать не пришлось, и без того ясно, никто под кустами не лежит.
— Ты это серьезно? — спросила Лия.
— То, что Талый мог убить?
— То, что Талый валяется сейчас под кустом.
— То есть убить он мог, а валяться под кустом — нет?
— Убить мог.
— Мою тетю? — Игнат продолжил путь.
— Я в ресторан ходила, думала, Баштан там. Думала с ним поговорить.
— Зачем?
— А чтобы тебя, дурака, не убили.
— Ну да, ты же у них своя.
— Вот только не надо! — как-то уж очень вяло возмутилась Лия, в раздумье глядя на Игната, как будто не знала, нужно ли оправдываться перед ним.
Он же чужой, чего с ним церемониться?
— И что Баштан?
Игнат постарался взять себя в руки. К черту эмоции, сейчас главное — информация!
— Не было его. Ни Баштана. Ни Талого с Котляром… Баштан, конечно, на Виноградную к нам бы не пошел, а Талый с Котляром… — Лия не закончила фразу, но этого и не требовалось.
Всем своим видом она дополняла свои слова. Да, Талый с Котляром могли отправиться на Виноградную улицу. Отомстить Игнату или просто разобраться с ним.
А заодно выставить хату, как говорят в таких случаях.
— Откуда они знают?
— Ну, если тебя Самойленко знает…
— Хочешь сказать, что Самойленко мог меня сдать?
— Мог!
— Разве?
— А ты думаешь, кто у нас рынок на Морской держит?
— Рынок на Морской, — кивнул Игнат.
Он, конечно же, знал, что теневой бизнес отстегивает в воровской общак. Цеховики ворам платят, спекулянты с рынка, а этого добра в Морячке хватает. На поселковом рынке и овощи-фрукты можно купить, и всякие разности вроде пуговиц и шильдиков под фирму на джинсы, пистолетов-зажигалок, игральных карт с голыми женщинами. Там же киоск звукозаписи, а это золотая жила для предприимчивых дельцов. Японская кассета в продаже — девять рублей, а с записью — уже в два раза больше. И товар пользовался спросом, Игнат сам недавно брал девяностоминутную кассету с Queen на одной стороне и Scorpions на другой, восемнадцать рубликов отвалил. Примерно столько же, сколько уходило у него на ежемесячный налог за бездетность.
— А кто закрывает на это глаза?… То-то же!
— Не все менты продажные.
— Не знаю, может быть, — усмехнулась Лия.
— Значит, ни Баштана, ни Талого в ресторане уже не было?
— Нет… И у Таш… — Лия осеклась, мотнула головой и продолжила: — Не важно, у кого… Не было их там.
— А ты их искала?
— И за тебя слово сказала. Обещали тебя не трогать.
— Кто обещал?
— А это уже не важно.
— Почему?… Потому что я мент?
— И потому что ты Талого ищешь. И Бондаря… Или я что-то не так поняла?
— Если это они убили, я их зубами загрызу. — Игнат ничуть в том не сомневался.
— Ты для них чужой мент. Самойленко — свой мент, а ты чужой. Даже фамилии не спросят, сразу убьют. — Лия посмотрела на Игната с грустью и сожалением, как будто он уже лежал в гробу.
— Думаешь, напугала?… Думаешь, я на нож не ходил?
— Я тебя предупредила.
— Лучше мне в эти дебри не лезть?
— Я этого не говорила.
— Нет?
— Если это Талый с Бондарем тетю Вику убили, ты должен их загрызть, — тускло улыбнулась Лия.
— Спасибо, что разрешила! — не удержавшись, съязвил Игнат.
— Я тебя чем-то обидела? — Лия плавным и даже нежным движением провела по лбу, смахивая лезущий в глаза локон.
Игнат не мог думать сейчас о сексе, не в том он пребывал психологическом состоянии, но первобытные инстинкты шелохнулись в душе.
Лия такая красивая, такая соблазнительная, и взгляд у нее, как лучи солнца, от которых наливается живым соком и поднимается усохшая травинка.
— Да нет, — мотнул головой Игнат.
— А чего ты такой резкий? Как будто я тварь какая-то… Или тварь? — Лия смотрела на него с вызовом, но вместе с тем она, казалось, готова была согласиться с его приговором.
— Я этого не говорил.
— Не говорил. И то, что ты мент, не говорил.
— Это плохо?
— А что в этом хорошего?
— А что хорошего в том уроде, который убил мою тетю? — спросил Игнат.
— Я хочу, чтобы ты нашел этого урода, — немного подумав, сказала Лия.
И, повернувшись, отправилась в обратный путь — босиком по камням, еще хранившим тепло вчерашнего дня. Игнат останавливать ее не стал и следом за ней не пошел, хотя и мог присоединиться к ней. Ясно же, что нет здесь Гены Петелина. И не будет.
И все же Игнат прошел еще с пару километров, осмотрев поле в направлении на Виноградный. На обратном пути он продолжал искать Петелина — вдруг упустил его из вида, увлеченный разговором с Лией.
Глава 5
Тела осмотрели, составили протокол, уложили на носилки, накрыли, вынесли, но спецмашина еще не подъехала. Два тела под белой тканью: одно крупное, другое поменьше. Игнат склонился над носилками, приподнял краешек накидки. Тетушка лежала с закрытыми глазами, они не могли смотреть на него. И все же он чувствовал ее взгляд, в котором были и укор, и мольба. Не спас ее Игнат, не остановил убийцу. А еще он мог стать причиной ее смерти. Но в любом случае он должен найти убийцу и наказать его. Не просто сдать в руки правосудия, а довести дело до приговора.
Над телом Валентина Георгиевича Игнат склоняться не стал. И это заметил следователь прокуратуры, высоченный сухопарый мужчина с майорскими звездами в петлицах.
— А с дядей своим почему не прощаетесь? — спросил он, глядя на Игната свысока.
Он и ростом был выше как минимум на полголовы, и вершителем судеб себя ощущал. Игнат отпускник, а он при исполнении, все полномочия при нем.
— Старший лейтенант Жуков. — Игнат выразительно глянул на мужчину.
Он мог и не представляться, а следователь просто обязан был это сделать, прежде чем начать официальный разговор. Обстановка сейчас располагала только к официозу.
— Младший советник юстиции Телятников. Андрей Витальевич.
— Валентин Георгиевич мне не родной дядя.
— А Виктория Максимовна?
— Родная тетя.
— Родные дети у нее есть?
— Нет.
— Как вы думаете, кому она могла завещать свои два дома?
Игнат мрачно усмехнулся, исподлобья глянув на Телятникова. О том, что у тети Вити нет детей, следователь не знал, зато насчет домов уже в курсе. И о возможном казусе с завещанием наверняка уже информирован капитаном Сазоновым, который находился во дворе и трепал за холку сыскную овчарку. Он что-то говорил сержанту, который держал собаку на поводке. Именно к Сазонову Игнат сейчас и направлялся. И к кинологу есть вопросы. Если собака взяла след, куда он его вывел?
Старшину Самойленко Игнат не видел, видимо, он уехал на служебной машине вместе с задержанным. И Матвейчука в камеру определит, и Талому с Котляром заодно даст знать, что волноваться нечего. Все указывает на Гену Петелина, а уголовный элемент может спать спокойно. Главное, денежки за рынок не забывать подносить.
— Могла завещать своей сестре, моей матери.
— Завещания вы не видели?
— Нет.
— А вот мы видели. — Телятников похлопал по папке, которую держал в руке.
Игнат промолчал. Ему, конечно, интересно, кому тетя Витя завещала свои дома, но всему свое время.
— Вам все равно? — спросил следователь.
— В момент убийства я находился в камере временно задержанных, — отрезал Игнат.
Не мог он убить тетю Витю, так что Телятников идет к черту со своими мотивами. Алиби у него, и точка.
— То есть убить вы не могли?
— Тетя Вика была мне как мать, а вы, Андрей Витальевич, извините, несете какую-то чушь.
Игнат достал из кармана мятую пачку «Примы», вынул оттуда гнутую сигарету, Телятников щелкнул зажигалкой.
— Насколько я понял, вы, товарищ старший лейтенант, ходили искать Петелина.
— Ходил, но Петелина не нашел.
— К морю Петелин вышел, — Телятников с гордостью достал из кармана пачку «Родопи».
Не «Мальборо», конечно, но и не занюханная «Прима».
— К своим дружкам направился, а потом под откос, к морю пошел.
— Под откос, — кивнул Игнат.
А ведь он предполагал, что преступник ушел к морю.
— Там след и оборвался. В море.
— Вряд ли убийца утонул, — усмехнулся Жуков.
Вода сбивает со следа, и преступник это понимал. Ночь теплая, вода не холодная, почему бы не пройтись немного по воде? Или даже искупаться. Тот же Петелин мог и не знать, что по его следу пустят собаку, а вот кровь на руках у него могла быть. И на одежде тоже. Почему бы не искупаться, если есть возможность?