Я достал обычный свисток и дунул в него. Услышав трель, солдатики перестали таращиться на генералов и начали передвигать мебель, изредка ругаясь между собой. Некоторые уже были у нас не первый раз и теперь пытались на своем опыте увеличить шансы на выигрыш. Мебель же мы по всем окрестным свалкам и мусоркам собирали и продолжаем собирать. Ибо в процессе создания баррикад некоторые увлеченные бугаи попросту ее ломают.
– С мебелью понятно, – произнес разглядывающий броуновское движение залетчиков генерал, – а что с оружием?
– С оружием пока все плохо. Боевое тут использовать нельзя, а с холостыми патронами не понятно, кто победил, – я развел руками. – Все стреляют и все утверждают, что попали. Но мы работаем над этим.
Вот я не я буду, если под такое дело не изобрету что-нибудь похожее на страйкбол. Николай Григорьевич, который глава самоделкиных, уже вовсю экспериментирует над заменой пули на что-то менее летальное. С воском у него не получилось, а вот до «резиновых» пуль ему осталось буквально полшага.
– Поэтому, – продолжил я, – на данный момент мы используем самодельные имитаторы ножей. Вместо лезвия деревяшка с поролоном, который пропитан краской. Любой чирк на форме – убит.
– И как? Неужели «громовцев» убивают? – не поверил Алидин.
– И еще как, – посетовал я, – первые разы вообще всех «убивали» практически на пороге. И это солдаты, в сущности обычные ребята. В «Зарницу» играли, но не более. А те же урки с ножом гораздо ловчее обходятся…
Генералы согласно покивали, прошлись по мостикам туда-сюда. Мы с Тоомом переглянулись – вроде пронеслась начальственная буря.
– Ну и через некоторое, абсолютно случайное, время подается второй сигнал… – продолжил я. – С этого времени группе разрешено атаковать. Чтобы не было соблазна тихушничать и красться на цыпочках, стоит лимит в тридцать секунд. Успели – банка ваша. Не успели – банка уходит на гауптвахту. Разбили – все скидываются на новую. Не желаете? – я протянул свисток генералу.
– Я бы, конечно, банку на бутылку заменил… – улыбаясь, взял свисток Алидин.
– Ну иногда, на последней тренировке мы так и делаем, – я вернул ему улыбку, – так сказать, для поднятия градуса напряженности и повышения мотивированности.
Виктор Иванович немного помялся, затем резко поднес свисток ко рту и дунул в него. Снующие внизу солдатики замерли, а затем бросились по местам, которые им казались наиболее удачными.
Первое отделение, взбодренное ранее рыками начальства, под руководством Незлобина, быстро вынесло дверь и начало растекаться по коридору, выискивая террористов по комнатам. Наконец «залетчики» были обнаружены, и группа начала формировать ударный клин. Оба генерала аж с перил свесились, разглядывая необычное зрелище.
Парни подняли деревянный щит – металлический мы вернули в спецлабораторию на доработку – уперлись в него.
– Работает спецназ, – заорал Веня. – Всем на пол!
Кто-то чересчур хитрожопый решил выпендриться и бросил к террористам аж две светошумовые гранаты!
– Стоп! – закричал я, рванув к Козлову с Алидиным.
Хрен с ними, с террористами нашими доморощенными, генералы же вообще не в курсе про это! А Ильясову я оставшиеся гранаты потом в задницу засуну, под предлогом сохранения от дальнейшего разбазаривания. В общем, все что я успел, так это в последний момент на счет три зажмуриться, прижать ладони к ушам и проорать: «Глаза!»
Сверкнуло дуплетом знатно. Не скажу про террористов, но мне показалось, что аж мостики качнулись. Я открыл глаза и посмотрел. Нет, не показалось, действительно качнулись. Рядом было пусто. Где генералы?
– А-а-а! – внизу кто-то орал и матерился.
Глава 10
Я сглотнул, попытавшись «зевнуть вату» в ушах. В воздухе продолжал висеть густой мат. В робкие междометия от солдат мощным потоком вливались тирады от генералов. Вот ведь опыт… В глазах поди летают звездочки, в ушах стоит звон, а они выводят матерные конструкции, причем не мешая друг другу, а даже дополняя. И красиво-то как… У меня немного отлегло – если матерятся, значит живые.
Я глянул вниз. Козлов упал очень удачно: придавив собой какого-то горемыку из залетчиков-террористов на кровати. Теперь живописно на ней разлегся. А вот Алидину не повезло – под местом его падения не оказалось ни солдатика, ни кровати. Лежит на бетонном полу, матерится. Вроде руки-ноги на месте, но надо удостовериться.
– Калиновскую сюда! Срочно! – проорал я в лицо бледного Тоома, аккуратно, перекатом спрыгнул вниз. Перевернул Алидина, ощупал.
– А-а-а! – закричал генерал, когда я добрался до его правой ноги. – Я вас, б…ей и калек мохнорылых, всех за Полярный круг пошлю проверять прописку у пингвинов, суки вы некрещеные.
При чем тут крестины, я так и не понял, но на всякий случай расстегнул китель на Викторе Ивановиче, затем ослабил форменный галстук.
Шатающиеся залетчики расползлись из «спальни», громовцы тоже растворились в пространстве.
Почти сразу в сопровождении хмурого Тоома примчалась Елена. С походным набором, из которого она вытащила ножницы и прямо по лампасам вскрыла по моему кивку штанину Алидина. Морщась от мата, осторожно ощупала там все.
– Закрытый перелом голени. В медсанчасть!
Подгоняемый моими криками, народ шустро заскочил обратно, выдрал половинку из раскладывающегося дивана. С помощью Елены Станиславовны разместил на ней генерала и, облепив со всех сторон, со всем возможным комфортом потащили в медсанчасть. Я помог подняться кряхтящему Козлову, поспешил следом.
Разбор полетов провел прямо рядом с медсанчастью.
– Мужики, давайте по чесноку, кто предложил бросить гранаты? – пока генерала обхаживали люди в белых халатах, я выстроил подчиненных, отряхнул форму от бетонной крошки. Да… теперь надо будет отписываться по всем инстанциям. Группу вообще могут прикрыть после инцидента – генерала покалечили.
– Да чего там, я облажался, – тяжело вздохнул Незлобин. – Адгам вчера принес новый вариант, и я решил проверить. А про генералов… я как-то не подумал. Предыдущие гранаты взрывались слабо, ну и вот… Капец мне теперь.
– И чего ты так генералов не любишь… Их же мало у нас. Ладно бы штрафников… Кстати, кто-нибудь додумался их осмотреть?
– Я проверила, – ответила подошедшая сзади Лена, – судя по тому, что никому не придется менять штаны, у Ильясова наконец начало что-то получаться.
– Как там генерал? – я повернулся к доктору.
– Ерунда, – отмахнулась Калиновская. – Просто перелом голени, уже гипс наложили.
– А еще впервые у нас ничего не загорелось, – делая вид, что вовсе не прятался до этого за спинами, влез в разговор Два Рубля. – Я прибежал с огнетушителем, а тушить нечего, вот!
– Молодцы! – внезапно с крыльца медсанчасти раздался громовой рык Алидина. – Это же чем вы так еб**ли, что я минут пять думал, что все, мне капец?
«Он что, уже выпил?» – подумал я, рассматривая возбужденно размахивающего руками Виктора Ивановича. Алидин, опираясь на плечо медбрата, гордо демонстрировал замотанную в белое ногу. Видно, давно адреналинчика не хапал в таких количествах, вот и развезло с непривычки. А если еще и у медиков спирт выпросил для поправки нервов, то тогда вообще все становится понятно. Лицо генерала покраснело, глаза блестели.
– Товарищ генерал-майор! – Тоом сделал шаг вперед, встал по стойке смирно. – По недосмотру были использованы экспериментальные гранаты конструкции Адгама Ильясова. С помощью громкого звука и вспышки света вызывают полную дезориентацию противника на несколько минут.
Ильясов, не растерявшись, преподнес генералу одну из гранат на изучение. Вскоре оба склонились над боеприпасом, и Два Рубля начал обстоятельно рассказывать и показывать. Я перевел дух. Пронесло. Тайком показал строю кулак.
За спиной хлопнула дверца машины, и я обернулся на звук. Нет, все-таки хорошую я подобрал себе команду. Проштрафившийся Незлобин вовремя сообразил, что придется везти генерала домой и лучше всего это делать на своем автотранспорте, дабы обработать Алидина. Подогнал нашу «Волгу».
– Ты своих сильно-то не ругай, – говорил мне развалившийся на заднем сиденье генерал, – ведь хорошо же получилось.
Алидин захорошел, еще больше раскраснелся. Оно и ясно – мензурку, а то и две разведенного спирта на голодный желудок…
– Ну я бы не сказал, что хорошо, ведь… – не отвлекаясь от дороги, начал было отвечать я.
– Да черт с ней, с ногой, заживет. Не впервой, – перебил меня Алидин. – Ты лучше подумай шире. – Он немного изменил позу. – Ведь теперь любые учения можно будет с ног на голову перевернуть. А если твой Ильясов, как обещал, еще и гранату с краской сделает, то это вообще будет прорыв в военной науке. Вот если бы у меня в тридцатом году была такая граната, то насколько бы проще было уголовников брать!
Это еще генерал про пейнтбол не знает. Вот где он по-настоящему развернется.
– Козлов все одно сообщит Цвигуну о проишествии… – повздыхал я.
– Лишь бы не Циневу, – нахмурился Алидин. – Вообще-то положено о таком сразу докладывать, но я тебя прикрою. Вижу, что работа идет, сотрудников подобрал боевых.
Генерал еще порассказывал мне о раскладах в Комитете. Когда Брежнев убрал Семичастного, то новоназначенного Андропова он обложил двумя своими замами – Циневым и Цвигуном. Один был родственником бровастому, с другим он вместе служил и работал. Оба зама уже успели перессориться, постоянно делая друг другу подляны. Сам Алидин входил в команду Цвигуна, но и с Циневым у него были вполне рабочие отношения.
– Витя! Папа! – удивленные возгласы раздались одновременно, стоило мне отобранными у Алидина ключами открыть дверь квартиры. Надо признать, картина была достойна кисти художника: я держу гордо поднявшего голову Алидина за талию, а тот рукой схватился за мое плечо. Замотанная в белое нога и моя засранная форма лишь служили оттенком для позы «один алкаш притащил другого к нему домой».
– Несчастный случай на тренировке, угрозы жизни нет, госпитализация не требуется, сопроводительн