Пару минут спустя Глеб выпрямился над телами убитых боевиков и окликнул:
— Рита, иди сюда! Нам крупно повезло.
— Нет, не пойду, — покачала она головой. — Трупов я боюсь. Хотя один есть и на моей совести.
— Смотри! — воскликнул Глеб, протягивая ей два прямоугольника плотной глянцевой бумаги. — Это билеты на средиземноморский круиз.
— Какой круиз? Зачем?
— Затем, что завтра мы поднимемся на морской лайнер и уплывем отсюда. В этом разворошенном муравейнике нельзя оставаться. Чем раньше мы отсюда уберемся, тем лучше.
И Глеб открыл багажник «ситроена», чтобы поискать шланг для перекачки бензина.
— А как же Володя? — спросила Рита. — Мы ведь его здесь одного не бросим?
— А? Ничего не слышу, — пробормотал Глеб, хотя стоял всего в нескольких шагах.
Он был сосредоточен и деловит.
«Даже не обнял и не поцеловал, — подумала Рита. — Хотя с какой стати? У меня же есть Володя».
Обычно при воспоминании о муже у нее теплело на сердце, но сейчас побежали мурашки. Поежившись, Рита взглянула на море, напоминающее черную бездну. Будущее представлялось ей таким же.
Глава 21
Когда жизнь кипит, бурлит и бьет ключом, нужно где-нибудь перевести дух, отдышаться и прийти в себя.
Очутившись в гостиничном номере, Глеб испытал облегчение, какое чувствует больной от холодного компресса с уксусом на горячем лбу. Он мог хоть какое-то время не тревожиться ни о чем, а просто лечь и отключиться. Отель был переполнен, и им удалось снять номер только на первом этаже, да и то с переплатой.
Войдя в комнату, Рита пошарила рукой по стене и зажгла свет. Посмотрев по сторонам, она тяжело вздохнула.
— Мы здесь не счастливую семейную жизнь строить будем, — заметил Глеб, присев на кровать, — а всего лишь проведем время до утра. Выспимся, понимаешь?
— А разве я что-то сказала? — Рита села рядом и сбросила босоножки с ног, растертых в кровь. — По-моему, я вообще молчала.
— Я слышал, как ты вздохнула. — Глеб стащил футболку. — Ладно, если ты не против, я быстренько приму душ. А то уже представляю, как ты кривишься от запаха пота.
— Ладно, иди. — Рита фыркнула и отвернулась. — Я не спешу.
Глеб скрылся в ванной. Слушая плеск воды в душе, Рита нервно барабанила пальцами.
Она осмотрелась. Номер был такой маленький, что кровать занимала практически все пространство. Перед ней висело мутное зеркало, рядом стояла тумбочка с двумя ящиками, у единственной свободной стены — невысокий шкаф. Вот и вся мебель.
Задыхаясь от спертого гостиничного воздуха, Рита подошла к плотно задернутым шторам кораллового цвета и рывком их раздвинула. За ними оказалась дверь. Повернув хлипкую пластиковую ручку, Рита вышла на балкон. Вид здесь был лучше, чем внутри: окружавшие здание кусты были аккуратно подстрижены, недавно политый газон блестел каплями воды, а небольшие фонарики освещали каменную дорожку, ведущую к скамейке. При желании из номера можно было выйти через балкон, поскольку он располагался прямо на земле. Рита с удовольствием дышала напоенным ароматами воздухом, когда к ней присоединился Глеб.
Он стоял перед ней, обмотавшись полотенцем, но его осанка и выражение лица были такими, будто он облачился в отличный костюм с галстуком.
— Наслаждаешься видом? — Глеб улыбнулся. — Согласись, я привез тебя не в такую уж и дыру!
Бросив на него выразительный взгляд, Рита удалилась.
Она понимала, что этот недовольный вид задел Глеба, спасшего ее с риском для собственной жизни, но ничего не могла с собой поделать. Стоило Рите подумать, что придется провести ночь с Глебом на одной кровати, как по телу бежали мурашки. И она никак не могла понять, что их вызывало: страх или желание? И своим поведением она хотела добиться того, чтобы Глеб не вздумал к ней приставать. Потому что иначе она не сможет ему отказать. И это ее пугало до полуобморочного состояния.
Рита стояла под струями воды, размышляя, как правильно поступить. Внезапно влечение к Глебу пересилило. Она решилась провести эту ночь с человеком, который ее действительно любит. А потом будь что будет.
Вытершись мягким полотенцем, Рита посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале. От горячего душа на ее лице очень кстати заиграл румянец, а глаза заблестели, как алмазы. Рите очень понравилось то, что она видела в зеркале. Настолько, что она решила войти в комнату, даже не набросив на себя полотенце.
Ее сердце трепетало от волнения и предвкушения. Свет был погашен. Рита осторожно приблизилась к кровати. Как только глаза привыкли к темноте, она заметила, что за время ее отсутствия двуспальная кровать превратилась в две полуторные.
«Он раздвинул кровати! — Рита почувствовала, как внутри нее разбилось что-то очень красивое, но хрупкое, словно хрустальное. — Он даже не думал, что между нами может что-то случиться через столько лет…»
Она посмотрела на Глеба. Он лежал, набросив на себя одеяло, и по размеренному дыханию Рита поняла, что он спит. «Господи, спасибо, что он не видел моего позора», — пронеслось у нее в голове. Стараясь не разбудить Глеба, Рита устроилась на довольно удобной кровати, на удивление, с пахнущим свежестью бельем. Свернувшись калачиком, она лежала спиной к Глебу, но сон все не приходил. Недавнее фиаско не давало ей покоя.
Глеб дышал размеренно, но тоже не спал. Он раздвинул кровати, чтобы никто из них не совершил поступок, о котором пожалеет. Одна ночь любви была ему ни к чему. Глеб решил, что сейчас их может захлестнуть ностальгия и страсть, но утром придется смотреть друг другу в глаза. Если же сейчас каждый мирно заснет на своей кровати, то у них появится шанс на совместное будущее. При желании.
Хотя у Глеба, положа руку на сердце, его не было.
Утром они притворялись друг перед другом, что выспались и отлично себя чувствуют. Хотя оба провели остаток ночи беспокойно, без конца ворочаясь и просыпаясь. От недосказанности осталось какое-то неприятное послевкусие лжи, и они торопились покинуть номер, где вдвоем было невыносимо тесно.
Оказавшись на нейтральной территории, в кафе, они почувствовали себя уверенно. Глеб заказал яичницу с беконом, Рита ограничилась бубликом и кофе. Их разделял только узкий стол, поэтому было сложно не смотреть друг другу в глаза.
В отличие от Глеба, в это утро не страдавшего плохим аппетитом, Рита лишь пригубила кофе. Было заметно, что она угнетена неопределенностью, возникшей между ними.
— Знаешь, Глеб, — начала Рита, принужденно откашлявшись, — я очень благодарна за все, что ты сделал для меня. — Не поднимая глаз, она крошила пальцами сухой бублик. — Но я хочу сказать, что у нас с тобой ничего не получится.
На минуту прекратив жевать, Глеб удивленно посмотрел на Риту. Потом сглотнул и промокнул рот салфеткой.
— Ты о чем?
— Я о том, что не готова к жизни, полной приключений.
— А разве я что-то тебе предлагал? — Склонив голову к плечу, Глеб наблюдал за ней. — По-моему, этой ночью я повел себя как джентльмен, и тебе не в чем меня упрекнуть. — Вдруг в его глазах запрыгали чертики, и он усмехнулся. — Или как раз в этом проблема?
— Идиот! — Рита раздраженно смахнула крошки со стола. — Может, именно потому, что ты такой, у нас ничего и не получилось когда-то.
— Спасибо, что напомнила. — Глеб не спеша отрезал кусок бекона и, отправив его в рот, захрустел поджаренной корочкой. — Хотя я, если честно, думал, что у нас не вышло, потому что ты хотела получить все и сразу.
Лицо Риты вспыхнуло.
— Давай не будем, а?
Глеб кивнул:
— Давай.
Доедая завтрак, он думал не о том, что сказала Рита. Она стала совсем другой женщиной, которую он знал мало… вернее, абсолютно не знал. И она больше не волновала его. Мысли Глеба впервые за долгое время были заняты совсем другим человеком, Бану. Но он понимал, что, окажись она сейчас на месте Риты, он услышал бы те же слова. Ведь что он может дать, кроме «жизни, полной приключений»? И осознание этого доставляло страдания. Встретив Бану, он не в силах был забыть ее. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как без нее. Словно у него отобрали половинку сердца. И это совсем не было похоже на то, что он испытывал когда-то к Рите. Ему казалось, что Бану — это опора, без которой его жизнь рассыплется, как дворец из песка.
От невеселых размышлений Глеба отвлек громкий женский голос.
— Я сказала, налей полный стакан! — кричала женщина. — Ты что, не понял меня?
Глеб повернул голову и увидел пару, сидящую возле барной стойки. Ее рыжие волосы были собраны в тугой пучок, тощую грудь едва прикрывала растянутая майка. Ее приятель в футболке, плотно обтягивающей круглый живот, без конца поправлял на голове бейсболку рукой, на которой, крутясь на петле, висела сумочка для ключей и документов. Перед ними стояли стаканы с коньяком. Из разговора было ясно: туристам не нравилось, что им наливают не до краев.
— Чмо турецкое! — хрипло заорала женщина. — Сюда смотри! — Она ткнула пальцем в стакан. — Я хочу, чтобы он был полным!
— Мадам, — ответил турок, стараясь сохранить хладнокровие. — Это сто граммов. Если хочешь, сейчас налью в мерный стакан.
— Я сказала налить мне полный! Ты не понимаешь, тупица?
Рыжеволосая с шумом отодвинула стул и, пошатнувшись, встала.
Рита цокнула языком и, покачав головой, отвернулась.
Когда к пьяным крикам рыжеволосой подключился ее приятель, Глеб и Рита, не выдержав, покинули кафе. Пока они стояли у выхода, думая, как поступить дальше и где раздобыть документы, пьяные туристы тоже вышли на улицу.
— Кажется, я придумал. — Глеб посмотрел на покачивающуюся парочку. — Теперь у нас будут и документы, и средства на обновление гардероба. А то обтрепанные мы с тобой излишнее внимание привлекаем.
— Что ты задумал? — Рита посмотрела на Глеба, потом перевела взгляд на бредущих впереди туристов. — Неужели…
— Именно.
— Не станешь же ты их грабить!
— Ни в коем случае. Но если они сами потеряют что-нибудь, то пусть пеняют на себя.