– Не собираемся, а уже взяли, – заявил с издевкой Чисхолм, после чего продолжил уже более резким тоном. – Отдавайте винтовки, иначе, Богом клянусь, мы вышибем вас из седел пулями! Ну-ка, ребята, отберите у них оружие!
По его приказу несколько бандитов тронули коней и, обступив Клэнси, ухватились за него с разных сторон. Другие обошлись подобным образом с Юпитером. Оба понимали, что сопротивляться будет глупостью, настоящим безумием. У них не оставалось иного выбора как подчиниться.
Оружие вырвали у них из рук, но животных пока оставили. Да, пленники так и сидели в седлах, да еще крепче прежнего, потому как лодыжки им стянули веревками, примотав их к стременам.
Какая бы расправа ни грозила им, она явно не должна была состояться на месте поимки. Потому как едва пленников связали, банда снова построилась в колонну, и главарь отдал команду продолжать марш, прерванный по столь неожиданной, но весьма приятной для него причине.
Глава 71Равнина без дорог
Прерия, по которой ехали сухопутные пираты, возвращаясь с точки, как они сами выражались, «рендиву», представляла собой типичный уголок юго-западного Техаса. То была бескрайняя степь, столовая равнина. Мексиканцы называют ее «меса», потому что по большей части она безлесна, и на ее просторах встречаются лишь столь характерные для американской пустыни искривленные деревца. Название «мескит» распространяется на целый ряд деревьев, таких как акации, карликовый дуб, а также мимозка, фукьерия и другие колючие кустарники. Заросли их известны как «чапараль». Встречаются тут также кактус, агава и юкка, это драконово дерево Западного полушария.
В этой части прерий практически каждое дерево или куст имеют шипы. Даже некоторые травы вооружены этими колючими шпорами, и кусают руку хватающего их. Пресмыкающиеся и насекомые, обитающие тут, по большей части ядовиты: это скорпионы и сороконожки, змеи с окостеневшим хвостом, и даже рогатые лягушки! Последних, впрочем, ошибочно относят к роду жабьих, потому как на самом деле это ящерица вида Agama cornuta.
Описываемая нами равнина простиралась на тридцать миль с востока на запад, и на расстояние вдвое большее, если отмерять по меридиану, с юга на север. С одной стороны ее границу образовывала долина Сан-Сабы, с других – иные притоки Колорадо. В этой прерии у степных пиратов имелся дом, или логово, куда они наведывались только в особых случаях и для специальных целей. При обстоятельствах, подобных тем, которые сложились в тот день.
Место логова выбрано было из соображений безопасности, и идеально отвечало им. Если за совершившей на поселения в низовьях Колорадо набег шайкой отряжали погоню, бандиты сворачивали от долины Сан-Сабы, затем пересекали открытый участок прерии и стряхивали преследователей с хвоста. Дело в том, что на столовой равнине есть протяженные участки земли такой плотной, что даже конские подковы не оставляют на ней ни малейшего следа. Один из таких участков примыкал к Сан-Сабе и представлял собой широкий пояс степи без растительности и плодородной почвы. Грунт здесь каменистый – у трапперов есть для нее особое название «кат-рок», – и напоминает замощенную щебнем дорогу. Раскинувшаяся на милю в ширину и на десять в длину полоса не привлечет ни одного путешественника, думающего о копытах своей лошади. Но по этой самой причине она идеально подходила для прерийных пиратов. В одном направлении они пересекали ее с пустыми руками, а в обратном – нагруженные добычей, а преследователи не могли обнаружить ни откуда они пришли, ни куда удалились.
Подобное случалось несколько раз: поселенцы гнались за грабителями – в убеждении, что имеют дело с команчами – от берегов Колорадо. Они доходили до долины Сан-Сабы, затем поднимались на гряду утесов, а дальше след терялся, и павшим духом преследователям оставалось только вернуться восвояси.
Вот по этой каменистой полосе и ехали бандиты, оставляя за собой не больше отметин, как если бы шли по галечному пляжу.
На другом ее конце они остановились, чтобы сориентироваться на местности. Пусть им не раз доводилось бывать здесь, хитрый маршрут требовал особого внимания. Сбиться с дороги в негостеприимной степи чревато большой опасностью, даже гибелью.
В ясную погоду человек, хорошо знакомый с местностью, едва ли мог здесь заблудиться. Посреди степи между водными потоками тут тянется скалистый кряж, пересекающий ее в меридиональном направлении. На гребне стоит дерево, издалека видное со всех сторон. Кряж тот не слишком высокий и лишь немного поднимается над общим уровнем равнины. Далее к северу такие ландшафтные объекты называют позаимствованным у французских трапперов словом coteau de prairie.[45]
Это одинокое дерево стоит рядом с крохотным ключом, бьющим у него под корнями. Журчащий ручеек быстро исчезает в песках пустыни, буквально в нескольких шагах от места, где выходит на поверхность.
В такой местности и дерево и источник выглядели странно. Впрочем, они зависели друг от друга, и первое смогло выжить благодаря второму. Но появление дерева нуждается в дополнительном объяснении, поскольку это тополь. В прериях они не растут, и семечко его наверняка было занесено сюда птицей. Упав в благодатную почву близ родника, оно дало росток и в итоге выросло. Видное за мили, оно служило степным пиратам указательным столбом, потому как по случаю стояло как раз у них на пути. Оно просматривалось от начала каменистого тракта, но только в ясный и солнечный день. Теперь небо затянули облака, и ориентир не был виден.
Несколько минут бандиты простояли на месте, но не спешиваясь. Приподнимаясь в седлах, они вглядывались в горизонт на западе.
Судьба благоволила им, как в этом мире часто бывает с негодяями, пусть многие и придерживаются противоположного мнения. Из разрыва в облаках выглянуло солнце, залив поверхность равнины золотыми лучами. Всего лишь на минуту, но этого хватило, чтобы разглядеть одинокий тополь на кряже.
– Хвала Господу за этот проблеск света, – провозгласил Борласс. – Итак, ребята, вот наш маяк, держим курс прямо на него. Когда мы доберемся туда, я устрою вам маленькое развлечение, при виде которого вы животики надорвете от смеха, и все пуговицы лопнут на ваших куртках, если только они у вас имеются.
Дав это нелепое обещание, главарь двинулся вперед, а его рассеявшийся было отряд снова сплотился и последовал за ним.
Глава 72Казнь в прерии
Клэнси был пасмурным и угрюмым, как тигр, пойманный и посаженный в клетку. Прислушиваясь к разговору разбойников, он выходил из себя при мысли, что так позорно позволил захватить себя. Хотя пока никто не обходился с ним особо жестоко, молодой человек понимал, что долго ждать не придется. Грубые шуточки и перешептывания подсказывали, что пленнику уготовано суровое испытание. Оставалось только непонятно – какое?
Чарльз был уверен, что его не собираются просто убивать. Он подслушал, как один его охранник сказал другому, что в намерения их вождя это не входит, и обронил фразу, мало утешившую пленника. «Хуже смерти» – вот какие слова тревожно отдались в его ушах.
Хуже смерти? То есть его будут пытать?
За все это время Борласс не назвался сам и не подавал виду, что узнал пленника. Но Клэнси и так понял. Он обо всем догадался по сатанинскому блеску, каким загорелись глаза бандита едва только произошла встреча. Позже главарь старательно держался подальше, возглавляя колонну, тогда как узников вели в ее середине.
Прибыв к дереву, все спешились, но только чтобы попить самим, а затем напоить лошадей. Животные до источника добраться не могли, поэтому в ход пошли кожаные ведра, которые имелись у разбойников наряду с другим походным снаряжением. Пока коней по очереди поили, Борласс сделал Чисхолму знак отойти вместе с ним в сторонку. На некоторое время оба погрузились в оживленную дискуссию. Вождь обещал своим соратникам устроить представление – «развлечение», как он глумливо выразился. Клэнси предвидел пытку, но даже в самых страшных кошмарах не мог предположить, какой ужас ему уготован. Затея, надо признаться, была достойна дикаря, а то и самого сатаны. Даже Чисхолм, сердце которого очерствело за годы беззаконной жизни, и тот вздрогнул, услышав про умысел капитана, и даже попытался возразить.
Но Борласс был непреклонен. В нем не было ни капли сострадания к человеку, из-за которого его однажды выпороли хлыстом. Жажда мести сжигала его, ее могло унять только зрелище страшных мучений Клэнси. С дьявольской изобретательностью он придумал способ, его устраивающий, и теперь намерен был претворить его в жизнь, не взирая ни на что.
И решительно отмел все робкие возражения подчиненного.
– Что ж, кэп, если вы так хотите, будь по-вашему, – сказал Чисхолм. – Не делайте только из этого публичного зрелища, как обещали. Если заставите всех парней смотреть, некоторым это может не понравиться. Иные из них могут потом проболтаться, и это наделает вам немало хлопот. Любопытная и оригинальная выдумка привлечет всеобщее внимание и разнесется по всему Техасу, как пожар по прерии. Послушайте моего совета и сообщите только немногим, самым доверенным.
Несколько секунд Борласс молча размышлял над словами Чисхолма.
– Ты, пожалуй, прав, Люк, – сказал он наконец. – Я последую твоему совету. Велим парням идти вперед. С нами останутся только трое самых надежных: Уотс, Стокер и Дрисколл. Этого хватит, чтобы выкопать могилу. Остальные пусть идут дальше к тайнику.
Он повернулся к подчиненным.
– Ребята! – крикнул Борласс, направляясь к бандитам, заканчивавшим поить коней. Я обещал устроить вам тут одно развлечение, но подумав получше, решил отсрочить его до тех пор, пока мы не придем на место. Так что садитесь в седла, и двигайте туда. Желтого парня захватите с собой, а о белом я сам позабочусь. Со мной останешься ты, Люк Чисхолм, а также Уотс, Стокер и Дрисколл. У меня есть причина задержаться тут ненадолго. Мы скоро вас нагоним, скорее всего прежде, чем вы доедете до реки. Если нет, ждите нас там. И еще раз напомню насчет ящиков – мне до доллара известно, сколько там. Фернанд, проследи за порядком!