«Интересно, есть ли вторая стена с другой стороны города? – размышлял Ларин, наблюдая за чайками. О наличии мощных укреплений вокруг Том разведка ему докладывала, но, до того как он разделался с силами врагов в дельте, его это не особенно волновало. Тогда это была далекая перспектива. Но теперь эта перспектива ломала все его планы налететь лихим кавалерийским наскоком, выжечь всю землю вокруг города-жертвы, лишить его возможности снабжения с моря и суши, а затем принудить сдаться. На пути кавалерии просто оказалась стена. А это означало пехотные операции на довольно протяженном участке. С другой стороны можно было бросить все силы на приступ самой цитадели, но Томы, как сообщали разведчики, с моря выглядят практически неприступными. А, кроме того, даже в случае осады с моря, стена даст им возможность получать подкрепления и припасы по суше. Так что, можно было здесь увязнуть надолго. Но, не ждать же у моря погоды. Положение от этого могло стать только хуже. Надо было атаковать в любом случае.
«Ладно, дельту-то я взял, – подбодрил себя Леха, – и с этой обороной как-нибудь справлюсь».
Вдруг ему в голову пришла такая дерзкая мысль, что отогнать ее он так и не смог. Слишком уж она ему понравилась, несмотря на все видимые недочеты.
– А где мои сотники? – подумал вслух Леха, оборачиваясь к солдатам, охранявшим его шатер, – что-то давненько я не водил их в атаку. И, где, кстати, Каранадис. Тут для него работенка имеется.
Глава третья«Новое задание»
Собравшись с духом, хотя нелегко было вытеснить из головы пульсирующие мысли о Юлии и сыне, Федор рассказал о победоносном плавании. Ганнибал жаждал подробностей. И Чайка обстоятельно рассказал о том, как пустил на дно целый караван с зерном для Неаполя, как принял сражение с римским флотом почти на виду у столицы. И в двух словах поведал о пиратском налете на остров Илву. Тиран не перебивал его, и по лицу Ганнибала было видно, что он страшно доволен этим плаванием.
– Молодец, Федор, – похвалил его главнокомандующий, позволив себе впервые усмехнуться, – я не зря назначил тебя навархом в этом походе. Я не ошибся. Мне доносят, что после твоего налета на караван с зерном гарнизоны легионеров, расквартированные вокруг Неаполя, испытывают сильную нехватку продовольствия и даже близки к голоду. Они и без того довольно долго ждали подвоза хлеба, так что твой внезапный удар пришелся как нельзя кстати. Особенно в преддверии нового наступления, которое я собираюсь предпринять как раз на этом направлении.
Ганнибал просто сиял от радости, словно и не было никакого налета на Тарент, который едва не перешел в руки неприятеля.
– А уж сражение у самой Остии, напротив морских ворот Рима, просто великолепно! Такой дерзости сенаторы от меня не ожидали. Они полагают, что заперли меня в Южной Италии, далеко от своих стен. Но это спокойствие обманчиво. И ты, Чайка, только что напомнил им о том, что армия и флот Ганнибала по-прежнему могут проникать в любую часть италийских земель, если только захотят. Это заставит сенаторов поумерить свой пыл.
– Но, я потерял две трети флота, – напомнил Чайка, – и теперь у нас недостаточно кораблей для больших операций на море.
– Это не так страшно как тебе кажется, – отмахнулся Ганнибал, переставив подсвечник чуть в сторону от себя, – в ближайшее время самыми важными будут операции на суше. А флот мы восстановим. Верфи в Испании и на Сицилии работают на полную мощность, да и Сиракузы нам не откажут в помощи.
В общем, новый тиран был доволен результатами морского рейда и обещал наградить за это своего военачальника, так успешно прошедшего боевое крещение в роли наварха. Как ни странно, к концу рассказа Федор и сам немного успокоился, вновь переживая радость победы и невольно отвлекшись от своего горя. Ганнибал приказал принести ужин и передоложил Федору присоединиться. До рассвета было еще достаточно времени, а он собирался еще кое о чем переговорить с ним. Федор вынужден был согласиться. А, выпив вина, расслабился еще больше. Мысли его прояснились, голова заработала лучше. За разговором они не заметили, как пролетело больше двух часов.
Но, стоило раздаться острожному стуку в дверь, как Федор вновь напрягся. За дверью послышалась какая-то возня и, когда она отворилась, на пороге возник незнакомый офицер, на кирасе которого отразилось зыбкое пламя свечи. В кабинете тирана царил полумрак. Ганнибал, закончив дела с картами, предпочитал сейчас слабое освещение.
– Мы привели слугу этого купца, – доложил офицер, обращаясь к Ганнибалу, когда тот дал ему такое разрешение, – больше никого отыскать не удалось. Сам купец, либо убит, либо сбежал на своем корабле вместе с римлянами. Да и этот сильно нервничает, и даже пытался сбежать из дома, когда узнал, что ему надлежит явиться во дворец. Говорит, что не знает, где его хозяин. Но, я уверен, врет.
– Ну, давайте его сюда, – приказал тиран, отставляя бокал вина, – мы сами побеседуем с ним немедленно. А вы постерегите дверь.
Офицер кивнул и сделал знак своим солдатам, которые немедленно втолкнули в зал рослого грека, одетого в кожаную жилетку, холщовую рубашку с длинными рукавами, широкие штаны, перехваченные не менее широким красным поясом, и башмаки на толстой подошве, подбитой гвоздями. На запястьях у него тоже были зачем-то надеты кожаные ремни, как «напульсники» у штангистов, словно он выполнял тяжелую работу. Несмотря на помпезную одежду, выглядел вошедший крайне неопрятно и своим видом этот бородатый человек, с испачканными в земле руками, словно недавно копался в саду, вызвал у Федора отвращение. Едва взглянув в лицо, Чайка понял, что не знает, и никогда не видел его. Однако, это не помешало предположить ему, что грек, а это был грек, что-то знает о своем господине и, возможно, о Юлии с ребенком.
Офицер, вместе с тремя солдатами, встали позади пленника.
– Кто ты и почему пытался бежать? – спросил Ганнибал, оставаясь спокойным, чтобы вызвать трепет и уважение у подчиненных.
Но, это не произвело сильного впечатления на грека, который, как показалось Федору с первого взгляда, не очень-то уважал местную власть, видимо, сожалея о прошлых временах, когда его соплеменники заправляли здесь всей торговлей.
– Я лишь ничтожный слуга своего хозяина, – промолвил грек и по его лицу скользнул наглая ухмылка, – меня зовут Клеоникс.
«Он либо глупец, либо действительно так ненавидит нас, что не боится, – предположил Федор, молча изучавший лицо, стоявшего перед ним, – и даже готов на смерть. Странно».
– Скажи нам, как зовут твоего хозяина, – приказал Ганнибал, по-прежнему не вставая с кресла.
– Его зовут Сандракис, – процедил сквозь зубы грек, руки которого были свободны, и это обстоятельство почему-то беспокоило Чайку, хотя оружия у грека не могло быть после обязательного обыска охранниками Ганнибала.
– Сандракис? – невольно вырвалось у Федора, который при этом имени подался вперед в своем кресле и даже встал, – ты сказал Сандракис?
– Да, так его зовут, – проговорил Клеоникс, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты что, знал этого купца? – удивился в свою очередь Ганнибал, заметив, как встрепенулся Федор.
– Знал, – коротко ответил Чайка, и, не желая вдаваться в подробности, чтобы не рассказывать Ганнибалу о своей тайной вылазке, напомнил Клеониксу, – ты еще не ответил, почему пытался бежать.
При этом Чайка бросил вопросительный взгляд на главнокомандующего, но Ганнибал, похоже, не возражал, чтобы дальнейший допрос вел сам Федор.
– Это ошибка… – забормотал грек, и глаза его забегали, – я не пытался бежать. Я всецело предан…
– Пытался, – вставил слово офицер охраны, – едва мы подошли к дому Сандракиса, он увидел нас, и спрыгнул через окно, намереваясь скрыться в сторону порта. Но, его перехватил один их моих людей. После этого, он перестал сопротивляться и последовал за нами, поэтому мы его не связали.
– Ты хотел сбежать на корабле, так же как твой хозяин? – выпалил Федор, вдруг потеряв самообладание, и делая шаг вперед – у тебя в гавани лодка. Вы оба помогали римлянам, но ты не успел сбежать вместе с ними? Говори! Ты видел, как на корабль Сандракиса во время штурма поднималась женщина и ребенок?
– Нет, я не видел… – попытался вымолвить грек, но мощный удар в челюсть поверг его на пол.
– Твой хозяин помог римлянам похитить их? – рявкнул Федор и, не дожидаясь ответа, нанес новый удар в лицо, расквасивший слуге Сандракиса нос.
Когда по разбитому лицу потекла кровь, грек, до сих пор державшийся молодцом, так что Федор был готов уже поверить в его невиновность, вдруг сломался.
– Хозяин бросил меня! – выпалил он в ярости, вскакивая на ноги с неожиданной ловкостью, – Бросил здесь, хотя обещал забрать с собой из этого вонючего города. Но мы помогали не римлянам. Это солдаты Карфагена просили его указать нам дом, где живет командир двадцатой хилиархии, чтобы взять в плен его семью. И хозяин указал. С большим удовольствием указал, потому что ненавидел того человека.
– И ты помогал ему? – скрипнул зубами Федор. Так сильно, что едва не раскрошил.
– Да, – отплевываясь кровью, визгливо прокричал грек, – я лично помогал солдатам схватить женщину и ребенка и провел их на корабль. А потом, когда дело было сделано, Сандракис отправил меня домой за бумагами, которые хотел взять с собой. Вернувшись, я обнаружил, что корабль отплыл.
– Он просто предал тебя, – усмехнулся Федор, услышав почти все, что хотел, – использовал и выбросил. А теперь ты решил сбежать сам, иуда. Куда направился корабль?
– Зачем тебе это знать? – выкрикнул грек, и Федор заметил, как тот нервно дернулся и положил левую руку на правое запястье.
– Потому что командир двадцатой хилиархии перед тобой, – отчетливо произнес Чайка.
– А! Значит, это твое отродье мы помогли выкрасть, – расхохотался грек, уже не ломавший комедию, – как бы не поступил со мной Сандракис, я счастлив! Я отомстил финикийцам за все, что они сделали с моей семьей и моим городом. Я ненавижу вас! И тебя, Ганнибал, больше всех!