– Ты где? – без предисловий начал разговор Петренко.
– Костик дорогой приезжай скорее, я очень волнуюсь, собираюсь в дом Смирнова на встречу с нотариусом, – заныл Стасик. Он даже в мыслях не называл Смирнова отцом, так же совершенно не мучился от того, что убил собственную сестру.
– Успокойся я уже еду. Но нас не должны видеть вместе. Слушай внимательно: в доме Смирнова не появляйся, там будет много людей, начнут задавать лишние вопросы и запомнят тебя. А лучше иди в нотариальную контору к Добродееву, жди его и подписывай все бумаги там. Потом бери такси и приезжай в офис адвоката Белоцерковского.
– Но зачем нам адвокат?
– Всё узнаешь делай, как я говорю!
Костик ждал Запашного уже несколько часов и уже начал волноваться, а не смылся ли дружок со всеми бумагами на получение миллионного наследства, и еле сдержал радость, когда увидел, как подъехало такси и из него вышел Стасик.
Запашный находился в полной прострации от происходящих событий, от алкоголя, который употреблял несколько дней подряд. Он безропотно подписал доверенность на ведение всей финансовой деятельности на французский паспорт Петренко, которую составил и завизировал адвокат, потом документы на продажу московского дома Смирнова. На принтере сделали копии всех документов с реквизитами парижского банка, номерами счетов, где хранились деньги и, щедро заплатив Белоцерковскому за услуги, они сели в машину. И тогда Костик первый раз с чувством в засос поцеловал Стасика. Душа ликовала! Теперь он имеет всё! Осталось только несколько шагов до того, как откроется дверь банка и в течение десяти минут все деньги перейдут на его счёт. На Стасика наплевать, скоро полиция выйдет на его след и арестует. Ну а если всё-таки ему удастся покинуть страну, то уж с этой проблемой он – Константин Петренко справится быстро. Например, зная любовь Запашного к алкоголю, после хорошего запоя можно сдать в наркологическую клинику в пригороде Парижа, а потом объявить душевнобольным и взять на себя обязательства по опеке. Мало ли способов, да и какой смысл – доверенность на ведение финансовых дел лежит в кармане! Он подальше спрятал свою радость и озабоченно произнёс:
– Сейчас разбегаемся. Ты забирай свою машину, а я на такси к родителям. Нас не должны видеть вместе. Вылетаем в Европу разными рейсами.
– Костик дорогой, почему мы не можем вместе? Ведь всё уже позади! – захныкал Стасик. Только причина нытья была в другом – в его кармане лежали считанные копейки, но он побоялся сказать об этом другу, потому что деньги, которые оставлял Петренко улетели на ресторан, покупку дорогого алкоголя и сигарет. Пока подельник валандался с Ивановой, он сначала заказал дорогущий обед в одном ресторане (официанты позднее подтвердят его алиби в деле похищения Ивановой), потом купил пару бутылок виски Джек Дэниэлс, ликёр Бейлиз, коробку бельгийского шоколада и изящные сигареты Лаки Страйк. В алкогольном бреду, раздевшись по пояс, спустив пониже свои джинсы, он обрызгал себя арабским одеколоном, который подарил возлюбленный и закурил. Долго стоял перед пыльным зеркалом с бокалом неразбавленного виски в одной руке, с дымящейся сигареткой в другой и примерял на себя: то маску скучающего мачо, то делового босса, то сексуального флиртующего гея. В мыслях Запашный уже купался в роскоши, безделье и богатстве. Допримерялся до такого скотского состояния, что смутно помнил, как приходил дружбан и пытался привести его в чувство. И, конечно, не видел, что тот засунул под ванну забрызганный кровью комбинезон.
Петренко забрал телефон Стасика себе и еле скрывая раздражение, сказал:
– Больше не звони мне. Ты знаешь, в каком месте в Париже встречаемся.
Петренко выскочил из машины, поймал такси и через тридцать минут сидел в горячей ванне родительского дома. Он надеялся, что больше не услышит этот нудный голос и не увидит эту опостылевшую физиономию.
Одинокий Стасик влил в себя остатки водки, упаковал чемоданы и поставил у дверей. Почему-то в душе не чувствовалось радости. Ему обрыд этот дом, пустые комнаты, грязная, полная пустых бутылок кухня, он даже представить себе не мог, что проведёт здесь ещё одну ночь. Запашный не хотел ехать на своей развалюхе и с домашнего телефона вызвал такси. Мужчина не знал, куда себя девать, только подальше, прочь от этих мест! Он не купил билет на самолёт, в кармане шуршали сущие копейки, то есть деньги есть, много денег, но до них надо ещё добраться! Стасик решил отправиться к матери и взять денег у неё. Прикинул, что отдаст ей ключи от машины, пусть со своим забулдыгой делают с развалюхой что хотят. А у него теперь появятся шикарные автомобили, дворцы и может даже яхты! Однозначно и при любом раскладе отчим всё пропьёт. Раздался звонок в дверь, Стасик открыл без раздумий. Он понял сразу, что это из полиции, но нисколько не волновался, знал, что на него ничего нет.
Захарченко с Ерином сидели в уютном кафе аэропорта Шереметьева. До вылета оставалось не больше двух часов. Турок только утром вернулся из Тамбова, где провёл два дня с семьёй Ивановых. Илья Ильич просил его остаться хоть на пару дней, чтобы показать Москву, но Ерин и так неоправданно долго отсутствовал на работе, давно пора докладывать итоги расследования.
– Ильич, скажи, зачем Петренко нагородил такой огород? Сам себе подбросил скальпель, потом Наташу в лесу прятал? – спросил Ерин. Он не участвовал в допросах и многого не знал.
– Петренко прекрасно понимал, что выкрутится, но сыр-бор со скальпелем затеял, чтобы отвлечь внимание и следствие запутать. Они не хотели, чтобы под подозрение попал настоящий убийца, то есть Запашный, прежде чем они получат доступ к наследству. Собственно Костик знал, что подельника арестуют, но к тому времени он планировал находиться на безопасном расстоянии.
– Тогда почему он не улетел в тот же момент, как только получил на руки счета?
Захарченко усмехнулся:
– А вот это интересно! Вот представь себе, как быстро он вжился в роль миллионера. До Парижа можно было улететь другими рейсами, через Хельсинки, или Кишенёв, но это заняло бы в три раза больше времени. А он хотел бизнес-класс, а рейс на прямой самолёт вылетал только вечером. И ещё он забронировал для себя любимого номер люкс в пятизвёздочном отеле с видом на Эйфелевую башню. Ты, кстати, должен сказать ему спасибо за то, что увёз в лагерь Иванову, тем самым спас ей жизнь. Запашный жаждал крови, он не хотел останавливаться, в нём проснулся монстр. Он караулил её и хотел убить, когда Наташа возвращалась вечером из родительской дачи на станцию, но случайная машина выехала на просёлочную дорогу, осветила фарами дорогу, и убийце пришлось скрыться в лесу.
– Она мне ничего не рассказывала.
– Твоя Иванова не связала этот случай с турецкими событиями, думала, что бомжи сумочку хотели вырвать и деньгами разжиться.
– Что будет этим двум друзьям?
– Суд решит. Но ничего хорошего не будет. Только с Петренко сложно, он от всего отказывается. И если бы удалось улететь во Францию, российская сторона его бы не достала, потому что веских оснований для экстрадиции у российского правосудия нет. Прежде назначат психиатрическую экспертизу. Ты бы слышал, с каким удовольствием Запашный рассказывал, как истязал девушек, он детали смаковал. Всё говорил, что очищал мир от грязи. Слова высокопарные говорил о смысле жизни! Толковал о вечном о морали! А на самом деле хотел только денег.
– Вот и Наташа для этих целей турецкий вояж себе устроила, чтобы порядок в чужих домах наводить, тоже хотела денег заработать. Кажется цели одинаковые, только достигаются они разными путями.
– Твоя Иванова чудом осталась жива, для неё всё могло закончиться гораздо хуже. В этой истории каждый что хотел, то и получил по заслугам. Самую страшную цену заплатили девушки. Жили в отеле «Вояж» и ушли в путешествие на тот свет. Убийцам тюрьма. А вот Наташке достался самый лучший приз – это ты.
Ерин усмехнулся:
– Даже не знаю, получится ли у нас с ней что-то долгосрочное. Мы из разных миров, думаем на разных языках, едим разную еду…
– Получится, будь спокоен, – перебил его Захарченко, – просто, конечно, не будет, но вы справитесь. Верь!