— А точно Гена там был? — спросила она.
— В пещере был, а здесь вряд ли. Не убивал он.
— А его кто-то убил?
— Кто-то сильный. Задушили его. Руками.
— И что мне теперь делать?
— Жить!
Зойка глянула на кувшин, отец кивнул, налил ей вина. Она выпила и решительно поднялась.
— И все-таки мне надо идти!
— Тело уже забрали. Тебе позвонят, на опознание надо будет ехать.
— На опознание, — согласилась Зойка.
— Следователь подъедет, скажет. — Игнат усмехнулся.
Телятников если подъедет, то не сегодня. Может, завтра. А скорее поговорит с женой потерпевшего по телефону. А чего в жару куда-то переться, когда можно просто позвонить?
Зойка плохо понимала, что говорит Игнат, но при этом ей требовалось общение. И он говорил, мама ее утешала, а отец подливал вина. В один прекрасный момент Игнат вдруг понял, что Лии рядом нет. Была и вдруг исчезла. Может, домой пошла? Со вчерашнего дня дома не была.
— Я сейчас!
Он сорвался с места, выскочил на улицу. Одновременно с ним из калитки вышел и Давид. Он смотрел в сторону дома, который находился по соседству. И в котором жила Лия с матерью. Давид явно очень торопился. И очень скоро Игнат понял почему.
Лию банально похищали. Талый держал ее за подмышки, Котляр за ноги, они вдвоем несли девушку. Лия брыкалась, но бесполезно. Талый не выпускал ее из захвата и еще при этом умудрялся зажимать рот ладонью.
Лию несли из дома к воротам. А во двор входил Давид. На ходу выщелкивая нож.
— Талый, падла, я тебя сейчас на флаги порежу!
Талый не дрогнул, Лию из захвата не выпустил, он всего лишь остановился. И обдолбанным взглядом уставился на Игната. А Котляр дал слабину, и Лия смогла высвободить ноги из его рук.
Игнат не угрожал, нож не доставал. Талый продолжал держать Лию, руки у него заняты. Жуков этим воспользовался. Он от души размахнулся, со всей силы с оттяжкой врезал Талому и снес его с ног. Лия упала вместе с ним. Котляр шагнул было к Игнату, чтобы помочь своему другу, но жалкая душонка дрогнула, он развернулся на сто восемьдесят градусов и рванул к дому. Но Игнат в два прыжка нагнал его и ударил по ногам. Падая, Котляр влетел головой в чугунный столб беседки, увитой виноградом.
Талый на удивление быстро пришел к себя. Лия уже поднялась, и он тянулся за ней, собираясь схватить за ногу.
— Ну ты и урод!
Игнат подскочил к нему, уложил на живот, заломил руку за спину. В это время стал подниматься Котляр, он мог убежать — некогда связывать Талого. Игнат ударом уголовника кулаком в шею вырубил его. Метнулся к Котляру, заломал его, подтащил к дружку. И увидел направленный на него нож.
— Отпусти пацана! — люто смотрел на него Давид.
Он мог ударить ножом в любой момент. Быстро и точно в глаз.
— С чего это?
— Игнат, не надо! — мотнула головой Лия. — Отпусти его!
— Как это отпусти?
— Я не за тебя подписывался, мент! — Давид презрительно сплюнул себе под ноги.
Игнат мог задержать и Талого, и Котляра, связать их, доставить в участок. Этого Давид и боялся. Если это случится, его обвинят в сотрудничестве с ментами, обзовут гадом и поставят на нож. Ему это и даром не нужно.
— Зачем вы Петелина убили? — спросил Игнат, усилив нажим на предплечье взятой на излом руки.
— Да не убивали мы! — простонал Котляр.
— А у пещер что сегодня делали?
— За вами шли!
— А Лию куда тащили?
— Да просто!
— Допрос окончен! — криво усмехнулся Давид. — Отпускай!
— Отпускай! — кивнула Лия, чуть ли не умоляюще глядя на Игната.
— Еще раз здесь увижу, будет самосуд, — тихо сказал Игнат. — Жестокий и беспощадный.
— Котляр, я тебе за Лийку кишки выпущу! — хищно сузил глаза Давид.
В это время в себя пришел Талый, он стал подниматься, мотая головой.
— И тебя на нож, падла! — Давид не шутил, он действительно готов был убить.
Игнат видел это по его глазам.
— Баклан ты, Талый! Дешевый баклан! — внесла свою лепту в разговор Лия.
Она, конечно, смотрелась далеко не так грозно, но Талый глянул на нее затравленно. И ничего не сказал.
Игнат не стал плыть против течения. Он, может, и мент, но это его родные места, и здесь привыкли жить по своим законам. Он с силой оттолкнул от себя Котляра, и тот снова врезался головой в беседку, но уже в другой столб.
Спелая гроздь винограда сорвалась с ветки, упала на него, несколько ягод закатились за шиворот.
Но на этом экзекуция не закончилась. Игнат сначала вытолкал за калитку Талого, а затем снова взялся за Котляра. На этот раз он направил его на ствол яблоневого дерева, но урка предусмотрительно выставил вперед руки. К дереву он пристыковался мягко, но все же ткнулся коленкой в ствол. Атам густая побелка.
Отряхиваясь, Талый и Котляр вышли на дорогу. Оба посмотрели на Игната, а Котляр провел пальцем по горлу. Давиду они угрожать не рискнули. И про Лию как будто забыли.
— Можешь меня повязать, — едко усмехнулся Давид, вкладывая нож в задний карман брюк.
— Зачем? Просто отдашь нож! — Игнат протянул руку.
А нож у Давида козырный, лезвие хоть и выкидное, но широкое, длинное. И с «кровостоком». Ручка солидная, на вид крепкая, качественной зэковской работы. Лезвие фиксировалось жестко, в момент удара точно не сложится. А это признак холодного оружия.
— Эй, я не понял! — Давид удивленно повел бровью.
— Нож! — Игнат продолжал держать руку, непоколебимо глядя на него.
— Ты чего, в натуре?
— Холодное оружие, до двух лет лишения свободы. Да ты знаешь.
— Ну ты и сука, Игнат!
Давид достал нож, расстался с ним.
— Ну вот, хоть по имени назвал, — усмехнулся Жуков.
Он выщелкнул лезвие, осмотрел его, заглянул в открывшееся гнездо в ручке. Не видно следов крови, ни малейших признаков. Но на экспертизу он этот кнопочник все же отдаст. Где-нибудь кровь да осталась. Если этим ножом убили.
— Как же тебя так угораздило ментом стать? — с язвительной усмешкой спросил Давид.
— Ну кто-то же должен вашего брата гонять. Совсем из берегов вышли, беспредел средь бела дня творите.
Игнат с досадой глянул на Лию. Синяков и царапин на теле вроде бы нет, но грязные лапы уголовников прикасались к ней, делали больно. Надо было ноги Талому и Котляру переломать, а потом уже отпустить и смотреть, как они ковыляют.
— Это бакланы беспредел творят, — сквозь зубы процедил Давид.
— А ты вор серьезный?
— Ну, еще не совсем вор. Но серьезный. И беспределом не занимаюсь.
— Я так понимаю, Талый и Котляр не твоя кодла?
— Ага, ты меня еще повесткой на допрос выдерни! — ухмыльнулся Давид.
— Заканчивал бы ты с этими делами.
— Ну вот, уже жизни учить начинаешь!.. Ты уже генерал?
— Всему свое время.
— Вот если станешь… Если доживешь до генерала, тогда можешь учить. Тогда я буду тебя слушать. А так извини!
— Тебе бы до моего генерала дожить.
— А это уж как карта ляжет! Я смерти не боюсь, но давай не будем ее дразнить.
— И все равно спасибо! Что за Лию подписался.
— Лия моя девушка, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Давид.
— Да ну! — вскинулся Игнат.
— Я, конечно, за нее не держусь, но если вдруг она попросится обратно… А она попросится!..
— Не попрошусь! — качнула головой Лия. — Но вы все равно давайте тут без меня…
Уйти она не успела. С улицы к дому подошла ее мать, худенькая сутулая женщина с морщинистым лбом и выжженными пергидролем волосами. Двигалась она живенько, взгляд бодрый, цепкий, под мышкой стеклянная банка с сахаром.
— Здравствуйте, Татьяна Яковлевна! — Давид стоял с непокрытой головой, но пальцы ко лбу приложил, как будто кепку приподнял — в знак приветствия.
Игнат тоже поздоровался, спокойно, без кривляний. Женщина посмотрела на него, на Давида, вперила взгляд в Лию.
— Все хорошо? — спросила она.
— Все хорошо.
Лия взяла ее под руку и повела к дому. И на Игната глянула с улыбкой. Сейчас вернется. Весело ей, как будто и не похищали. А ведь могли унести в поле, а там виноградники до самого горизонта. Все что угодно с ней могли сделать. И почему Игнат не вырвал ноги грязным уркам?
— Хороша! — глядя ей вслед, цокнул Давид.
— Хороша Маша…
— Но не наша?… — улыбка сошла с губ Давида. — Если бросишь ее, я тебя убью.
— Не убьешь.
— Где ты там сейчас… Туда не поеду. Здесь буду ждать… Я долго ждать могу.
— Как там твоя подружка? Не скучает без тебя?
— А тебе в падлу со старым другом поговорить? — едко усмехнулся Давид.
— Старый друг, новый мент.
— Ну, если ты нормальный мент, то ничего… Как оно там, под погонами?
— Ничего.
— Только не говори, что всю жизнь мечтал преступников ловить.
— Не говорю. Попал в веселые войска, в конвое одно время служил.
— Это ты влип. С такой биографией только в менты.
— Я не жалею.
— Так, погоди, а про какого Петелина ты говорил? — вспомнил вдруг Давид.
— Гену Петелина мы нашли. В пещерах. — Игнат махнул рукой в сторону Михалевки.
— И Котляр его убил?
— Котляр или Талый.
— Ты, извини, конечно, но я не мог их тебе сдать! Они хоть и бакланы, но мне вилы! — Давид приложил к горлу два пальцы.
— Понимаю.
— Никуда они от тебя не денутся… Так, погоди, а зачем они Гену убили?
— А тетю мою?
— При чем здесь тетя Вика? — не понял Давид.
— Гена видел убийцу. Нос к носу с ним столкнулся.
Игнат глянул на Давида. Не амбал, конечно, но руки крепкие, жилистые, такими можно задушить взрослого мужика. А мужик мог и укусить своего убийцу. Футболка у Давида с коротким рукавом, Игнат окинул взглядом его локти и предплечья. Следов от укусов вроде бы не видно.
Глянул он и на его ноги. В брюках он и в туфлях.
— Чего ты смотришь? — насторожился парень.
— Да ничего.
Туфли самые обыкновенные, на подошве могут быть маленькие круги, но это не то. На обрыве он видел относительно крупный круг, такой на подошве мог быть только один.