— Вряд ли… Хотя кто его знает.
— Пока никто не всплывал.
— Еще не вечер… Что это за история такая с вашей тетей? Первый муж ей дом завещал. И умер.
— Второй муж. Чесноков Егор Михайлович. И умер он естественной смертью. — Игнат глянул на Сазонова, который стоял уже у калитки. — Инфаркт.
— Да, конечно… Дочь покойного Блажко, — следователь повел рукой в сторону лежащих на носилках тел, — считает, что и этот дом должен был достаться Виктории Максимовне. Если Блажко умрет раньше нее.
— Дочь покойного Блажко может считать все что угодно. Это ее право. А ваше право изъять подлинники завещаний, если они хранились дома.
— Подлинники хранились дома.
— Надеюсь, Валентин Георгиевичем завещал дом своей дочери.
— Совершенно верно, — кивнул Телятников, внимательно глядя на Игната.
— Тогда какие вопросы? — совершенно спокойно отреагировал Жуков.
Не претендовал он на дом Валентина Георгиевича, и в мыслях не было.
— Вы говорили, что гражданин Петелин приходил просить вино и денег.
— Видел, приходил. А о чем говорил с ним Валентин Георгиевич, не слышал, но видел, что Блажко прогнал его, ничего не дав.
— Как вы думаете, гражданин Петелин мог убить своего тестя?
— Теоретически мог, а как оно на самом деле было…
— Ну что ж, понятно. До которого числа у вас отпуск?
— Три недели еще побуду, — вздохнул Игнат.
Накрылся его отпуск, свернулся, как сладкое молоко, превратившись в кислую простоквашу. Но хочешь не хочешь, а выхлебать эту чашу нужно до дна. И тетю Витю похоронить надо, и убийцу найти. Даже если убийца — Гена Петелин, все равно его искать надо.
— Подписку я с вас брать не буду, но, пожалуйста, не покидайте поселок до истечения отпуска.
Телятников удалился, Игнат направился к Сазонову, но его перехватил капитан милиции, молодой мужчина лет тридцати, среднего роста, коренастый, с россыпью родинок на ранней лысине.
— Капитан Красков, оперуполномоченный уголовного розыска.
Игнат не стал представляться по всей форме. Да, он старший лейтенант, тоже оперуполномоченный, также из уголовного розыска. Но не воспринимают его здесь всерьез, еще и в убийстве подозревают.
— Игнат.
— Я слышал, ты тоже из уголовного розыска.
— Старший лейтенант Жуков.
— Я так понял, Петелина ты не взял.
— Не попадался.
— А надо бы его взять.
— Я понимаю.
— Где он живет? — спросил Красков, глядя на подъезжающий «уазик», за рулем которого находился Самойленко.
Игнат назвал поселок, показал, куда ехать. Машина остановилась, Самойленко вышел, Красков направился к нему.
— Давай на Виноградный, старшина!
— Да я собирался… Вот, товарищ капитан! — Самойленко указал на Сазонова, который открывал калитку.
— За Петелиным надо ехать, — сказал Красков.
— Едем, — кивнул начальник отделения.
Сазонов сел в машину, даже не глянув на Игната. И Самойленко не обращал на него внимания. С одной стороны, хорошо. Сазонов целиком переключился на Петелина, Игнат практически вне подозрений. А с другой, обидно, он же опер, причем не из последних, а его здесь готовы воспринимать всерьез только как преступника.
— Старлей, ты с нами? — спросил Красков.
Игнат качнул головой. Ему все равно, кто возьмет Петелина, главное, задержать его, допросить, расколоть. А сила за ним отправилась внушительная, Игнат только под ногами будет путаться. Тем более что сейчас машина должна подъехать, тела забрать. Он должен проследить и дом принять, возможно, под охрану. Скорее всего, дом опечатают, но может появиться Зойка и вступить в право владения. Возьмется за веник, за тряпку, а этого допустить нельзя.
— Да нет, я здесь останусь.
— Хорошо, оставайся здесь! — кивнул Красков. — Если вдруг Петелин появится, ты не теряйся!
Игнат кивнул. Виновный, считай, установлен, ломать голову над мозаикой преступления не надо, взять Петелина — и дело в шляпе. А если вдруг не получится взять его сразу, то к делу можно будет подключить Игната. Сегодня суббота, завтра воскресенье, действительно, зачем Краскову бегать за преступником, если есть приезжий опер, кровно заинтересованный в поимке убийцы?
Именно поэтому Красков и снизошел до разговора с Жуковым.
Машина подъехала, тела забрали в морг, Игнат записал адрес, куда повезут трупы. Опечатывать дом Телятников не стал. Или он настолько был уверен в качестве своей и экспертов работе, что не собирался возвращаться к осмотру, или не видел в том смысла, поскольку виновный уже установлен. А чего напрягаться? Если вдруг задержат Петелина, а на нем не обнаружат следов крови, всегда можно сказать, что у него имелось время и постираться, и высохнуть. Вот если бы он сразу оказался в руках правосудия… А если Гена очень хорошо зашифруется, тем лучше. Объявят во всесоюзный розыск как преступника, а дело причислят к разряду раскрытых. На этом все и закончится.
— Телефон в доме есть, номер я знаю. Появятся вопросы, позвоню, — сказал Телятников, собираясь уезжать. — И вы мне звоните.
Он записал в блокноте номер телефона, вырвал лист и протянул Игнату.
— На связи, — кивнул Жуков.
— С Петелиным все понятно, а с его женой не очень. Может, она и ни при чем… Дом этот теперь ей принадлежит, порядок придет наводить… Я, конечно, поговорю с ней. Если не признается, если не задержим, пообщайся с ней, поговори, пошатай. Может, что-то узнаешь…
Игнат кивнул. Он и сам хотел знать, кто сбил Гену с истинного пути. Может, Зойка ни в чем и не виновна. Может, она всего лишь на отца наговаривала, а у Гены откладывалось в подсознании, пока не накопилась критическая масса. А может, жена подговорила мужа напрямую. Возможно, хотела, чтобы Гена убил одну только тетю Витю, чтобы завладеть ее домами, а муженек переборщил… Но, возможно, ни тот не виноват, ни другая.
— Да, кстати, я тебе про завещание так и не сказал, — будто невзначай произнес Телятников.
Игнат мрачно глянул на него, сдерживая усмешку. Похоже, следователь только и ждал, когда он спросит про наследство. Но ему-то все равно. Не радуют его дома, которые могут достаться ему, не важно, напрямую или через маму.
— Один дом тебе отписала, другой — твоей матери.
Игнат невозмутимо смотрел на следователя. Он даже знал, какой дом тетушка завещала матери — их общий, родительский. А Игнату достался дом ее второго мужа. Хороший дом, из белого кирпича, двухэтажный, а подвал такой, что там жить можно. Но Игнат думал о другом. Сначала он должен узнать, кто убил тетушку, а уж потом о наследстве.
— А вы сейчас в Виноградном, — в раздумье сказал Игнат.
— Тороплюсь. — Телятников указал на «рафик».
— Собаке дайте вещи Петелина понюхать.
— Как раз об этом думаю.
— Я бы еще и блатных отработал.
— Каких блатных? — не понял следователь.
— Я вчера с блатными сцепился. Они могли отомстить, пока я в участке находился.
— Блатные? Отомстить? — Телятников пристально смотрел на Игната.
Или с головой у залетного опера не все в порядке, или эта глупость придумана для отвода глаз. Может быть, Жуков нарочно наводит следствие на ложный след.
— У одного кличка Талый, у другого Котляр.
— И как их найти?
— Не знаю. Капитан Сазонов должен знать, это его участок.
— Ну я, конечно, спрошу… Ладно! Все! Некогда! — отчеканил Телятников.
Следователь взял курс на Виноградный. Оттуда он выедет прямиком на шоссе, свернет на Геленджик. Игнат пожал плечами, глядя вслед отъезжающему «рафику». Все равно, как следственно-оперативная группа будет возвращаться домой. Телятникову все равно, дело, считай, раскрыто, а Игнат родную душу потерял. Как ему теперь без мамы Вики?
Плакать хотелось, такая тоска навалилась.
— А что у вас здесь произошло? — робко спросила блондинка, с которой Игнат собирался познакомиться еще вчера.
Жуков и не заметил, как она подошла. Задумался, ушел в себя.
Хорошенькая девочка, с яркой изюминкой, взгляд светлый, поднимающий настроение. И шатеночка такая же вдохновляющая. Но и ту, и другую Игнат удостоил пресным взглядом. Как говорится, приходите завтра.
— Произошло, — сухо сказал он.
— Убийство, говорят.
— Весь пол в крови, — сказал он, думая о том, что нужно будет вымыть пол на веранде.
Если следователю все ясно, можно наводить порядок. Маме он еще не звонил, пока только собирается, но если сообщить ей сейчас, то к ночи она уже может подъехать, если отправится на автобусе, а если на поезде, то появится только к утру. Может, не надо сегодня убираться. Может, не Гена убил? Может, Игнат сам осмотрит дом и его голову озарит светлая мысль?
— Ужас какой! — шлепнула себя по щекам шатенка.
Игнат уныло глянул на нее. Ужас у нее! А сама на пляж собирается. Полупрозрачный балахон на ней, купальник под ним угадывается. А блондинка в коротких джинсовых шортах. Ну очень короткие шорты.
— Полы отмывать нужно, — усмехнулся Игнат. Он уже знал, как избавиться от этих крошек. — Займетесь?
— Ну, можно, — глянув на подружку, сказала шатенка.
Блондинка ничего не сказала, но и головой не мотнула.
— Игнат, — представился он.
А ведь Гену могли видеть сегодня ночью на крутом берегу. Говорил же Матвейчук, что Петелин кого-то встретил, кому-то обрадовался. Может, и не нужно избавляться от незнакомок, во всяком случае, прямо сейчас.
— Лена! — чему-то обрадовалась шатенка.
— Оксана, — улыбнулась подружка.
— Я вас вчера днем видел.
— И мы вас видели.
— А ночью вы чем занимались?
— Ночью?… — Девушки переглянулись. — Ночью мы спали. А что?
— А живете вы где?
Как оказалось, девушки жили в третьем по счету доме. Как раз в том самом доме, который отходил Игнату и в котором он теперь мог поселиться. А ведь это мысль. Что-то не очень хочется жить в доме, в котором убили тетю Вику.
— Вдвоем живете?
— Вдвоем.
— Скучно, наверное?
— Ну как сказать…
— Поселок тут рядом.
— Ну были мы на дискотеке.