Зомби под Джейсоном обхватил волка за переднюю часто тела. Волк вонзил зубы в горло мертвеца и вырвал его прочь, пустив брызги темной жидкости и ошметки плоти.
Остальные зомби, где-то штук шестьдесят-семьдесят, бросились вперед.
Отпусти его, Джейсон, или я тебе покажу, что такое нападение зомби.
Ричард согнул руку в локте и отшвырнул от себя зомби. Тело кувыркалось в воздухе и приземлилось в гуще ожидающих зомби. Они повалились, как кегли, только эти кегли тут же встали, хотя у одного оторвало при этом руку.
Ричард присел возле своих волков.
Ты на нас нападаешь? – спросил он, совершенно возмущенный.
Отзови своего волка от моего зомби, и на этом закончим.
Ты думаешь, ты нас победишь? – спросила Кассандра.
При таком числе мертвецов? Не думаю, а знаю.
У Стивена сморщилось лицо, будто он собирался заплакать.
Но ты же нас будешь убивать или ранить!
Черт, я и забыла. Я же теперь для них лупа. Я грозила Райне смертью, если она тронет Стивена, а сейчас я готова скормить его зомби. Где-то здесь логика нарушена.
Если мне полагается защищать вас, то вам – мне повиноваться, так? Поэтому Джейсон сейчас уберется от моего зомби, или я ему все зубы повыбиваю. Таков протокол стаи?
Ричард повернулся ко мне с таким выражением лица, которого я раньше не видела: гнев и надменность.
Я не думаю, что Джейсон ожидал от тебя требований повиновения. Не думаю, что кто-нибудь из нас этого ждал.
Тогда вы мало меня знаете.
Mes amies, если мы поубиваем друг друга, не будет ли Маркус нам благодарен?
Мы все повернулись к Жан-Клоду. Я сказала:
Остановитесь.
И все зомби остановились, как стол-кадр. Один из них свалился, застигнутый командой в середине шага, потому что не стал заканчивать шаг. Зомби – народ до ужаса буквальный.
Огромный волк оторвал от зомби еще один кусок.
Оттащи Джейсона, а то я начну этот танец. Черт с ним, с Маркусом, о нем я потом подумаю.
Джейсон, назад, немедленно! – сказал Ричард.
Волк встал на дыбы, терзая руку зомби. Хрустнула кость. Волк трепал руку, как терьер крысу. Фонтаном летели брызги крови и чего-то погуще.
Ричард схватил волка за шкирку, оторвал от земли, схватил за мохнатую глотку и повернул его мордой к себе. Мышцы на руках напряглись буграми. Когти задыхающегося волка молотили по воздуху, расцарапывая широкую грудь Ричарда. Потекла алая кровь.
Ричард бросил волка через всю комнату на ждущих мертвецов.
И никогда не ослушайся меня, Джейсон! Никогда!
Его голос перешел в рычание и вой. Ричард закинул голову назад и взвыл. Кассандра и Стивен эхом отозвались ему. Зазвенели в резонанс стены комнаты.
Я поняла, что Ричард может уйти от необходимости убивать Маркуса, но держать ликои в узде без жестокости не выйдет. Он и без того делал это, уже почти не замечая. Почти как Жан-Клод. Плохой это признак или хороший? Я не могла сказать.
Джейсон отполз от мертвецов. Светло-зеленые волчьи глаза уставились на меня, будто чего-то ожидая.
Не смотри так на меня, – сказала я. – Я тоже на тебя сердита.
Джейсон пошел ко мне, крадучись, на огромных лапах, каждая шире моей руки. Шерсть на загривке поднялась у него дыбом. Губы отползли назад в беззвучном рычании. Я наставила на него «файрстар».
Не стоит, Джейсон.
Он продолжал идти движениями напряженными, как у робота. Он подобрался, ноги зацарапали землю перед прыжком. Это движение я не могла дать ему закончить. Будь он в человечьем образе, я бы стреляла так, чтобы ранить, но он был волком, и я не буду рисковать. Одна царапина – и я, в самом деле, стану самкой-альфа.
Я взяла прицел, и спокойствие заполнило меня. Прохладная, белая пустота.
Прекратите оба! – рявкнул Ричард, подходя к нам. Я держала под прицелом волка, но боковым зрением видела, как Ричард приближается.
Он появился между Джейсоном и мной. Мне пришлось поднять пистолет, чтобы не целиться ему в грудь. Он смотрел на меня, задумчиво смотрел.
Можно обойтись без пистолета, Анита.
Он мощным ударом кулака сбил огромного волка на пол. Тот рухнул неподвижно, и только поднималась и опадала грудная клетка, показывая, что он жив.
Когда Ричард повернулся ко мне, глаза у него были желтые и уже не человеческие.
Ты моя лупа, Анита, но Ульфрик – это я. Я не допущу, чтобы ты сделала со мной то, что Райна с Маркусом. Вожак стаи – я.
Раньше я не слыхала такой твердости у него в голосе. Открылось, наконец, его мужское самолюбие.
Жан-Клод засмеялся высоким и довольным смехом, от которого у меня мурашки побежали по коже. Ричард тоже охватил себя руками, будто это почувствовал.
Ты еще не понял, Ричард, что ma petite может быть либо равна тебе, либо выше? Других отношений она не знает. – Жан-Клод подошел к нам, довольный до чертиков.
Я хочу, чтобы она была мне равной, – сказал Ричард.
Но не в стае, – уточнил Жан-Клод.
Ричард затряс головой.
Нет, я в том смысле, что... Нет, Анита мне равна.
Тогда чего ты собачишься? – спросила я.
Он сердито на меня посмотрел.
Ульфрик – я, а не ты.
Веди, я следую за тобой, Ричард, – сказала я, подступая почти вплотную. – Но веди по-настоящему, черт тебя побери, или отойди с дороги.
28
Как бы это ни было забавно, – сказал Жан-Клод, – а можете мне поверить, ma petite и Ричард, это невероятно забавно, у нас нет времени на этот спор, если Ричард хочет сохранить хоть какую-то надежду, что сегодня ему не надо будет убивать.
Мы обернулись оба, и Жан-Клод грациозно пожал плечами, что могло значить все и ничего.
Мы снова должны вызвать магию, но на этот раз Ричард должен постараться и часть ее принять в себя. Он должен сделать что-то, что произведет на стаю впечатление. Это, – Жан-Клод махнул рукой в сторону зомби, – тоже производит впечатление, но слишком похоже на работу Аниты.
Предлагайте, мы готовы принять.
Быть может. – Глаза Жан-Клода стали вдруг очень серьезны, лицо стало непроницаемым и прекрасным. – Но сначала у меня будет пара вопросов лично к вам, ma petite. Кажется, вы сегодня не только Ричарда решили выхолостить.
О чем вы? – спросила я.
Он склонил голову набок.
Что, вы действительно не знаете? – Казалось, он искренне удивлен. – Там справа есть коридорчик, выгляньте туда.
Я видела справа арку, но это место заполняли зомби, и не давали рассмотреть.
Вперед, – сказала я. Зомби шагнули, как единый организм, мертвые глаза смотрели на меня так, будто ничего, кроме меня, на свете не было. Для них это так и было.
Они шли, как дрожащий занавес. Теперь я уже видела маленький коридор и стоящие там фигуры.
Стойте, – сказала я. Зомби остановились как по щелчку выключателя.
В коридорчике у самого входа стояла Лив, блондинка-вышибала из «Данс макабр». Она была по-прежнему одета в фиолетовый купальник, и такие же фиолетовые глаза смотрели на меня – пустые, ждущие. Сердце у меня подпрыгнуло к горлу, а за Лив стояли и ждали другие фигуры.
Этого не может быть, – тихо сказал Ричард.
Я не стала спорить. Это было бы слишком трудно.
Выведите их сюда, ma petite, посмотрим, кого вы подняли из гроба.
В голосе Жан-Клода слышалась теплота зарождающегося гнева.
Что вам не нравится?
Он рассмеялся, но горько.
Я угрожал своему народу такой карой, но вы ничего не сказали. Вы мне не сказали, что умеете поднимать вампиров, как любых других зомби.
Я это делала только один раз.
Ну разумеется!
И нечего на меня злиться.
Я буду злиться, если сочту нужным. Это мой народ, мои компаньоны и подчиненные, а вы их заставляете ходить, как марионеток. Я считаю это вполне заслуживающим обиды.
Я тоже, – сказала я и оглянулась на вампиров. Лив, такая оживленная ночью, стояла как хорошо сохранившийся зомби. Нет-нет, я никогда не приняла бы ее за зомби. Чувствовалась разница. Но она стояла, и мускулистое тело ждало от меня приказа. И за ней были другие. Много. Слишком много.
Вы можете уложить обратно моих вампиров, ma petite?
Я смотрела на Лив, стараясь избегать глаз Жан-Клода.
Не знаю.
Он взял меня за подбородок и повернул к себе, потом стал всматриваться мне в лицо, будто оно могло выдать какую-то долю правды. Я чувствовала, как гнев заливает мне щеки краской, гнев, который лучше было бы скрыть.
Что вы сделали в прошлый раз с поднятым вами вампиром, ma petite?
Я высвободилась. Он неимоверно быстро – незаметно для глаза – схватил меня за руку. Дальше все происходило машинально. Он держал меня выше локтя, и я наставила на него пистолет. «Узи» в левой руке тоже смотрел ему в живот. Он мог бы раздробить мне руку раньше, чем я выстрелила бы из одного ствола, но не из двух. Но впервые мне было затруднительно держать его под дулом пистолета. Халат у него распахнулся сверху, открыв треугольник бледной кожи. Под этой кожей билось сердце. Я могла выбить его очередью и перебить позвоночник. И этого мне не хотелось делать. Не хотелось размазать это прекрасное тело по стенке. Черт возьми.
Ричард придвинулся, ни к кому из нас не прикасаясь. Он только смотрел на нас.
Он тебе делает больно, Анита?
Нет, – ответила я.
Тогда должна ли ты наставлять на него пистолет?
Он не должен меня трогать.
Ричард говорил очень мягким голосом.
Он только что трогал тебя куда более интенсивно, Анита.
Почему ты ему помогаешь?
Он помог мне. А кроме того, если ты убьешь его из-за такой глупой мелочи, ты никогда себе этого не простишь.
Я судорожно и глубоко вдохнула, потом медленно выпустила воздух. С этим выдохом частично ушло напряжение.
Я опустила «узи».
Жан-Клод отпустил мою руку.
Я опустила «файрстар» к полу и посмотрела на Ричарда. Что-то было в его глазах – янтарных глазах волка – слишком человеческое. Это была боль. Он знал, как много значит для меня Жан-Клод. Единственное замечание показало, что он понимает мое отношение к нему лучше, быть может, чем я сама.