«Закрома» оказались действительно в подвале. Но, не просто в подвале, а спрятаны так, что не вынуди Ларин Иседона все рассказать под страхом смерти, сам, ни за что бы не догадался. Сначала они спустились по лестнице в нижние помещения, где жилые комнаты смыкались с мастерскими. «А неплохо устроился этот старик, ─ решил Ларин, по дороге рассматривая особняк старейшины, водившего дружбу с местной знатью, ─ каменные полы, вазы, только статуй еще не хватало».
Однако, вскоре нашлись и статуи. Пройдя сквозь мастерские, где на широких столах были разложены еще не собранные воедино доспехи тяжелого пехотинца, а на стенах висели копья и щиты, они оказались во внутреннем дворике. Здесь росли высокие кусты, за которыми Ларин услышал журчание воды и с удивлением увидел статую какого-то «писающего мальчика», а за ним беседку, обвитую плющом. «А этот старый педик еще и романтик, ─ усмехнулся Леха, поглядывая на Иседона, который быстро двигался между кустами к дальнему концу имения, ─ любит проводить время в приятной обстановке».
Миновав небольшие заросли в центре двора и мастерские, они оказались под навесом, где било копытами несколько коней. Обойдя телегу, на которой лежала пара ящиков и бочек, явно предназначенных к вывозу, но так и оставшихся во дворе, Иседон нырнул в небольшую дверь позади конюшни, отмокнув ее специальным ключом, что достал из своего потайного кармана на поясе. За дверью обнаружился чулан со всяким хламом, но чулан оказался с секретом. Иседон, нагнувшись, подцепил одну из досок, которая потянула три соседние, и открыла потайной лаз.
─ Факел нужен, ─ предположил Леха, заглядывая в темноту.
─ Можно и так, ─ отмахнулся Иседон, ─ там дальше есть окно, сквозь которое падает свет. Снаружи кажется, что это просто подвал дома. Никто и не знает, что здесь кладовые.
─ Не сомневаюсь, ─ кивнул Леха, ─ ну тогда лезь…хотя нет, пусть первым пойдет мой боец. Мало ли что, там у тебя припрятано.
Один из скифов, осторожно спустился в подвал, держа меч наготове. Прошел несколько шагов.
─ Ну что там? ─ поинтересовался Ларин.
─ Есть окно в дальней стене, ─ сообщил боец, ─ кое-что разглядеть можно. Бочки, тюки.
─ Ну, пойдем, посмотрим, что там у тебя за бочки, ─ пробормотал Ларин, подталкивая Иседона в подвал, и крикнул скифу, находившемуся внизу, ─ принимай гостя!
Старейшина с неожиданным проворством спустился по лестнице. Затем спустился Ларин и остальные. Постояв немного, пока привыкли глаза, они действительно заметили одно узкое оконце в дальнем конце низкого подвального помещения. Здесь едва модно было разогнуться. Но, присмотревшись, Ларин увидел, что весь пол уставлен сундуками и бочками, кое-где лежали даже свернутые ковры. Открыв один из ближних сундуков, Леха увидел тусклый блеск, который нельзя было спутать ни с чем, ─ монеты. Он зачерпнул горсть и, перебрав пальцами, со звоном высыпал обратно.
─ Золото, ─ констатировал Ларин, оборачиваясь к тому место, где должен был находиться старейшина, ─ ну, Иседон, если тут все сундуки с такой начинкой, то, считай, вернул долг Великой Скифии. Обещаю, после твоей смерти, я замолвлю перед богами словечко за тебя…
В ответ раздалось какое-то шуршание.
─ Где Иседон? ─ заволновался Ларин, разглядывая силуэты своих охранников.
Но, ответ пришел сам собой. В трех метрах вдруг открылась небольшая дверка в стене, и Леха увидел, как тщедушный старик быстро проскользнул в проем и захлопнул ее за собой. В полнейшей тишине он услышал лязг задвигаемого засова и скрип, ─ это провернулся ключ в замке.
─ Что?!!! ─ заорал Ларин, вне себя от ярости, на охранника, ─ ускользнул!!! Куда ты смотрел! Догнать!
─ Не успеешь! ─ рассмеялся снаружи ему в ответ мерзким дребезжащим смехом старик, ─ дверь крепкая. Специально делал для такого случая. Пока станешь ломать, я уже далеко буду. А ты жди гостей и наслаждайся золотом, пока жив.
Услышав быстрые шаркающие шаги, удалявшиеся от потайной двери, Ларин едва не заревел от злости. Этот старик опять обманул его! И ушел живым! Леха готов был биться головой об стену. Но потом передумал и бросился к двери, спотыкаясь и перескакивая в полумраке через сундуки, среди которых Иседон так легко нашел дорогу к свободе. Леха нащупал дверь, пнул с размаху ногой. Не сломать, крепкая. На этот раз Иседон не соврал.
─ Быстрее наверх! ─ взревел адмирал, ─ он не мог далеко уйти. Догнать!
─ Греки! ─ вдруг крикнул боец, который ближе всех подобрался к смотровому окну.
─ Идут сюда, ─ докладывал он о перемещениях противника, ─ человек сто, не меньше. Большой отряд. А вон и старейшина показался, бежит к командиру. Показывает в нашу сторону.
Услышав это, Леха бросился напрямик через тюки бочки к смотровому окну. Упал несколько раз, измазался в пыли, но добрался быстро. Пригнувшись, сам выглянул в окно, что находилось на уровне груди. Да и не окно это было вовсе, а так, узкая щелка, в которую и голова не пролезет, а только рука.
К его удивлению окна сокровищницы выходили просто на улицу, видимо Иседон рассудил, что никто не будет искать золото под конюшней, почти у всех на виду. А выход из той двери, через которую сбежал хитрый старик, перекрывал сарай. «Да снаружи, наверняка, тоже ничем не приметная дверка, выходит к сараю, никто и не обратит внимания», ─ раздосадовано думал Леха, но вдруг заметил гоплитов в шлемах с красными гребнями, а потом и самого Иседона, который что-то втолковывал командиру пехотинцев, слушавшему его как обычный раб. К его удивлению, старейшина больше никуда не бежал. Наоборот, когда весь отряд, подняв щиты, двинулся в сторону особняка, он затрусил обратно к подвалу, держась рядом с командиром. Ларин также успел увидеть несколько мертвых скифов из своего отряда, охранявших подходы к дому с этой стороны.
─ Золото боишься бросить, скряга, ─ злорадно усмехнулся Ларин и вдруг в его сознании блеснула идея. Он обернулся к стоявшему рядом бойцу и приказал, ─ дай мне свой лук.
Тот быстро протянул его адмиралу вместе со стрелой. Ларин вскинул оружие, натянул тетиву, и попытался прицелиться, но окно было слишком узким. Для снайперской винтовки еще подошло бы, но из лука можно было стрелять только вслепую, уставившись в стену. И делать это надо было немедленно. Второго шанса не будет.
─ Ну, помогите мне боги, отомстить этой сволочи! ─ прохрипел Ларин, просунул жало стрелы наружу и отпустил тетиву, направив ее примерно туда, где мгновением раньше видел Иседона.
А затем, отбросив лук, приник глазами к щели окна. То, что он увидел, заставило его плясать от восторга. Иседон вдруг дернулся, схватившись за свое горло, которое было пробито стрелой насквозь. По его шее и рукам текла кровь, а старик судорожно тянул стрелу за древко, словно пытаясь ее вытащить обратно. Затем он упал на колени и, мгновением позже, уткнулся лицом в пыль мостовой.
─ Собаке собачья смерть, ─ процедил Ларин сквозь зубы, ─ Прощай, Иседон. Я вернул тебе должок.
Глава одиннадцатая«Бескрайняя пустыня»
Поднявшись на вершину песчаного холма, потрепанная в боях армия Федора Чайки замерла, повинуясь приказу главнокомандующего. Кони Чайки и Амада, ехавших рядом остановились почти одновременно. Вечерело. Раскаленное солнце медленно, словно нехотя, падало за песчаные холмы.
─ Двигаемся вон к тому оазису на горизонте, сегодня мы будем ночевать там, ─ проговорил Федор, и добавил, облизнув пересохшие губы, ─ Надеюсь, что это не мираж.
Пехотинцы Кумаха, с трудом выдергивая сандалии из песка, двинулись в указанном направлении, бряцая оружием. Нумидийцы Мазика устремились вперед, обгоняя их, чтобы избежать неожиданной встречи с противником, которого Чайка ожидал уже отовсюду. Однако, на этот раз все обошлось. Не встретив никаких засад и спокойно заняв три находившихся здесь деревни, войско расположилось под пальмами на ночлег. Солдаты с огромным наслаждением предавались долгожданному отдыху у источника воды и в тени, поскольку несколько предыдущих ночей они провели под открытым небом. Проезжая к своему походному шатру, уже установленному в глубине оазиса, на берегу ручья, Чайка видел как пехотинцы, отбросив оружие и скинув с себя шлемы, падали на колени, окуная голову целиком в воду, и жадно пили, а вернее лакали ее, стремясь быстрее утолить жажду. Честно говоря, ему хотелось сделать то же самое, но он должен был держать себя в руках, а потому выпил целый кувшин воды, лишь достигнув шатра.
Отдохнув немного на кушетке, Федор, прежде чем провалиться в забытье, вызвал к себе всех своих командиров, чтобы провести короткое совещание. А когда один за другим прибыли Амад, Кумах, Мазик и Бейда, он спросил у первого, подозвав его к небольшому походному столику, на котором развернул свиток с изображением земель Карфагена и прилегавшей к нему Нумидии:
─ Где мы сейчас?
Амад в задумчивости провел пальцем от границы карфагенской хоры едва ли не до центра пустынных районов Нумидии и, ткнув им в группу небольших оазисов, остановился.
─ Должны быть где-то здесь, недалеко от того места, где проходит караванный путь из центральных районов Африки
Федор внимательно осмотрел окрестности оазисов и нахмурился, придя к неутешительному выводу, что дальше на юг простиралась одни пески. Все города и более менее обжитые районы остались на севере и западе той территории, от которой они уходили все дальше и дальше, стремясь оторваться от преследования.
─ А это что? ─ Федор указал на какой-то странный знак чуть западнее предполагаемого места их ночлега.
─ Это развалины древнего нумидийского города, ─ пояснил уставший военачальник, только что разместивший своих всадников на ночлег, ─ когда-то это был богатый торговый город, в который заходили караваны, но, после того, как Карфаген подчинил себе эти территории, завоевав их, город был разрушен и утерял свое значение. Там давно никто не живет. Разве что кочевники иногда забредают.
Федор перевел взгляд Мазика, словно ожидая, что тот опровергнет слова командира испанской конницы. Однако, нумидиец лишь кинул.