— Характер ножевых ранений? Наверняка Журавлева и Тарасова были убиты одним ножом.
— Предположительно, да, — кивнул Телятников.
— Ножом, который я выбил из руки Ерогина.
— Выбили? Из руки Ерогина? — краешком губ усмехнулся следователь.
— Чьи пальчики на ноже?
— Но разве Ерогин не мог подобрать ваш нож?
— Тогда почему он бросил нож?
— Увидел сотрудников милиции, избавился от улики.
— Белые нитки, наглая рыжая морда… — тихо, под нос проговорил Игнат.
— Что?
— Вы хотели с самого начала?
— Э-э… Ну, можно и с начала, — кивнул Телятников, глядя на Игната в ожидании подвоха.
— А если попробовать с чистого листа?
— С чистого листа?
— Ну, я забуду, что вы все время делали из меня козла отпущения. И вспомню все, что произошло с момента моего появления на Виноградной улице.
Игнат действительно готов был все забыть. И Сазонова с Самойленко мог простить. Хотя бы за то мог, что они все-таки отдали нож на экспертизу. И Телятников отличился, если результаты сравнительного анализа крови уже готовы.
— Вы появились, и в ту же ночь убили вашу тетю.
— Еще раньше я отбил у Ерогина девушку. Сразу, с ходу. И Ерогин этого мне не простил.
— Ерогин, Ерогин… — Телятников щелкнул пальцами, требуя подсказки.
— Когда-то мы с ним дружили. Были мальчишками и жили на одной улице. Давид выбрал путь вора, а я — погоны. Но о том, что я сотрудник милиции, он узнал уже после убийства. После того как убил, — уточнил Игнат.
— Ерогин убил вашу тетю?
— Подкрался к дому, затаился. Увидел Лию, думал, что и я где-то рядом. И убил мою тетю и Блажко. Чтобы все свалили на меня… Но подставить меня не получилось.
В момент преступления я находился в участке… А потом он убил Петелина, а позже Лию.
— Снова Ерогин? — усмехнулся Телятников.
— Отпечаток ноги он оставил, когда Петелина к морю вел. Это след от его кроссовок был, я точно знаю. Я изучал этот след у его дома. Вы ко мне подошли, хотели задержать.
— Изучил?
— А толку? Экспертиза не проводилась, оригинал уже сдуло ветром.
— Нет доказательств?
— Только нож, которым Ерогин убил гражданку Журавлеву… Кстати, перед самым убийством Ерогин отправился в Новороссийск и подвез до Геленджика гражданку Петелину. Только вот до Новороссийска он не доехал. Таксист отвез его обратно.
— Что за таксист?
— Частный извозчик. Некто Вахтанг. Кстати, вчера утром он отвозил в Геленджик Ерогина. Рано утром. Сразу после убийства гражданки Тарасовой.
— Вахтанг этот видел, как Ерогин выходил из дома гражданки Тарасовой?
— Это вряд ли. Но кто-то же мог видеть. Нужно опросить соседей, жителей поселка, нужна работа со свидетелями. А вы все на меня набросились.
— Ваши пальчики, гражданин Жуков, обнаружили на месте преступления.
— А зачем я приходил к Тарасовой? Она знала, кто убил Журавлеву! Она знала, как найти Ерогина. Назвала адрес, по которому его можно найти. А Ерогин в это время мог стоять у окна и все слышать.
— Это все догадки!
— А нож с отпечатками его пальцев? Нож со следами крови Тарасовой и Журавлевой?… Мне вы этот нож не пришьете, даже не пытайтесь! Я свои права знаю и куда обращаться тоже, — пригрозил Игнат.
— То есть вы отрицаете, что нож, найденный на месте преступления, принадлежит вам?
— Отрицаю. И утверждаю, что этот нож принадлежит Ерогину. И нож этот он достал, чтобы убить меня. Это я тоже утверждаю!..
Жуков вдруг понял, что больше не может говорить. Откинул голову на подушку, обессиленно закрыл глаза.
— Нож с отпечатками пальцев Ерогина — это, конечно, важный аргумент, — наконец-то согласился Телятников.
— И Ерогин остался без ножа… — не открывая глаз, кивнул Игнат.
Давид мог потерять и нож, которым он убил тетю Вику и дядю Валю. Поэтому Петелина он задушил. И сейчас Давид мог остаться совсем без ножа. А Вахтанга тоже нужно убить.
— Нож у нас, — в раздумье сказал Телятников.
— Дело не в этом. Дело в том, что нужно срочно допросить Вахтанга… Если Ерогин его еще не убил.
— А он может его убить?
Игнат не ответил на этот, как показалось ему, риторический вопрос. Впрочем, Телятников и не ждал ответа. Он решительно поднялся и повернул к выходу.
— И еще! — Игнат открыл глаза.
Следователь остановился.
— Кроссовки Ерогина. На их подошве круг. Он в этих кроссовках мог Тарасову убить. Телятников кивнул и вышел, настраиваясь на серьезную работу.
Вахтанга не убили, он дал показания. Мало того, в его «Волге» обнаружили следы крови, которые мог оставить Ерогин, когда садился в машину. Телятников смог-таки настроиться на решительные действия, и экспертов привлек, и оперов. Свидетелей не нашли, но кровь, обнаруженную в машине Вахтанга, Ерогин принес на ногах с места убийства. И еще эксперты обнаружили отпечатки его кроссовок возле дома покойной. Они же сравнили потожировые следы, оставленные на орудии убийства и на одежде покойного Петелина, и это стало свидетельством против Ерогина. В общем, к ножу с отпечатками пальцев прибавились три не менее ценные улики. Но самого Ерогина как будто корова языком слизнула. Оперативники побывали в Новороссийске на Сакки и Ванцетти, но его там не нашли. Но работа идет.
Подозрения с Игната сняли и наручники тоже. Из больницы не выписали, но и удержать не смогли. Сегодня хоронили Лию, он просто обязан был проститься с ней. Время поджимало, поэтому Жуков отправился прямо на кладбище. От больницы недалеко, не больше километра, если напрямки через овраг.
Время за полдень, погода жаркая, солнечная, в сосновом парке цикады, в поле кузнечики, в зарослях оврага птички — стрекочут, поют. Но Лия этого уже никогда не услышит. Игнат шел и чуть не плакал. О своих ранах он даже не думал, настолько пустяковыми они ему казались.
Кладбище начиналось сразу за оврагом. Поднялся вверх по тропинке, обогнул заросли яблони дички, и уже видны ворота, в которые должны внести гроб с телом. Ни одной живой души у ворот, и траурной церемонии не видно. Возможно, Лию уже похоронили? Эта мысль пронзила сознание Игната. И в этот момент он услышал треск сухой ветки в зарослях кустарника.
А там мог прятаться Ерогин. Если Давид не совсем сволочь, он должен прийти попрощаться с Лией. Игнат уже думал об этом и даже надеялся свидеться с ним на кладбище или на Виноградной улице.
Если Давид не совсем сволочь, он все равно мог убить Игната. Тем более что выдался удобный момент. В прошлый раз Ерогин не смог подкрасться к нему со спины, зато сейчас у него есть все шансы это сделать. Если Игнат позволит ему приблизиться.
И он позволил. Какое-то время шел не оборачиваясь, как будто ни о чем не догадывался, а затем вдруг резко обернулся. И точно, Давид стремительно надвигался на него, держа в руке топорик. Таким топориком разделывают мясо.
Игнат шагнул к Давиду, одной рукой поставил блок, другой провел захват и бросок. Не давая противнику подняться, ударил его кулаком в ухо. После третьего удара Давид потерял волю к сопротивлению и бросился бежать.
— Ну куда же ты?
Игнат поймал его, сбил с ног, уложил на живот, сжал шею рукой и задумался. Он ведь мог убить Давида. И хотел это сделать. Очень хотел. За Лию, за тетю, за всех. Взять на удушающий прием, немного подождать, и с Давидом будет покончено. А если шею сломать, то и ждать не придется. Раз-два, а на счет «три» Давид уже покойник. Игнат знал, как сломать человеку шею.
— Лию ждал, сученыш? — спросил Игнат, с силой сжимая голову Давида.
— Жду!
— Прощаться? — вздохнул Игнат.
Нет больше Лии, а сколько других жизней загублено. Ерогин просто не имел права на жизнь. Игнат и без него с Лией попрощается. С чувством исполненного долга. Лия уйдет отмщенная.
— А любил я ее! — заскулил Давид.
Он как будто понял, что жизнь его повисла на волоске, перестал дергаться.
— Зачем же убил?
— Ну не надо. — Ерогин всхлипнул и разрыдался.
Игнат с презрением глянул на него. А ведь он хотел убить это жалкое ничтожество.
Из-за поворота показался «пятьдесят третий» ГАЗ с откинутыми бортами. Гроб в кузове, Лия в нем… Нет, все-таки убьет он эту гниду!
Игнат потянулся к топору, который лежал неподалеку. Да, он убьет Давида. И отрубит ему голову. Чтобы бросить ее к ногам Лии.
— Ну пожалуйста! — в страшном предчувствии задергался Давид.
— Зачем Лию убил?
— Отомстить!
— А тетю мою?…
— Давно хотел, а тут ты… Так захотелось тебе отомстить!
— Не отомстить ты хотел! Ни за мать, ни за себя! Деньги тебе нужны были!.. Ты деньги взял?
— Взял!
— А Петелина за что?
— Так видел он меня…
— А Катьку?
— А языком надо меньше!..
— И меня подставить?
— И тебя подставить!
— Месть, подстава… Я думаю, тут всего гораздо проще, — усмехнулся Игнат. — Нравится тебе убивать! Не можешь ты без этого!.. Нелюдь ты! Мразь!.. Не место тебе среди людей!
Игнат нащупал рукоять топора и замер. Нет, не станет он убивать этого упыря! Человек он, а не такое кровожадное чудовище, как Давид, нет в нем потребности убивать. И высокую честь советского милиционера ронять негоже. Тем более, что Ерогина ждет высшая мера социальной защиты. Его казнят. В недалеком будущем. А Лия уже отомщена. И он обязательно скажет ей, не стесняясь слез, перед ее гробом.
Игнат ударил Давида кулаком. Но он вскрикнул так, как будто его рубанули топором. И замер, словно умер. Игнат не стал щупать пульс, искать дыхание. Сдох так сдох.
Но Давид зашевелился, стоило снять с него кожаный пояс. Дернулся и заскулил, когда Игнат затянул узел на его запястьях. Посмотрев на Ерогина, Жуков перевел взгляд на грузовик, который уже сворачивал к воротам кладбища. Не могло это жалкое ничтожество убить Лию. Это или какой-то дьявольский розыгрыш, или шальная игра больного воображения. Сейчас Лия поднимется, спрыгнет с машины и пойдет к Игнату, весело махая рукой.