Ближайшая кибитка – в тридцати шагах. Костёр рядом почти догорел. Внутри – тишина.
Первая часть побега прошла «на отлично».
Теперь можно и на ноги встать. В тени их не видно.
– Куда теперь? – шепнул Машег.
Сергей не знал. В печенежском лагере он помнил лишь одну дорогу: к шатру младшего хана. И помнил, что оттуда уже видна река. Вот, кстати, ещё один вариант для беглецов. По воде кони не скачут.
– Ты плавать умеешь? – спросил он хузарина.
– Получше тебя, – буркнул тот. – Я на море вырос.
– Тогда за мной.
– Эй, может, переоденемся сначала? – Машег ухватил Сергея за локоть.
– У тебя есть во что? – с иронией поинтересовался Сергей.
– Там есть. – Хузарин кивнул на вход в кибитку. – Убьём всех и возьмём, что надо. И оружие там точно есть.
– Зато у нас его нет. Нашумим.
Но идея интересная. Однако если уж красть, то точно не в простой кибитке.
– Давай за мной, друг.
Не все копчёные спали. Но двое беглецов внимания не привлекли. Шли они уверенно, а лиц в темноте не разглядеть.
На полпути к ним привязалась какая-то шавка, но Сергей прикрикнул на неё по-печенежски, сделал вид, что подбирает что-то с земли, и псина отстала.
А вот и шатёр хана. Ах ты ж…
У шатра кипела жизнь. Человек двадцать копчёных в полном боевом и конные. И сам хан, движением колен пославший коня прямо на Сергея. К счастью, он успел сообразить, что это лишь совпадение, и вовремя упасть на колени, потянув за собой Машега.
Так они и простояли, пока хан с остальными проехали мимо.
А пока они изображали покорность, у Сергея появилась отличная идея.
Хан отбыл, значит, шатёр его пуст. И там наверняка найдётся что-нибудь интересное. И оружие, и одежда.
Совсем без присмотра ханский шатёр не остался. У входа, как раз напротив ещё не угасшего костра сидел молодой печенег и зашивал обувку. Бдительность, как говорится, на высоте. Тем не менее зайти с парадного входа не получится.
Ну да Сергей не гордый. Один раз уже прошёл по нижнему уровню, а здесь и ещё проще.
Убрали один из камней, приподняли ткань и просочились.
И замерли, прислушиваясь.
И не зря.
Сергей почти сразу уловил человеческое дыхание. У противоположной стенки, рядом с входом. А затем невнятное бормотание. На печенежском.
Неизвестный не спал. Но, похоже, собирался.
Подождать, пока заснёт?
Без вариантов.
Бесшумно придушить печенега голыми руками мог бы тот Сергей, из прошлой жизни. Этому ни веса, ни силы не хватит.
Ждать пришлось совсем недолго. Минут десять. Потом дыхание копчёного замедлилось. Задрых, смертничек.
Сергей поднялся и мысленно восстановил интерьер шатра. Вроде как раз на этой стороне висела небольшая коллекция кинжалов. И лук в налуче.
Лука на месте не оказалось. А кинжалы нашлись. Три штуки, в чехлах, и довольно острые.
Один Сергей сунул Машегу, второй запихнул за пояс, третьим вооружился и двинулся к спящему. Видимость в шатре нулевая, но по-мягкому тихо ступать – не проблема.
Печенег спал на спине. Сергей сориентировался по дыханию и перерезал спящему горло. Неблагородно, конечно, но иначе никак.
Совсем тихо не получилось. Печенег задёргался, засучил ногами… Нашумел, в общем.
Сергей замер у входа в готовности. Если тот, снаружи, войдёт…
Не вошёл.
Сергей услышал негромкое гнусавое пение степняка. Вряд ли тот стал бы вокализировать, если бы заподозрил нехорошее.
Ну и славно. Теперь самое время заняться делом.
Искать в темноте неизвестно что, неизвестно где – сомнительное развлечение. Однако в юрте наверху имелся клапан, который можно было откинуть изнутри с помощью шеста.
Что и сделал Машег, разбиравшийся в устройстве степных жилищ лучше Сергея.
Нельзя сказать, что внутри стало светло, но хотя бы какие-то ориентиры образовались.
А когда они отыскали хановы заначки, идея уходить вплавь уже не показалась Сергею такой интересной. С несколькими килограммами драгметаллов и прочих ценностей плавать не очень удобно. А ещё оружие. Пара луков, приличный запас стрел, три сабли, одна из которых та самая, что лежала на персональной подстилке. Она и сейчас на ней лежала, потому именно ею первой Сергей и вооружился.
Он помнил, что выглядела она не особо. И в ножны входила-выходила неидеально. Однако лезвие на ощупь оказалось острым, а баланс – вполне пристойным.
В общем, он её взял.
Позже, когда они отыскали ещё пару сабель, Сергей подумал: а не выкинуть ли старый клинок? Но не выкинул. Может, из желания досадить хану, которому эта сабелька явно была дорога. Или чуйка сработала. В общем, не выкинул.
Возможно, это было ошибкой, из-за которой Сергей обрёл смертельного врага и немаленькие проблемы в будущем. Но знай он об этом заранее, всё равно поступил бы так же.
Ещё они отыскали шлем, пришедшийся впору Машегу, и лёгкую, килограмма на четыре, кольчужку. Сергею бронька эта была, что называется, на вырост, но большая – не маленькая.
Одежда тоже нашлась. Самая разнообразная и почти вся – на несколько размеров больше, чем требовалось. Ну да рукава подвернуть, пояса подтянуть, штанины в сапоги заправить – и прям красавцы. И голову Сергею замотать, чтобы спрятать блондинистую шевелюру.
Обнаружили и упряжь. Дорогую. И сёдла. Отличные сёдла. Но увесистые. И их тоже надо было взять с собой, поэтому вылезать из шатра оказалось намного сложнее, чем влезть внутрь.
Зато теперь они выглядели почти безупречно. Ну кто заподозрит в двух прилично одетых вооружённых парнях, да ещё с седлами на плечах, беглых рабов?
А когда их окликнул какой-то караульщик, Сергей вместо ответа ругнулся и буркнул недовольно:
– Хан велел. Неймётся ему.
Караульщик хохотнул и больше вопросов не задавал.
Теперь к табунам. Выбрать лошадок и договориться с ними.
Но Сергей не сомневался, что и этот этап пройдет гладко. Хузарин справится.
– Вляпались, как девка в свинячье дерьмо, – буркнул Войст.
– Кабы нам его жрать не спришлось, – проворчал Шибрень.
Рёреховы гридни, взобравшись на холм, глядели на орду.
– Да их тут за за десять сотен. – Войст ухватил зубами травинку. И тут же сплюнул: горькая. – Бежать надо.
– Стемидыч не побежит, – сказал Шибрень.
– Не побежит, – согласился Войст. И вздохнул.
– Чё закручинился, брат? – Шибрень легонько хлопнул Войста по мощному загривку. – Не здесь, так в Ирии попируем.
– Да не о нас я. – Войст снова вздохнул. – Молодого жалко. Мы-то в бою, если что, а он – полонянник. Замучат или рабом сделают. А я у него в долгу. Он за родича моего Торопа перед нурманами встал. И сегодня нас выручил. Предупредил. Не то побили бы многих.
– Так всё равно побьют, – философски заметил Шибрень. – С такой ордой воевать – смерть. Ну да пусть батька решает. Уходим.
И они поползли назад, уверенные, что степняки их не заметили.
И их действительно не заметили. Что, впрочем, было неважно, потому что к этому времени малая дружина Рёреха уже была обнаружена.
А жила только потому, что Кайду, большой хан печенегов из племени Хоревой, был удивлён и озадачен, когда узнал, что к стоянке его орды направляется отряд русов. Причём пеших русов. Кто они? Может, переговорщики? Или приманка?
О русах он знал немного. Только то, что они отбили у хузар данников-землепашцев. А ещё и у них много ценного добра, живого и неживого, которое русы и их данники возят по Днепру продавать.
А хорошая здесь степь. Трава густая, воды много. Не один век здесь правили хузары. Пока не пришли те, кто храбрее и сильнее. Пока не пришёл он, Кайду. Здесь будет кочевать его племя. И брать всё, что пожелает. А те, кто не знает степной свободы, познают силу племени Хоревой. Теперь он, Кайду, будет стричь здешних овец. Будет. Потом. Сначала – резать. Овцы должны познать боль и страх. Понять: если не отдадут шерсть, то расстанутся со шкурой.
И если эти безлошадные, что неразумно приблизились к стойбищу Кайду, не смогут дать «шерсть» большому хану, то тоже расстанутся со шкурами. Человеческая шкура тонка и непрочна. Но и ей найдётся применение у рачительного хозяина. Например, для вразумления других дерзких.
Присматривать за русами Кайду поручил двоюродному брату, чьи разведчики уже схлестнулись с ними. Сёлте большой хан полагал более преданным, чем другие, потому что между Сёлте и белой кошмой, на которой восседал Кайду, лежал путь в две дюжины человеческих жизней. И за каждой из этих жизней Кайду присматривал. Чтобы оборвать при малейшем подозрении.
Кайду знал: предают те, кто рядом. Ближние. А кто может быть ближе большому хану, чем его родные братья!
Коней Машег выбрал подходящих. Не самых лучших, чтобы не вызвать подозрения пастухов, но – добрых. Причём не в абы каком табуне, а в том, где кони помечены тавром хана, только что ограбленного бывшими пленниками.
Тавро осталось в шатре, а вот перстень с точно таким же рисунком они прихватили с собой.
Лошадок выбрали, взнуздали, оседлали…
И подъехали прямо к расположившимся у костра пастухам.
Те видели Сергея и Машега, но не мешали. Раз делают, значит, так надо.
– Господин? – спросил Сергей, показав пастухам перстень.
Старший из пастухов махнул рукой, указав направление.
Лицо спросившего тонуло в тени, но одежда и оружие сообщили пастуху: этот человек – не из простых.
Пастуху и в голову не пришло, кто перед ним на самом деле.
Проследить за отрядом конницы в две сотни копий даже ночью не представляло труда, – за час с небольшим примятая трава не успела подняться.
Главная проблема: как не наткнуться на печенегов, когда те остановятся?
Сергей знал, что долго ехать не придётся. Варяги встали на ночь где-то поблизости. Сергей даже примерно представлял, где именно. Ему было достаточно увидеть днепровский берег, чтобы сориентироваться и восстановить в памяти место. В прошлой жизни он бывал здесь не раз. И достаточно хорошо знал варяжское тактическое мышление, чтобы представлять, где те устроят лагерь. Таких мест было немного, и можно догадаться, какое именно выбрано, ведь печенеги двигались прямо туда.