– Почему вы не пошли в полицию, как только освободились?
Костик поставил дымящие чашки с кофе на стол и сел напротив.
– Я и сейчас не собираюсь идти и не желаю делать никаких заявлений.
– А напрасно. Следствию необходимы ваши показания. Вас и гражданку Иванову похитили и насильно удерживали против воли, подвергая жизнь опасности, а это уголовно наказуемое преступление. Мы должны найти и наказать того, кто это сделал.
– Если эта Иванова хочет пусть подаёт заявление, хоть на Папу Римского, а я не собираюсь. Всё равно вы никого не найдёте. Настоящий маньяк на свободе, а меня мусолите сколько времени своими подозрениями.
– Ну, подозрения с вас ещё не сняты! Вы сами должны рассказать, что произошло.
– Хорошо. Я вышел в магазин…
Все это Захарченко знал из рассказа Натальи Ивановой. Почти как известном фильме:
«Шёл, упал, очнулся, гипс!»
– Расскажите о своём коллеге и друге Славике, – резко поменял тему разговора полицейский.
– А что о нём рассказать?
Илья Ильич видел, что Костик не удивился и не растерялся, он вообще хорошо владел собой.
– Например, какие вас связывают отношения.
– Мы вместе работаем, иногда выпиваем. Я понимаю, на что вы намекаете, и скажу прямо – я не гей. А то, что девки из кордебалета болтают так это всё от того, что на них никто внимания не обращает. Таскают свои задницы по гастролям, никак не могут устроить личную жизнь.
– Но на гастролях вы жили в одном номере.
– А с кем я должен жить? Одноместный люкс только у «звезды» и директора. Славик чистоплотный достаточно умный, так же как и я любит футбол.
– Кто мог иметь возможность воспользоваться вашей картой? Может вы кому-то одалживали деньги?
– Скажу честно, я её и не прятал особенно, карта лежала в кошельке. Взять её мог кто угодно. Денег больших я там не держал, так на тряпки, выпивку и на рестораны. Я сто раз про это говорил!
– Вы знаете, где живёт ваш приятель?
– Понятия не имею, – искренне отозвался Костик, – мы дружили только на гастролях и на работе, а в московской жизни у меня другие интересы.
– А вы не замечали что-нибудь странное за вашим приятелем?
– Что, например? Не пьёт ли он человеческую кровь по ночам или не вырастают у него клыки с шерстью? Он обычный парень, о личной жизни я с ним беседы не вёл, не интересно. Мы вместе работали, пили пиво и болели за одну футбольную команду.
Захарченко несколько разочаровался беседой с Петренко. Он не узнал ничего нового. Уже у двери назначил встречу в управлении на десять утра следующего дня и поехал на работу, хотя уже валился с ног от усталости и голода. Илья Ильич ещё не знал тогда, что отдохнуть получится не скоро. Шёл шестой час вечера, а ему казалось, что прошла уже неделя с того момента, как они забрали из деревни Иванову, хотя времени минуло всего несколько часов. Он остановился возле уличной кафешки напротив детской площадки, заказал себе кофе с молоком и горячие бутерброды. Ел не спеша, отключившись от всех мыслей, и наблюдал за няньками, мамками, ребятишками с разноцветными шариками. Малышня с восторгом глазела на пару клоунов, которая устроила веселье на площадке. И тут он всё понял! Ему очень ясно говорил директор «звезды», что танцор имеет цирковую фамилию! Запашный – фамилия как у знаменитой, цирковой династии дрессировщиков! Он укорил себя за то, что так долго находился рядом с этим знанием и не сложил все пазлы вместе. Не дожидаясь официантки, Захарченко бросил деньги на столик и помчался к машине, по дороге нетерпеливо набирая номер Светланы Петровны и когда на другом конце включились, он без приветствия затараторил:
– Ты можешь говорить? Запашный Станислав с тобой?
– Да, но я с ним уже заканчиваю. Он не сообщил ничего нового.
– Не отпускай его. Собирай с него перхоть, анализ крови, всё что хочешь!
– Посмотри на часы! Рабочий день закончился, в лаборатории уже никого нет!
– Ты можешь задержать его на сорок восемь часов!
– Да у меня нет достаточных оснований для этого.
– Есть! Я сейчас их тебе привезу!
Илья Ильич задумчиво наблюдал в зеркальное окно за Запашным. Тот выглядел совершенно спокойно. Сидел не вальяжно, но и не напряжённо и только тонкие пальцы нервно теребили края носового платка. Стасик был приятным парнем с правильными чертами лица, ладной спортивной фигурой. Одет чисто и аккуратно и только какие-то нелепые бусы на шее и множество всяких браслетов, фенечек и колец на руках отличало его от нормального мужика.
«Да что ж вас на гомосятину-то тянет. Красивые мужики! Девок надо тискать, детей рожать! Образовали культю из двух здоровых парней, и не вырастет из вас ничего!»
Размышлял полицейский. Внешне Стасик чем-то походил на Петренко – примерно одного роста и телосложения, только рядом с накаченным и мужественным Костиком Запашный имел вид более утончённый. Во время допроса он театрально всплёскивал руками, потирал тонкими пальцами виски и всячески манерничал, что безошибочно указывало на его сексуальную ориентацию.
А молодой человек сидел по ту сторону окна, вытирал пот и посматривал на часы. Он торопился. Надо срочно вырваться отсюда, а тётка, которая допрашивала, куда-то удалилась, попросив немного подождать. Он нервничал, разговор кружился вокруг кордебалета, Петренко и Турции, но пока не касался других тем и это несколько успокаивало. Стасик корил себя за то, что так легкомысленно открыл дверь – подумал, что это таксист приехал и поднялся за багажом. Надо было просто покинуть квартиру, нашёл бы, где переночевать. И пока следственные органы разобрались, где он, да с кем… Почему не купил билет на самолёт? Он ругал себя разными словами за то, что пожалел последние деньги на покупку – всё боялся, что-нибудь сорвётся, пойдёт не так и его стройный план по получению большого наследства, сорвётся. Он знал, что им интересуется полиция – мать предупредила по телефону, но не думал, что они приедут так скоро, а ведь только несколько часов назад он получил драгоценные бумаги и ещё не совсем осознал, что является богатым человеком. И сейчас надо поскорее закончить эту нудную процедуру и бежать, бежать из этого города, из этой страны вдаль светлую и счастливую, с морским бризом и криком чаек.
У Захарченко и Светланы Петровны не имелось никаких оснований для задержания. Санкцию на обыск съёмной квартиры они получат только завтра, но отпускать Запашного не собирались, потому что он ближайшим рейсом спокойно улетит в любую страну и плевать ему на подписку о невыезде. У него на руках все зарубежные счета и документы, которые предоставил нотариус Добродеев.
Илья Ильич на сто процентов уверен, что чемоданы Стасика стоят у порога. Только одно могло задержать ненадолго – быстро решить вопрос с особняком, который стоит больших денег не получится, а терять огромную сумму Запашный не захочет. Значит, он доверил кому-то продать недвижимость и перевести деньги в банк другой страны. Но кому? Только одна кандидатура приходила на ум – адвокат Белоцерковский Пётр. Его мог сосватать Костик Петренко. Захарченко решил проверить догадку и позвонить. Он нашёл в своих записях номер телефона адвоката и после недолгих переговоров полицейский довольно ухмыльнулся. Он оказался прав: танцор является клиентом Белоцерковского. Адвокат и не собирался делать тайны из того, что Запашный поручил ему за хороший процент продать недвижимость.
Дверь открылась. В кабинет вошли Наташа и Ерин.
То, что Иванова уверенно опознала убийцу, не являлось полной правдой. Она вперилась в него взглядом и точно сказала, что глаза его, но об остальном имеет большие сомненья. Большего и не требовалось. Главное, что появились основания. Этого хватило, чтобы задержать танцора на сорок восемь часов по подозрению в жестоких убийствах трёх русских девушек на территории турецкого курортного города. Это известие привело Славика в неописуемый ужас. Причём его сразило не то, что его подозревают в убийствах, а то, что он проведёт ночь вместе с уголовниками. Он визгливо скулил и обливался потом, клялся, что придёт в полицию по первому требованию, что он никого не убивал и что у него слабое здоровье.
Глава 14
С раннего утра розыскная машина закрутила колёсами с убыстренной скоростью. Захарченко и его коллега Светлана Петровна даже предположить не могли, что факты начнут открываться, как зрелые орехи. Обыск на квартире показал, что Запашного они застали в последний момент – упакованные чемоданы стояли у порога, под ванной эксперты обнаружили синий, рабочий комбинезон, запачканный предположительно кровью. Илья Ильич даже засмеялся про себя:
«Вот же дурень, через границы таскал робу, чтобы новую не покупать, видать экономил!»
На столе лежали паспорта и документы, сотовый телефон. Эксперты, собрав все интересующие их предметы и сняв отпечатки пальцев, запрыгнули в машину и уехали в управление. Перерыли всё вверх дном, но больше ничего интересного в квартире обнаружить не удалось. Захарченко отправился в свой отдел на встречу с Петренко. Никаких обвинений, кроме одного – молодой человек ведёт распутный образ жизни, Илья Ильич предъявить ему не мог и только попросил не покидать город в ближайшее время, до полного выяснения всех обстоятельств дела. Он отпустил Петренко на все четыре стороны. И всё же полная свобода ограничилась пределами московской кольцевой дороги. Захарченко просил Константина прислать адвоката для того, чтобы урегулировать вопрос с залогом.
Светлана Петровна с самого утра допрашивала Запашного, который уросил и упирался. Он подтвердил, что находился в Турции в то время, когда были убиты девушки, но он никого не убивал. Карточку Петренко он не брал и понятия не имеет, как она выглядит. Никакую робу он в ванной не прятал, вероятно, ему её подкинули. На вопрос, как он узнал о наследстве, Стасик ответил без запинки, как будто ждал этот вопрос, что о неожиданном богатстве ему сообщил нотариус по телефону. Однако Светлана Петровна выяснила, что Добродеев нашёл его только за день до оглашения завещания. В телефонном разговоре с наследником Нотариус не обмолвился о наследстве, лишь пригласил в дом Смирнова. Стасик, конечно, спросил, с чем связан интерес к его персоне. Однако Добродеев ответил, что обо всём сообщит при встрече. Запашный сослался на занятость, и сообщил, что приедет в нотариальную контору в другое время. Следователь поняла, что Запашный не хотел светиться, ему нужно было по-тихому забрать все счета и скрыться из страны. И ещё стало очевидным, что парень узнал о наследстве раньше, и не от нотариуса! Стасик активно отрицал, что был знаком с жертвами, тем более со своей двоюродной сестрой Лизой Смирновой. О её существовании он и правда, ничего не знал до последнего времени! Но никто не ждал лёгких признаний, и на данный момент это не имело большого зн