ачения. После обеда принесли анализы себореи кожи головы подозреваемого – они полностью совпадали с частичками, которые обнаружили рядом с трупами. А к вечеру поступили анализы крови. Роба была забрызгана кровью двух последних жертв – этот хорёк даже не стирал свою униформу, а просто сушил. Анализ ДНК показал, что кровь на маникюрных ножницах, которыми ранила нападавшего Иванова, совпадает с кровью Запашного. Расследование дела затруднялось тем, что все возможные свидетели находились на территории Турции. Все, кроме Ивановой, которую можно было отправлять в её прекрасный, уютный Тамбов. Участковый, к которому обратилась Наташа после освобождения из лагерного заточения, оказался малым дотошным и обнаружил в лесу недалеко от деревни сумку с документами на её имя, хотя за день до этого там работали специалисты.
Они ужинали втроём, весело болтали, потом пили красное вино с фруктами на балконе. Захарченко наблюдал за парочкой и немного завидовал. Между ними вырастала любовь, но не пылкая страстная, а взвешенная и трепетная, когда два взрослых человека понимают, что нуждаются друг в друге, нуждаются в ласке тепле и заботе. Они старались не затрагивать полицейскую тему, но она невольно всплывала в разговоре. Когда Наташа убрала со стола и отправилась на кухню мыть посуду, мужчины удалились в кабинет для размышлений и разговора. Турок чертыхнулся – его телефон лежал в кабинете, и он пропустил несколько звонков. Несколько раз звонил Феррат. Когда Ерин связался с ним, тот быстро доложил, что свидетельница-англичанка, посмотрев клип, узнала в Запашном мужчину, которого видела в то утро на вилле «Дундари».
«Вот, собственно и всё! Светлана Петровна быстро дожмёт этого гаврика, и дело можно будет закрывать».
Сквозь дрёму, лениво рассуждал Илья Ильич. Он устал за день и решил раньше отправиться спать. В соседней комнате негромко звучал телевизор. Влюблённая парочка смотрела какую-то захватывающую любовную историю. Назавтра они планировали поехать в Тамбов для знакомства с родителями Натальи.
«Ну а потом она соберёт килограмм документов, апостилей для заключения брака и отправится жить в жаркую Турцию и, наверное, будет скучать по снегу, родителям и своим ученикам. Хотя не исключён вариант, что Ерин решится поселиться в России, Он в восторге от страны и от людей. Но это уже не важно, главное, что они решили соединиться».
Так думал Захарченко и мысли его плавно текли. Он вспомнил лицо Стасика, его поведение и становилось ясно, что, несмотря на слащавую внешность, он идеально подходит на роль убийцы и множество улик указывало на это – Станислав имеет медицинское образование, в детстве отчим унижал его. Мать Запашного подтвердила факт насилия над мальчиком, и скорее всего это случалось не однажды. Обычно насильники добровольно не отстают от своих жертв. Этого урода отчима надо садить на скамью подсудимых рядом с убийцей, потому что он как никто причастен к этому делу. Данные экспертизы показали, что на кровавом комбинезоне найдены частички перхоти, принадлежащие Запашному, въездные и выездные штампы в паспорте показывали, что во время убийств он находился в Турции. И самое главное, что у него имелся железобетонный мотив – убивая Лизу Смирнову, Стасик становился единоличным обладателем всего состояния родного отца. Только один вопрос не давал покоя Захарченко, как Запашный выяснил, что его отец половину наследства отписал ему? Но и на этот вопрос следствие скоро получит ответ. Вот только вся головоломка не складывалась в голове засыпающего Захарченко, и он вяло размышлял:
«Как же этот экзальтированный слабовольный Стасик решился на такие жестокие убийства, а может он не такой уж и мямля»?
За суетой последних дней он не задумался, каким образом можно объяснить всю эту историю с похищением Ивановой и Петренко.
«Хотя в этом как раз нет ничего странного, – рассуждал про себя полицейский, – Стасик хотел обезопасить себя полностью, он не мог рисковать. Как сказал директор «звезды», клип стали показывать по телевизору несколько дней назад и Иванова в любой момент могла узнать в танцоре убийцу! И Петренко мог вдруг вспомнить, кто пользовался его банковской картой. Но если он молчал всё это время, то продолжал бы и дальше изображать пьяную амнезию! А может всё-таки права Светлана Петровна и Петренко или выжидает время, или уже шантажирует Стасика? Иванова и Петренко пропали в один день, только Костик примерно в двенадцать часов дня, а Наташку похитили в восемь вечера. Неожиданно он вспомнил разговор с Ивановой, когда они с Ерином приехали забрать её из деревенского участка. Тогда она сказала, что чувствовала от Петренко свежий запах одеколона и на нём была достаточно чистая одежда по сравнению с ней. С этого момента начинаются странности, – продолжал выстраивать логические цепочки полицейский, он уже окончательно проснулся и мыслил ясно. – Получается, что похититель сначала привёз в лагерь Петренко, вколол ему какую-то дрянь, чтобы тот не приходил в себя, и уехал в Тамбов за Ивановой, а это пять часов на машине! Потом он оглушает Наташку, грузит в автомобиль и возвращается в лагерь! На дорогу надо ещё пять часов. Эта задачка имеет два вопроса: что мог вколоть похититель, чтобы человек не приходил в сознание минимум десять часов и почему после проведённых на грязном полу почти двадцати часов он благоухал одеколоном и имел чистую одежду?»
Захарченко подскочил на кровати, схватил телефон и посмотрел на время. Часы показывали десять минут двенадцатого. Он несколько секунд посидел в задумчивости, потом быстро оделся и вышел из комнаты. Ерин не спал. Они сидели с Наташкой на кухне, и пили чай. Илья Ильич махнул турку рукой и пронёсся в прихожую:
– Поехали по дороге я тебе всё расскажу.
Ерин выскочил следом и, не задавая вопросов, обулся и уже в подъезде зашнуровывал ботинки, пока ждали лифт. По дороге Захарченко рассказал о своих подозрениях. Ерин поддержал его, но выразил сомнения:
– Ильич, ты видел, сколько времени? Мы могли бы это сделать завтра утром.
– Что-то подсказывает мне, что надо торопиться и поговорить с ним сейчас.
Муж с женой Петренко не ложились спать раньше полуночи. Глава семьи был старомоден и не пользовался компьютером. Все свои труды писал от руки, а позже отдавал рукописи на распечатку. Вот и сейчас он склонился над столом и что-то писал. Жена сидела в кресле и читала книгу, когда раздался звонок в дверь. Женщина заворчала, а профессор Петренко удивился столь позднему визиту. Он попросил жену не беспокоиться и, шаркая тапками по паркету, пошёл к двери. Вскоре вернулся вместе двумя полицейскими. Весь вид его показывал крайнее удивление.
– Добрый вечер, извините за столь поздний визит, но нам очень нужно поговорить с вашим сыном, – без лишних церемоний начал разговор Захарченко.
– Уж скорее ночь! – раздражительно проворчал профессор.
– Опять вы? – женщина недовольно всплеснула руками. – А Константина здесь нет, он у себя дома, то есть в бабушкиной квартире. Он ушёл после ужина.
– Ещё раз извините! – в два голоса раскланялись полицейские и ретировались к дверям. Захарченко замешкался и спросил:
– Константин никуда не собирался уезжать, может улетать?
Мать пожала плечами:
– Да нет, не собирался. Во всяком случае, он ничего об этом не говорил.
И уже когда полицейские вышли на площадку, она крикнула им вдогонку:
– Он не мог никуда уехать, его оба паспорта и Российский, и заграничный здесь.
Захарченко вернулся и попросил женщину:
– Я могу их забрать? Это необходимо для расследования и как только всё прояснится, документы сразу верну.
– Ну да, конечно, – женщина пожала плечами и принесла паспорта.
– И ещё один вопрос: в день, когда ваш сын вернулся после похищения, в какое время это произошло?
– Я не помню точно, на часы не глядела. Он вернулся буквально за час до вашего визита – примерно часа в тр, в четвёртом. Поел, сходил в душ и лёг спать.
Захарченко задумался:
«Пленники освободились примерно в восемь утра. Иванова отправилась в полицейский участок, а Петренко уехал в Москву. Это всего тридцать километров, но домой он пришёл только в три часа. Интересно, где же он был шесть часов?»
Они долго стучали и звонили в двери бабушкиной квартиры, где жил Константин, но за дверями стояла тишина, зато от шума открылась дверь напротив. Показалась пожилая седая женщина и возмущённо, еле сдерживая крик, спросила:
– У вас совесть есть? Почти полночь, я сейчас милицию вызову! Перебудили весь подъезд!
Захарченко показал удостоверение, и молитвенно сложив руки, произнёс:
– Извините великодушно, но нам очень нужно увидеть Петренко Константина вашего соседа. Вы не знаете, он дома? Нам необходимо с ним поговорить.
– С этим Костиком вечно что-то происходит. Я дружила с его бабушкой, милейшая была женщина, высоко образованная…
– Простите, – перебил её Илья Ильич, – так вы видели его сегодня вечером?
– Вы знаете, а он уехал минут двадцать назад. Вы не подумайте, я не подслушиваю, просто меня чутко спит маленькая внучка, а этот таксист постоял несколько минут у подъезда и начал сигналить. Потом поднялся на площадку, и я уже было приоткрыла дверь, хотела высказать претензии, как услышала, что вышел Костик с чемоданами, и они поехали в аэропорт.
– В какой аэропорт?
– Костик сказал таксисту, что едет в Шереметьево.
И полицейские, не дослушав женщину, кинулись вниз к машине.
Они неслись по многолюдным, несмотря на поздний час, улицам города. Полицейские возбудились, как два охотничьих барбоса.
– Послушай Ильич, – рассуждал Ерин, – но как он может улететь, ведь у него нет паспорта? Да и зачем так спешно ведь подозрения с него сняты?
– Ещё не знаю, но что-то здесь не так. Что за причина, по которой ночью он срывается в аэропорт? Он чего-то боится или что-то хочет скрыть? – размышлял Захарченко.
Они припарковались у терминала D и быстрым шагом почти бегом, прошли пункт досмотра, показав удостоверения. Полицейские остановились у табло вылетов и молчали, изучая несколько секунд информацию, пока Захарченко не ткнул пальцем в строчку с номером рейса Москва-Париж из терминала F, на который только что началась регистрация. По пешеходной галерее они бежали бегом. Захарченко подошёл к охраннику и, сунув в нос корочки, приказал, чтобы к стойке регистрации рейса на Париж прибыла служба безопасности аэропорта. Охранник сообразил быстро, что-то сказал по рации и отправился в лабиринт кабинетов. Хоть Костик Петренко и постарался закамуфлировать свое присутствие – напялил очки, натянул шапку до бровей, всё равно вычислить его не составило труда. Пассажиры, стоящие в очереди с большими чемоданами, негромко переговаривались и ничего не заметили, когда сотрудники службы охраны аэропорта подошли к Костику, взяв под руки, попросили пройти с ними. Оснований для задержания у полицейского не имелось никаких. Захарченко связался с коллегами и беглеца доставили в ближайшее отделение полиции для выяснения личности, так как оба красных российских паспорта лежали в кармане у Ильи Ильича. И полицейские, оформив все положенные документы, отправились домой досыпать, оставив допрос до утра.