Бондарь хотел сказать еще что-то, но появилась официантка, подала водку в графинчике, минералку, расставила тарелки. Бондарь наблюдал за ней, пьяно о чем-то думая, затем поднялся, обнял ее за талию. Девушка дернулась, как будто через нее пустили электрический ток, резко повернулась к нему и выстрелила взглядом. И этим сильно смутила пацана.
— Все-все! — отгораживаясь от нее руками, Бондарь сдал назад, вернулся за свой стол.
— Баклан! — тихо, но возмущенно произнесла Лия так, будто это ее пытались облапать.
Уже подали горячее, когда появились некие темные типы с мутными взглядами. Сначала прошел один: вихляющей походкой, клешем, как метлами, метет, правая рука манерно откинута в сторону, пальцы перебирают воздух, воображаемая финка в них крутится. Высокий, тощий, но не доходяга. Двое других и постарше, и посолидней, и одеты не так старомодно. Один в кепке, другой лысый и в клетчатом пиджаке, и это в тридцатиградусную жару. Лысый глянул по сторонам, заметил Лию, кивнул ей и, скользнув взглядом по Игнату, что-то сказал своему спутнику. Тот притормозил, глянул на Лию, на Игната, но ничего не сказал.
Игнат не стал спрашивать, кто эти типы, и без того все ясно. Да и знать он их не хотел. А если вдруг захотят познакомиться, он, так уж и быть, примет вызов. И будь что будет.
— Баштан это, — тихо сказала Лия, когда троица исчезла в сумраке зала.
При этом она не уточнила, кто из троих Баштан.
— За любовь? — Игнат поднял рюмку.
— Если Баштан под марафетом, нам лучше уйти.
— Что так?
— Водка на «марфу» ложится плохо. Любовь может проснуться. К Молчану. Он сейчас за него, а я тут такая вся с кавалером.
— Пусть привыкают!
— Ну, я-то не против… Но все-таки нам лучше уйти.
— За любовь! — Игнат снова поднял рюмку.
Они выпили раз, другой, после третьей рюмки его слегка зацепило. Он заказал сигареты, официантка принесла пачку дефицитного «Мальборо». По блату, разумеется.
— Я так обычно не курю, — сказал он.
— Только когда выпью, — улыбнулась Лия.
— Вот!
— А пью, когда в карты проиграю, — продолжила она.
— Я в карты не проигрываю… А сегодня выиграл! Тебя!
— В карты?
— У судьбы в рулетку.
— Тогда мне тоже можно, — сказала она, наманикюренным пальцем выцарапав сигарету из пачки.
От Лии не пахло табаком, когда он ее целовал, значит, если она курила, то, как и он, от случая к случаю.
От крепкой сигареты приятно закружилась голова. Игнат выпил, снова закурил, а Лия даже не глянула на пачку. Ей хватило и одной сигареты.
— Может, пойдем? — спросила она.
— Нет.
Не собирался Игнат бегать от уголовников. Да и не мог он ударить в грязь лицом перед Лией. Не такая уж она и плохая, как он мог о ней думать. Ну жила с вором, но так это не от хорошей жизни. Красивая она девка, все норовят к ней под юбку залезать, а Молчан — это какая-никакая, а защита. Да и почему она должна от мужиков бегать? Разве она обещала ждать Игната?…
Графинчик опустел, Рита пошла за вторым, но вместо нее появился тот самый тип с воображаемым ножом в руке. Он все также перебирал пальцами, мало того, шевелил губами, как будто что-то говорил. Лицо узкое и сушеное, как у воблы. Сходство с воблой еще больше придавали безжизненные глаза на выкате.
— Тебе чего? — спросил Игнат.
Сушеный возмущенно распахнул и без того вытаращенные глаза.
— Ты кто?
— Кто я по жизни? Или кто я Лие?… Я ее парень! А она моя девушка.
— Борзый?
— Хочешь поговорить? — поднимаясь, спросил Игнат.
Сушеный кивнул, повернулся к нему спиной и направился к лестнице. Все бы ничего, но в его руке появился настоящий нож, и он не просто с ловкостью крутил его, а жонглировал им.
— Игнат, не надо!
Лия схватила его за руку, но Игнат пронзительно глянул на нее. Не дело это — влезать в чужие разборки. Тем более что она это прекрасно знала. Сушеного она останавливать не собиралась.
— Он там не один! — бросила вслед Лия.
Игнат кивнул. Ресторан можно было покинуть и через пожарный ход, возможно, сушеный уже кого-то снарядил себе в помощь. Вряд ли Баштана, скорее всего, какую-нибудь сявку.
Главная лестница выводила на освещенную площадь с фонтаном, за которым спокойно следовал себе пеший милицейский наряд. И никто из патрульных даже не глянул в сторону ресторана.
Сушеный завел Игната за лестницу, в узкое и темное пространство, с трех сторон огражденное стеной универмага, воротами во внутренний двор и складом. Идеальное место для разборок. И поножовщины. Со смертельным исходом.
Сушеный развернулся к Игнату, повел перед собой рукой, в которой крутился нож.
— Борзый! — Он уже не спрашивал, а утверждал.
И нож в руке вдруг перестал вращаться. За спиной у него появился лысый в клетчатом пиджаке и с зажигалкой в руке.
— Лийка его девушка, — передразнивая Игната, ухмыльнулся сушеный.
— Лия!
— Сказано Лийка — значит Лийка! — надвинулся на него лысый, закрывая собой сушеного. Игнат не шарахнулся, не отступил, но и боевую стойку не спешил принимать.
— Лия!
— Талый! — Лысый вдруг ушел в сторону, а из-за его спины появился сушеный с ножом в руке.
И прямо в Игната. Удар быстрый, но не прицельный, куда попадет. А удар ножом — это не всегда верная смерть. Нужно очень постараться, чтобы с одного удара вывести человека из строя и уж тем более убить его. Опасен внезапный удар, нанесенный рукой профессионала. А в бою, когда нет возможности хорошо прицелиться и вложить в удар всю силу, нож не всегда опасен. Все это Игнат знал и понимал, в том числе и как обороняться от ножа.
От первого удара он уклонился, а второй заблокировал, подставив скрещенные руки. Сушеный рванул назад, кончик ножа царапнул Игната по руке. Но, тем не менее, ударную руку он поймал, взял в захват. И одновременно въехал ногой лысому в колено, чтобы тот не помешал провести прием.
Захваченную руку он взял на излом, заставив сушеного взвыть от боли. Но за нож схватился лысый. В этот момент и появился милицейский патруль.
Лысый не растерялся, услышав свисток, отбросил в сторону нож и хлопнул в ладоши.
— Что такое? — сурово спросил усатый старшина ростом под два метра.
Игнат узнал его, этот дядя Степа — милиционер брал его за драку с приезжими. Десять лет назад это было, а старшина внешне практически не изменился, такой же рослый, басистый, грозный. И даже в прежнем звании. Игнат вспомнил его фамилию — Самойленко.
— Да вот, старшина, на людей бросаются! — Лысый ткнул пальцем в Игната, который по-прежнему держал его дружка в захвате.
За спиной у патрульных появилась Лия. Но ничего не сказала. Она молча и с восторгом смотрела на Игната. Старшина Самойленко тоже смотрел на Игната так, будто припоминая, где он его видел, и он узнал его.
— Жуков?
Игнат отпустил сушеного, тот замахнулся на него, но, глянув на старшину, сдал боком к своему дружку.
— Нападаешь? — спросил Самойленко.
— А то ты не знаешь, кто это? — Игнат кивком указал на Талого, который водил пальцем по горлу, показывая, какая участь ожидает борзого смельчака.
— Я знаю, кто такой ты!..
Старшина глянул на своего напарника, тот расчехлил наручники.
— Сам пойду, — буркнул Игнат.
Он видел, что наряд пеший, а идти в участок на глазах у всего поселка ему вовсе не хотелось. Вышел он уже из того возраста, когда привод в милицию считался геройством.
— Пойдешь!
Все бы ничего, но сушеного и лысого старшина задерживать не стал. Хотя и не отпускал их. Они просто исчезли, растворились в темноте, а старшина этого как бы и не заметил. Ясно же, не захотел с блатными связываться.
Игната действительно повели в участок пешком. И Лия увязалась за ним.
— Журавлева! — поморщился Самойленко.
Он и Лию знал по фамилии, но Игната это не удивляло. Хотя и напрягло. Может, он знал ее как блатную кошку, как содержательницу воровского притона или даже проститутку.
— Пусть с нами идет, — глянув по сторонам, сказал Игнат.
Ни Талого поблизости, ни его дружка не видно, вроде бы все спокойно. Никто не пытается схватить Лию, затащить ее в кусты — на расправу.
— А чего это ты раскомандовался? — одернул Игната старшина.
— А чего это вы его повязали? — возмущенно спросила Лия. — Игнат никого не трогал, на него наехали!
— Разберемся!
Участок находился неподалеку от ресторана, в небольшом двухэтажном здании, со всех сторон обнесенном забором из железных прутьев. Игнат помнил время, когда это здание только строилось и он, тогда еще мальчишка, был в нем с пацанами. И отделение милиции здесь размещалось, и паспортный стол. Игнат имел представление о штате поселковой милиции. Начальник поселкового отделения, следователь, дознаватель и инспекторы, в том числе уголовного розыска. И охрана общественного порядка — несколько патрулей, поселок-то курортный. Вряд ли за десять лет здесь что-то изменилось. Инспекторов упразднили, вернули оперуполномоченных, но это не более чем смена вывески, суть осталась прежней.
— Лия, ты давай домой! А я до утра! — Игнат кивком указал на здание.
— А это как знать! — усмехнулся Самойленко.
— Только тете ничего не говори. Она меня до утра не ждет.
— Да нет, я побуду! — Лия указала на пустующую курилку возле здания.
— Здесь и будь, в ресторан не ходи.
— Давай! — низкорослый, с прыгающей походкой сержант подтолкнул Игната в спину.
Его провели в здание, и сразу в дежурную часть, а там ни единой живой души, бардак полный. Самойленко сел на стул за пультом и ладонью хлопнул по столу.
— Документы давай!
— Нет с собой, дома они.
— Журавлеву отправь.
— Зачем вам документы? Вы меня знаете. Ну, подрался, с кем не бывает.
— С тобой, Жуков, бывает. Когда я тебя за шкирку, щенка, брал?… Ты с тех пор не изменился. Или уже отсидел?
— Почему отсидел? Я что, на уголовника похож?
— Похож. И раньше был похож, и сейчас…
— Что сейчас? Я не блатной, я с блатными схлестнулся.