Рёрех подождать был не против. Раненым следовало подлечиться, а остальным – отдохнуть и расслабиться. То есть вечером намечалась пирушка. А пока – свободное время.
– К нашим поедем, – заявил Машег, как только они с Сергеем обустроились.
Под «нашими» хузарин подразумевал своих соплеменников.
– Поедем?
– Ага. Не пристало мне пешком ходить, – высокомерно заявил Машег. – Пойди договорись насчёт коней.
Сергей открыл было рот, чтобы поставить на место зазнавшегося хузарина, но сообразил, что тот прав. Машег здесь на птичьих правах и по-словенски изъясняется, мягко говоря, не очень. А он, Сергей-Варт – варяг-дружинник, а следовательно – уважаемый человек, несмотря на юный возраст. Ну и ещё он вспомнил того Машега и его привычку даже в соседний шатёр ехать на лошадке.
Впрочем, на конюшню они всё-таки отправились вдвоём. Доверить другу выбор лошадей Машег не рискнул.
Со старшим конюхом договорились легко. Несколько серебрушек «арендной» платы – цена чисто символическая. И понятно, почему так. Пока длится срок «аренды», конюхам не надо прогуливать и обиходить лошадок. А если с животными что-то случится, то «арендаторы» полностью компенсируют ущерб.
Коней Машег выбрал неплохих, а всё остальное у них было своё и высшего уровня. Седла, уздечки и прочее – «наследство» печенежского хана.
Рёрех при разделе добычи не поскупился: выделил им с Машегом пять долей на двоих. Больше было только у кормчего и у него самого.
Но тут уж ничего не поделаешь. Традиция. А помимо повышенных долей предоставил приоритет в выборе имущества.
И тут Сергей Машега удивил. Потому что, выбирая первым, ухватил вещь совершенно непрезентабельную: небольшой ножик с костяной рукояткой.
– Это тот, что ведун тебе подарил? – спросил Рёрех.
Сергей кивнул.
– Тогда он не в счёт. Кто, кроме тебя, на него позарится?
Стоявший рядом Прастен хмыкнул:
– Разве кто смерти ищет.
Ну да. Печенег, присвоивший подарок, её уже нашёл.
В общем, они с Машегом теперь могли ни в чём себе не отказывать. И достаточно долго.
Они и не отказывали. Приоделись и экипировались так, что на киевских улицах дорогу им уступали. Из всего, что было на Сергее, только один предмет выглядел скромно. Тот самый ведунов ножик, новый чехол для которого он сшил собственноручно.
Несмотря на богатый прикид, на хузарское подворье друзей пустили не сразу. Поначалу по-словенски посоветовали ехать мимо и не докучать хузарским господам ненужными услугами и коммерческими предложениями.
Сергея это не удивило. От этих ворот ему поворот давали не в первый раз.
А вот Машег здорово разозлился. И минут пять описывал пищевые и половые пристрастия привратника с такими обидными подробностями, что, когда тот приоткрыл калитку, Сергей был готов к бою.
Но – обошлось.
Более того, створку открыли ещё шире, и впустивший их хузарин вежливо поинтересовался, кто они есть?
Машег надулся, выпятил грудь, как дворовой петух, и выдал помимо собственного и отцовского ещё с десяток имён из своей родословной.
Привратник вник, поклонился в пояс и побежал докладывать, что посольскую территорию почтил присутствием сам Машег, сын Захариаха из славного рода Рузиев.
А через пару минут на крылечке возник немолодой хузарин, которого Сергей уже встречал однажды среди послов великого хакана.
Увидев его, Машег моментально перестал важничать, спрыгнул на землю и обнялся с хузарином, который оказался посольским начальником и Машеговым троюродным дядькой.
Сергея дядька не узнал, что неудивительно. Но поприветствовал вполне дружелюбно.
«Поляну» накрыли вмиг. И отличную. Особенно хороши были вина. Сергею показалось, что таких он не пробовал даже в той жизни.
За столом – только родичи. Машеговы, понятное дело. И, судя по речам, – младшие. Не по возрасту, понятно, а по уровню.
Оказалось, семья посчитала Машега мёртвым. И тут – такой приятный сюрприз.
На Сергея поначалу косились не слишком дружелюбно. Варягов на хузарском подворье не любили. И это понятно. Трудно любить того, кто надавал тебе по сусалам и отжал здоровенный кусок исконной территории. Однако, когда Машег представил варяга Варта храбрецом и своим спасителем, некоторое количество славословий досталось и Сергею.
Осадочек, однако, остался. Сергей теперь точно знал: друзей у него среди киевских хузар нет. Ну, кроме Машега.
Друзья не друзья, а одарил его Машегов дядька щедро. Презентовал коня. Свирепого чёрного жеребца-четырёхлетку.
Не иначе как повеселиться решил. Это ж какое удовольствие: поглядеть, как хузарский конь скинет в пыль урождённого пешехода.
Целая толпа собралась поглядеть на унижение.
– Я солид на тебя поставил, – шепнул Сергею Машег. – Гляди, не опозорься.
– Уж постараюсь, – пообещал Сергей. – Он хоть объезжен?
– Объезжен и обучен немного, я узнавал. Слова понимает. Наши, понятное дело. Хозяина нет и не было. Признаёт только конюха своего. Признает, но не принял. Гордый. Знатный жеребец, в общем. Сам бы от такого не отказался.
Весьма лестная оценка, надо отметить.
– Так твой вроде не хуже?
Машега тоже оделили конём. Но не как гостя, а как родича. То есть с применением системы внутрисемейных взаимозачётов.
– Лучше. Но теперь у нас два хороших коня, а это лучше, чем один!
– А табун ещё лучше. – Сергей приглядывался к подарку. Прикидывал, что от него ожидать? Если объезжен, значит, кувыркаться не должен. А с прочими выкидонами можно уж как-нибудь управиться.
– Табун лучше, – охотно согласился Машег. – Но табуна у меня здесь нет. Когда будешь у меня в гостях, я тебе тоже коня подарю. Получше этого.
Жеребец взирал на Сергея сверху вниз. Он был намного крупнее степных лошадок. Иронически так взирал. Мол, даже и не думай, букашка. Что там у тебя? Морковка? Так и быть, скушаем. А теперь проваливай!
Схрумкав угощение, вороной тут же попытался цапнуть Сергея за пальцы. Никакой благодарности.
– Стой смирно, – по-хузарски попросил Сергей. И принялся уговаривать. По-хузарски. Не слишком вдумываясь в слова. Общий смысл: ты воин, я воин. Ты свободный, я свободный. Ты веришь мне, я верю тебе. Вместе всех победим…
Смысл не так важен. Главное, чтобы звучали знакомые слова и интонация была правильная. Боевой конь – не раб, не слуга. Он – друг. Причём он больше и сильнее. Так что имеет право относиться малость покровительственно. И ещё: настоящий конь, он не повинуется, он чувствует и делает. И человек его чувствует. Вот и Сергей сейчас чувствовал: вороной, он не злой. Сильный, гордый, свирепый. Но – имеет право. И подлости в нём нет, это главное.
Говорил Сергей долго. Минут пятнадцать, не меньше. Пока не почувствовал: можно. И тогда махом взлетел в седло. Получилось не слишком элегантно, но всё-таки получилось. И главное тоже получилось. Вороной не взбрыкнул, не вздыбился, даже не заплясал. Стоял, как стоял. И тронулся шагом, только когда Сергей по-хузарски негромко произнёс:
– Вперёд.
Машег выиграл своё пари. И Сергей тоже выиграл. Коня и уважение. Потому что сделал все как положено. Сам дядька-даритель не сделал бы лучше.
О чем тот и сообщил. Чуть позже. Когда Сергей по обычаю отдарился – взятым в шатре печенежского хана кинжалом, который снял с собственного пояса.
Потом снова за стол. И на этот раз на Сергея не косились. Киевские чванливые хузары его признали. Так же, как часом раньше Сергея признал хузарский вороной.
Вороного Сергей назвал Маром. Почему? Да как-то само пришло. Так бывает.
– Никогда не видел, – кузнец щёлкнул по клинку ногтём, потом согнул. Мышцы вздулись, лицо покраснело… Но кузнец удержал меч согнутым секунд десять, потом отпустил, глянул вдоль плоскости и удовлетворённо кивнул.
– Если захочешь продать, заплачу два веса серебром, – изобразив великодушие, сообщил работник средневековой металлургии.
Ага. Рожа не треснет?
– Золотом, – сказал Сергей. – И всё равно не продам.
Чёрная в подпалинах борода затряслась. Кузнец смеялся.
– Проверял тебя, княжич, – сообщил он.
– Я не княжич, – сдержанно произнёс Сергей и подумал: «А ты не проверял, а облапошить меня хотел». И добавил: – Зови меня Варт.
Кузнеца ему порекомендовал дядька-хузарин. Не как родича, а как профессионала. Итильский булгарин, в принципе, мог быть родичем белого хузарина. Но не этот. Слишком отличается социальный статус. Да и вероисповедание.
Булгарин приласкал клинок задубевшими от кузнечной работы пальцами:
– У него есть имя?
– Есть, – соврал Сергей.
– Но мне не скажешь.
– Опять угадал.
Прищуренные глаза на широком лице, испещрённом чёрными точками, мясистый нос, большая круглая голова, прикрытая кожаной шапкой, из-под которой торчали жёсткие чёрные волосы.
– От меня чего хочешь, Варт?
– Рукоять новую. Ножны.
Кузнец производил двойственное впечатление. Вроде ничего так мужик. Своего не упустит, но попытался облапошить. Искушение, понятно, немалое. Сергей сам вот тоже некоторым образом… ущемил из-за этого клинка чужие интересы. Даже не чужие, а боевого товарища. Мог бы честно сказать: цена такого клинка – две гривны золотом. В расценках его прошлой жизни. А здесь, может, ещё и подороже.
Нет, дело не в попытке купить меч за бесценок. Настораживало другое. Взгляд у булгарина какой-то неправильный. Недобрый. И… опасливый?
А ещё кузнец как-то недоверчиво косился на ведьмаков ножик.
Впрочем, последнему могло быть и совсем простое объяснение. Простецкая рукоять и кое-как сшитый чехол не вязались с остальным снаряжением Сергея.
– Рукоять и ножны, значит… Что готов заплатить? Выйдет недёшево.
– Скупиться не буду. Хотя лишнего не дам.
– Верю, – снова кивнул кузнец. По-словенски он говорил хорошо, но с заметным южным выговором. – Квас будешь?
– Не откажусь.
Сергей очень старался выглядеть солидно.