– И что дальше? Он встретился с ним?
– Нет, он поклялся матери, что никаким образом не вторгнется на эту территорию.
– И что, мальчик не знал, кто его настоящий отец?
– Нет, думаю, что не знал.
– А где сейчас парень? Сколько ему лет сейчас?
– Где живёт, точно не знаю. Начну поиски, разыскать парня не проблема и лет ему примерно тридцать – тридцать один.
– Когда было изменено завещание?
– Саша не менял завещание. Все основные средства он разделил между Лизой и Станиславом, так как Лизы не стало, всё автоматически переходит сыну.
– Этот парень в один момент становится обладателем огромного состояния, – задумчиво произнёс Захарченко.
– Я понимаю, про что вы думаете и ваши подозрения абсолютно беспочвенны. Этот парень понятия не имеет, что является владельцем больших денег, потому что о завещании знал только я.
Они пожали друг другу руки, и полицейский Интерпола поспешил откланяться. Он уже и так опаздывал в аэропорт, чтобы встретить Ерина.
Захарченко проталкивался через усталых загорелых туристов, которые волокли тяжёлые чемоданы из щедрой Турции и вертел головой в разные стороны в поисках нужного человека. Ерина он увидел сразу – перед вылетом тот сказал ему по телефону, что наденет чёрную футболку с эмблемой футбольного клуба «Галатасарай». К выходу катил свой чемодан смуглый, красивый, с непослушными, подёрнутыми сединой кудрями, турецкий полицейский. Чем-то он напомнил Цыгана из одноимённого фильма, которого великолепно сыграл Михай Волонтир. Они встретились, как будто знали друг друга много лет. Илья Ильич решил для себя сразу – турка на время командировки поселит у себя. Так гораздо удобнее – заморский гость совсем не знает город, выделять для него специальную машину нет резона, да и по большому счёту, толку от него здесь в Москве почти никакого. В душе Захарченко понимал мужика – сидеть в Турции, когда твоя любимая девушка в опасности просто невыносимо.
Илья Ильич специально повёз гостя по центру Москвы, чтобы он хоть из окна автомобиля увидел красоты города. Ерин первый раз приехал в Россию и выказывал полный восторг от увиденого. После турецких городов с узкими улочками просто поражал масштаб и широта проспектов и небоскрёбов. Он думал про себя, что эта нация непостижима, живёт с каким-то размахом и надрывом. По службе, приходилось наблюдать за русскими. Так как эта нация получает удовольствие от отдыха, ни у одного другого народа не получится ни за что! В отелях «всё включено» вечерами трезвыми оказывались разве что русские дети. В гостиницах с неполным пансионом утром за завтраком в ресторане они тырили со шведского стола в свои безразмерные сумки варёные яйца, булочки, складывали в мешочки нарезанные яблоки и бананы, чтобы потом не тратить деньги на обед. Зато вечером в ресторанах и барах кутили, как в последний раз и оставляли официантам на чай по двадцать-тридцать долларов или евро???
С утра прошёл дождь. В воздухе стояла свежесть и прохлада. Ерин с тоской подумал о том, как может быть одинок человек в таком огромном мегаполисе. Где его вторая половинка, (про Наташу он думал сейчас именно так) и как её искать? Отправиться в Тамбов? Что он может сделать без полномочий. Это в Турции он полицейский с жетоном, который открывает все двери, а здесь он просто турист. Они остановились где-то на тихой улочке перекусить, выпить кофе и поделиться новостями о деле. Ерин рассказал, что появилась свидетельница, которая видела убийцу, но не уверена точно Петренко это или нет. Показал ключи, которые нашёл в личных вещах Лизы Смирновой. Также он поделился информацией о визите сутенёра Мустафы. О видеоклипе, в котором помимо подозреваемого, трясёт телесами ещё один танцор, о подозрениях, что эта пара – Петренко и танцор являются геями.
– Если найдём второго, он может что-нибудь рассказать. Не факт, конечно, но попробовать можно. Свидетели утверждают, что у них довольно близкие отношения.
Захарченко часто кивал, соглашаясь:
– Про второго я знаю, дочь показала клип. Сейчас поедем в студию на встречу с директором коллектива «звезды». Коллектив находился на фестивале в Юрмале, и мне никак не удавалось до них дозвониться. Прилетела группа сегодня утром – я нашёл их через службу аэропорта. Директор ждёт нас через час, – Илья Ильич глянул на часы. – У нас есть немного времени. По дороге заедем в контору к нотариусу, может он знает, что это за ключи.
– А после ты отвезёшь меня в какой-нибудь отель? – спросил Эрин.
– Нет, жить будешь у меня, и не спорь! Вечером заедем в супермаркет, выберешь сам, что хочешь на ужин. Одно условие – готовить будем вместе, а посуду перемываем по очереди.
– Но что скажет твоя жена?
– Ничего, мы в разводе уже много лет, – Илья Ильич увидел грусть в глазах коллеги и ободряюще продолжил, – не переживай, найдём мы твою Иванову.
Ерин вздохнул и поменял тему разговора.
– Какой-то противоречивый этот Петренко. Профессорский сын, родители души в нём не чают, вроде не маменькин сынок, служил в Армии, потом в иностранном Легионе и вдруг становится танцором, да ещё как будто геем.
– Да странные перемены, – согласился Захарченко с турком.
Встреча с Добродеевым внесла кое-какую ясность. Он уверенно узнал ключи покойной Лизы Смирновой: один от особняка дяди, второй от банковской ячейки и третий от сейфа в кабинете Смирнова.
– Документы о наследстве Александр Алексеевич хранил в сейфе? – поинтересовался Захарченко.
– Да, у меня хранилась копия, у него оригинал.
– Значит, чисто гипотетически, племянница могла знать, кто указан в завещании?
Нотариус задумался.
– Могла. Документы составлены около года назад. Лиза несколько раз приезжала из Турции и имела доступ к документам. В сейфе Саша держал дорогие украшения, которые покупал для Лизы, и у неё была причина заглянуть туда перед походом в театр или на выставку.
Что двала эта информация, оба полицейских пока не понимали. Только потом стало понятно, насколько важной она оказалась.
Они заехали во двор старого дома и, заперев машину, спустились по железным лестницам в подвал первого подъезда. Там находилась студия, где их уже ждал директор «звезды». Суетливый, лысый, невысокий мужичок выглядел весьма помято. Вероятно, компания накануне изрядно спрыснула окончание гастролей. Одежда казалась мятой, однако сотрудник Интерпола рассмотрел цену такой небрежности, когда на манжетах рубашки мелькнули запонки из ювелирного дома «Джакоб и компания». Уж в этом Захарченко разбирался. Иногда по службе приходилось посещать ювелирные и художественные выставки, на которые заглядывали звёзды шоу-бизнеса, известные политики и так всякие олигархи. В такие моменты выглядел он соответственно. Полицейский не может выделяться дурновкусием среди этой разряженной толпы, поэтому должен иметь в своём гардеробе пару английских туфель ручной работы и несколько различных итальянских костюмов, соответствующих мероприятию. Иногда приходилось рядиться тёмные одежды, чтобы пройти в траурной колонне за безвременно ушедшим политиком, или расстрелянным вором в законе. Служба заставляла, не привлекая внимания рассматривать страдающих от горя или тайно ликующих соратников и друзей.
– Добрый день, здравствуйте, – приветствовал их директор, приглашая в свой кабинет. – Ааа, мы с вами уже встречались, – он внимательно посмотрел на Ерина. – Чем опять могу быть полезен?
– Скажите, почему ваш мобильный телефон не отвечал? – спросил Захарченко и показал своё удостоверение.
– О, я думал Латвия цивилизованная европейская страна! Да уж куда ей до цивилизации – в первый день, пока мы обедали в ресторане, залезли в номер и утащили всё что можно, телефон так же бесследно исчез! Хорошо, что деньги и документы находились со мной.
Они расположились в не большом, но уютном кабинете с искусственным освещением. Полицейские расселись в удобные кресла, а директор зарядил кофе-машину, и через пару минут поплыл аромат колумбийской арабики.
– Нас интересует второй танцор в вашем коллективе, когда я разговаривал с вами в Турции, он не присутствовал среди участников, – уточнил цель визита Ерин.
– А какой из них? Официально по документам у нас устроен только Константин Петренко.
– Тот, который снялся с ним вместе в видеоклипе.
– Да, последний ролик мы снимали как раз в Турции, запустили на телевидении только несколько дней тому назад. А фигурирует там Славик.
– Кто он и как его найти? – продолжал разговор Ерин.
– Я подниму все записи, но не уверен, что найду прежние договора. Несколько месяцев назад мы переехали со старого офиса сюда, потому что там случился пожар – не пожар, а небольшое возгорание из-за неисправности проводки, и когда тушили, то испортили водой и пеной часть бумаг. А уже здесь на новом месте некоторые документы восстанавливать не стали.
– Странно вы утратили документацию и ничего не сделали, не потрудились, чтобы восстановить её? – вступил в разговор Захарченко. – А как же отчётность перед налоговыми службами?
– Я вам сейчас всё объясню: все важные бумаги, действующие договора, трудовые книжки, личные дела, бухгалтерия все это хранилось в сейфе и не пострадало. А со Славиком договор заключён больше года тому назад. Он и Петруша – третий танцор договаривались, когда работает один, когда другой. Дело в том, что Славик и Петруша имели официальную работу в другом месте и были приходящими танцорами, то есть совместителями. Пришёл, отработал концерт, получил деньги и свободен. Так вот их документы, где записаны паспортные данные, номера телефонов и адреса сгорели, а новые как-то не заключили. Я понимаю, что это нарушение…
– Ну, а фамилию Славика вы знаете? Как его найти? – нетерпеливо перебил Илья Ильич.
Директор растерянно заморгал глазами, а после в глубокой задумчивости произнёс:
– Нет. Договор с ним заключал я, но прошло больше года. И телефон украли вместе с симкой, восстанавливать все номера теперь надо, – тут же оживился и с надеждой посмотрел на Ерина. – А вы у Петренко спросите, он же у вас!