Глава 9
В аэропорт они прибыли за два часа до вылета. На огромном информационном табло Наташка нашла свой рейс и потянула огромный чемодан к стойке регистрации. Ерин шёл следом с тяжёлой сумкой.
– Ты все булыжники с побережья собрала? – бухтел ей в затылок полицейский.
– Магнитики, сувениры, шарфики коллегам.
– И скольких человек ты одаривать собираешься? Класс или всю школу?
– Ха, ха, ха, очень смешно.
Иванова предъявила паспорт, затащила на ленту багаж, получила посадочный талон, и они отправились в кафе выпить чаю по гулкому зданию аэропорта. Разговор не клеился. Эти два человека волею судьбы, ставшие друг другу очень близкими, чувствовали себя неловко и никак не могли подобрать нужные и важные слова. Наташке стало грустно и одиноко. Она снова представила, что остаток лета проведёт в пустой квартире, а в выходные с родителями на даче. Раньше её это радовало – море цветов, ароматное смородиновое варенье, вечерами чай под абажуром всей семьёй, а сейчас эта мысль навевала уныние – скоро начнутся дожди, а там уж и зима не за горами. Она предвзято относилась к мусульманам, но Ерин был каким-то европейским мусульманином: образованным, с широкими взглядами, со знанием нескольких языков. И сейчас Наташа очень чётко поняла, что хочет вечно сидеть напротив этого лохматого турка в гулком зале аэровокзала и ощущать защиту и покой. Так она чувствовала себя с того дня, как переехала жить в его квартиру. Ерин тоже не хотел её отпускать, он мечтал, чтоб всё так и продолжалось – совместные завтраки, разговоры по пустякам, прогулки по выходным, смех над ерундой. Он боялся признаться себе, но он мечтал о большем, Ерин желал засыпать и просыпаться с ней в одной постели. Но что он мог ей дать? Зарплату полицейского, казённую квартиру? А она интеллигентная, утончённая, образованная женщина продолжала мыть полы и окна в чужих домах? Они сидели за столиком в кафе. Аэропорт жил своей жизнью, голос диктора эхом раскатился по огромным залам и объявил посадку на рейс, который они ожидали. Ерин решил перестать миндальничать и прямо сказал:
– Жаль, что тебе так скоро надо уезжать. Маньяк за решёткой и я хотел бы пригласить тебя на свидание, – совершенно серьёзно сказал Ерин и положил ладонь на её руку.
– Жаль, – эхом отозвалась Наташка, – а я бы пришла.
– Что будем делать?
– Не знаю, наверное, ждать целый год.
– Я не хочу ждать так долго.
– Я жила у тебя почти месяц, теперь приглашаю тебя к себе в Тамбов. Приедешь?
– Приеду! – у Ерина в груди растеклось тепло. – Ещё как приеду. Вот только закрою дело с маньяком.
Они поднялись из-за стола и, взявшись за руки, отправились на второй этаж к пункту паспортного контроля.
Не хватало несколько штрихов, чтобы закончить это расследование, хотя главный подозреваемый категорически отказывался давать признательные показания. Но у Ерина и его команды имелось на руках достаточно материала на Петренко и без его признаний. Осталось только выяснить, как маньяк прибыл к месту второго убийства, так как в этот день он находился за много километров от Анталии, о чём говорили отметки в его паспорте. В это время преступник проживал в пятизвёздочном отеле на одном греческом острове. Феррат просчитывал все гипотетические возможности прибытия из Греции в Турцию. И это казалось возможным, если перелететь самолётом или купить чартерный вертолёт и перебраться на другой греческий остров, например, Костолоризо, который находился в десяти минутах от границы. А до Турции рукой подать: какой-нибудь отчаянный частник на катере или яхте с удовольствием перевезёт за хорошие деньги. Ерин отправил Закарию на греческую сторону для обнаружения следов перевозчика, а сам назначил встречу с русской «звездой шоу-бизнеса» и участникам кордебалета. Вся эта пёстрая, эстрадная бригада проживала в том же отеле «Каравансарай». По телефону Ерин просил «звезду» собрать всех своих подчинённых у неё в номере для приватной беседы. И если кто-то начнёт капризничать, то беседу придётся перенести в полицейский участок с доставкой под конвоем вооружённых полицейских. Никто не посмел ослушаться. Все пятнадцать человек: звукооператоры, кордебалет, гримёр, костюмер расселись в просторном двухместном номере. Ерин договорился с администратором о небольшой комнатке, чтобы приватно побеседовать с каждым отдельно. Эти разговоры в маленькой душной комнате без кондиционера вымотали до невозможности. Он выяснил, что у «звезды» есть директор, который расписывает график выступлений. И директор повторил слово в слово показания Петренко о том, на каких площадках и в какие дни у коллектива проходили выступления. Никто не мог дать алиби Константину в те дни, когда происходили убийства. Да что говорить, после концертов участники этой компании уходили в город на праздные шатания по бульварам, паркам, или накачивалась в баре алкоголем и вспомнить, кто и где находился, они не могли категорически, как не старались. Некоторые не смогли вспомнить, как доносили собственные тела до кроватей! А кое-кто проводил ночь на лежаке возле бассейна. Под благовидным предлогом полицейский забрал концертный грим у участников подтанцовки и с курьером отправил в лабораторию на экспертизу. «Звезда» слыла трезвенницей в этой разухабистой компании. Скорее всего, потому что находилась под строгим контролем продюсера, а по совместительству и любовника, который оплачивал и двигал всю эту гоп компанию. Да и эти гаврики, распиаренные хорошей рекламой, приносили хорошие бабки в карман владельца, потому что скакали почти без выходных по ресторанам и концертным площадкам.
И ещё одно маленькое несовпадение – перхоть, найденная на местах преступлений, не принадлежала Петренко. Хороший адвокат обязательно зацепится за эту мелочь. Представитель защиты не заставил себя ждать. На следующее утро Ерин назначил встречу успешному адвокату из России Белоцерковскому Петру. Турок досадовал – адвокат так некстати прибыл на защиту маньяка! Материалы следствия ещё сырые, а представитель из России хочет ознакомиться с документами, чтобы предоставить квалифицированную защиту соотечественнику. У Ерина постепенно менялось отношение к этому делу. Он уже сожалел, что поторопился с докладом начальству. Мелкие штрихи и несоответствия постепенно разваливали дело. Уж слишком буквально всё выглядело! Петренко ничего не прятал, не таил, на вопросы отвечал охотно и даже с юмором. А ведь у него мелось в запасе времени вагон и маленькая тележка для того, чтобы уехать, скрыться, запутать следы. Ан, нет! Вместо этого валяется пьяный с двумя проститутками на матрасе, под которым лежит орудие убийства. И в ту характеристику, которую дал Захарченко этому парню, никак не вписывался маньяк убийца, отрезающий соски и вспарывающий животы красивых женщин. Да и поведение Петренко обескураживало – он вёл себя совершенно спокойно, в показаниях не путался, все убийства отрицал, когда смотрел жуткие фотографии с мест преступлений, реагировал, как любой нормальный человек – на лице выражались ужас и отвращение. Задержаный без визга и претензий соглашался на все экспертизы, ни на что не жаловался, хотя содержание в местах заключения было, по меньшей мере, жёстким. Только один раз попросил дать возможность позвонить в Москву родителям. Ерин согласился, но предупредил, что включит громкую связь, и поприсутствует при беседе. Мать с сыном разговаривала мужественно, без всхлипываний и сантиментов.
– Мама привет, это я Костя.
Мать не ожидала звонка и только изумлённо и как-то облегчённо вздохнула:
– Ах, сынок! Как ты?
– Я в порядке. Не волнуйтесь за меня. Где папа?
– Папа на лекции в институте. Ты должен знать сынок, мы с папой не верим, что ты убийца. Как тебя кормят, ты хорошо спишь? На тебя оказывают давление?
– Здесь не отель пять звёзд, – Петренко усмехнулся, – но я не голодный, у меня есть свой матрас и со мной обходятся цивилизованно.
– Мы наняли хорошего адвоката. Ты помнишь папин друг детства Петя Белоцерковский? Только не наговаривай на себя и помни, что мы очень тебя любим. Ты единственное наше с папой счастье. Да приходила Полиночка твоя одноклассница, спрашивала про тебя.
– Передай ей привет, когда вернусь, то женюсь на ней. Спасибо за всё. Мама я вас тоже люблю, не волнуйтесь за меня. Пока, до встречи!
Полицейский слушал, и в глубине души шевельнулась зависть. Мама ушла от отца, когда Ерину исполнилось пятнадцать лет, и он жил то с матерью, то с отцом, пока не поступил в полицейское училище. По факту в нём никто не нуждался, никогда в его адрес не звучали слова о том, что он чьё-то счастье. Самое отвратительное, что Ерин точно повторяет ошибки родителей. Родной сын живёт где-то, и он в свою очередь никогда не говорил мальчику о том, что любит его, а это так важно в любом возрасте и в любой ситуации. В эту минуту он клятвенно пообещал себе исправиться и позвонить сыну. И пусть только попробует бывшая жена выстроить преграды! Он обязан сказать мальчику, что по первому зову окажется рядом и подставит плечо.
Начальство требовало передачи дела в суд и уже раструбило во все средства массовой информации, что пойман маньяк, а точнее Турецкий Потрошитель. Ерин полностью погрузился в работу, ему не хотелось идти в пустую квартиру. За то время пока жила Наташа, он привык к вкусному запаху ужина, к уютному вечеру и за несколько дней после того, как она улетела, дом опять превратился в холостяцкую, неряшливую берлогу. Исан грустил без неё, а временами невыносимо тосковал.
Наташка открыла дверь своей квартиры и кое-как затащила огромный чемодан. Она не стала разбирать вещи, только достала подарки, приняла душ и поторопилась на электричку. У неё ещё оставалось несколько дней до выхода на работу, и это время она решила провести на даче. Счастливые родители колготились на летней кухне. Они ждали возвращения блудной дочери, накрыли стол со всякой зеленью из огорода, запечённой в духовке курицей и отцовской смородиновой настойкой. Наташка ничего не рассказала о происшествиях за границей. Мать хоть и заметила перемены, однако не донимала расспросами. Захочет сама расскажет. За несколько дней отдыха от неги и родительской опеки она совсем забыла страх и ужас, который пережила на чужбине. Хотелось перебирать в памяти чудесные картины солнца, моря, гор, аромата петуний. Наташа вспоминала, как сидела рядом с Ерином на берегу, опустив ноги в солёную воду, и ела мороженое. Фруктовая ледышка быстро таяла на жаре и капала розовыми липкими каплями на голые коленки. Потом двое брели по берегу и держались за руки, как будто у каждого из них не было своего прошлого, а только общее будущее. Она чувствовала себя счастливой. В голове перепуталось, где явь, а где фантазии. Не хотелось выныривать из мечтаний и осознавать, что миражи могут так и остаться только воздушными замками. Слишком большие между ними расстояния и велики различия культур, религий и предубеждений. Она не испытывала острое чувство влюблённости. Всё обстояло не так, как раньше – до дрожи в коленках, до бессонницы – но она скучала и грустила по этому лохматому турку.