В Мавзолей молча стала заходить бригада следователей. От МВД, КГБ, Прокуратуры, эксперты с кинологом, может, еще кто – мне не представились. Собаку сразу убрали – ей работы не было, специалисты начали фотографировать труп. У меня отобрали карандаш, сняли с него отпечатки пальцев.
– Так положено, – буркнул толстый эксперт с сумкой через плечо.
Следаки поставили в коридорчике раскладной стол, включили там освещение. Меня допрашивало сразу трое, цеплялись к каждой мелочи. Заставили нарисовать план помещения, указать, где был я, где террорист. Где-то час мучили. Я уже начал поглядывать на часы, пытаясь сообразить, успеваем мы к Андропову или нет. Успели.
Следаки дали мне подписать показания, я дважды прочитал протокол, поставил свою закорючку. После чего с облегченным вздохом вышел на площадь. Дождь прекратился, но в воздухе висела водяная взвесь.
– Нам что делать? – ко мне подошел Иво с Незлобиным.
Рядом встали штурмовики, снайперы. Все уже знали, что я сам ликвидировал террориста, смотрели на меня круглыми глазами.
– Генерал приказал всех нахрен с площади. Так что сворачивайтесь и на базу, – пожал плечами я. – Тут наша работа закончена, все молодцы, всем благодарность в приказе. Разрешаю по стописят на ночь, но без пьянки.
Все так же молча стояли, переминаясь. Ну ясно, первый выезд боевой, тоже адреналиновый откат пошел. Надо их как-то расшевелить.
– Ну и чего застыли?! Вот и снова день прошёл! – проорал я знаменитую кричалку духов и прочих черпаков со срочки.
– Ну и на х… он пошёл! – ответили мне на автомате бойцы. Заулыбались. Ну вот, уже что-то…
– Завтра будет день опять! – я поправил фуражку, нашел взглядом «Волгу» Алидина. Она стояла прямо на Красной площади, у памятника Минину и Пожарскому.
– Ну и в рот его …ть! – уже совсем дружно ответили мне «громовцы».
– Молодцы! Кру-угом, в автобус ша-агом марш!
– Дай я тебя осмотрю, – сквозь уходящих бойцов просочилась Калиновская. Зачем-то оттянула мне веки, спросила про самочувствие.
– Все пучком, – ответил я. – Можешь отпускать бригады «скорых».
– Ты зачем один полез в Мавзолей?! – Лена начала мне шепотом выговаривать, а я задумался, что «Грому» нужна какая-то своя символика. Может, какого тигра в прыжке? Хорошо бы еще какой-нибудь девиз. Попросить Андропова вот прямо сейчас, пока он добрый и довольный.
– …даже костей бы не собрали… – Калиновская еще что-то зудела, но мне было некогда это выслушивать.
– Ты тоже молодец! – я приобнял врача, погладил по плечу, попытался сбежать. Но не тут-то было.
Лена схватила меня за руку, стащила фуражку. Поахав, открыла чемоданчик, достала белое полотенце. Вылила на него пузырек с перекисью. Начала оттирать кровь с головы.
– Лена, ты меня позоришь! Как с ребенком возишься.
Я оглянулся. Хорошо, что Красная площадь пустая – оцепление выдавило всех туристов прочь.
– На тебя начальники будут сейчас смотреть!
– Уже посмотрели. Даже голым видели.
– Что?!
– Все, Лен, некогда, меня ждут, – я освободился из захвата врача и быстрым шагом пошел к «Волге» Алидина. Дождавшись, пока я залезу внутрь, генерал дал команду трогаться. По дороге мы увидели идущего к Никольской башне Фролова.
– Полковник, давай с нами. – Алидин велел водителю притормозить, приоткрыл пассажирскую дверь.
– Да тут идти-то… – Фролов пожал плечами, залез к нам. Его же архаровцы вместе с сотрудниками «девятки» нас сначала досмотрели в башне, потом на входе в бывший Сенатский дворец. Все были на взводе, в Кремль явно пригнали какое-то усиление – знакомый мне БТР теперь стоял у самого крыльца здания Совмина.
В процессе полковник нас сильно хвалил, даже просил разрешения его тревожный взвод частями отправить на недельку на стажировку в Балашиху.
– Я подумаю, – буркнул Алидин, и на этом все закончилось.
Мы попрощались с Фроловым, поднялись на лифте на третий этаж. Но кабинет Андропова был пуст – секретарь нам сообщил, что всех вызвал к себе Брежнев.
– Вас тоже ждут… – Пожилая женщина поджала губы, явно чем-то недовольная. – Я провожу.
Чем она была недовольна, стало ясно по приходе. Нас завели в большой кабинет, обшитый дубовыми панелями. Я увидел портрет с Лениным на стене, батарею белых телефонов с гербами СССР, длинный стол с зеленым сукном. За ним сидели пятеро. С одной стороны Цинев и представительный мужчина в генеральской форме МВД. В нем я узнал Щёлокова. С другой стороны были Андропов и Цвигун. Брежнев, развалившись в кресле, сидел во главе стола. В его волосах белела седина, но густые брови были черными, ни единого седого волосочка. Бодрый такой – сделал я для себя вывод, – с хитринкой в глазах.
Перед всеми присутствующими на столе стояли рюмки, стаканы с чаем, блюдца с какой-то закуской – бутербродики, оливки… Щёлоков в руке держал бутылку «Посольской» и сворачивал ей крышку.
– О, товарищи, вы вовремя… – Брежнев, не чинясь, поднялся, пожал руку сначала мне, потом Алидину. Последнему так и вовсе помог сесть за стол.
– А что с ногой? – поинтересовался генсек после того, как вернулся в свое кресло.
– Упал неудачно… – генерал мрачно посмотрел на меня.
– А чего такие грустные?? – Брежнев взял свою рюмку, Щёлоков ее тут же наполнил. – Все же удачно прошло! Вертите дырки на форме – будут награды. Обещаю!
Я попробовал улыбнуться, но что-то получилось кисло. Наверное, просто устал и перенервничал.
Две молоденькие официантки быстро занесли подносы, расставили для нас рюмки, стаканы, тарелки с закуской. Я посмотрел на свои руки. Да… помыть бы, а то просто вытерся.
– Ну, – Брежнев дождался, когда официантки уйдут, – за победу! Молодцы! Ильич цел и невредим, а это главное!
Мы чокнулись, выпили. Водка промчалась по пищеводу огненным вихрем, рухнула в желудок. Я тут же схватил бутерброд с копченой колбасой, зажевал.
Брежнев и Щёлоков начали выспрашивать у нас подробности штурма, которого по сути и не было. Я старался отделаться короткими ответами, все время передавая слово Алидину. Виктор Иванович же разливался соловьем, давая генсеку более развернутую картину, причем юморно и с такими подробностями, сказать про которые я бы и не подумал. Дескать, они туда, а мы так, потом вот так и Орлов следом бац! А потом весь голый докладывает! В общем, делал нам полноценную рекламу на самом высшем уровне.
– Так, с наградами все и так понятно, Юрий Владимирович, – Брежнев посмотрел на Андропова, – не обидь! Может, есть какие-то личные просьбы?
Я задумался. Что попросить? Символику? Мелко, решу на уровне комитета. Бронежилеты? Еще мельче. Я ощущал себя тем мужиком, что выловил волшебную лампу и, когда из нее вылез джинн, на вопрос «Проси чего хочешь» – спросил: «Сколько времени?»
А может…
– Жить негде! – я со вздохом отставил рюмку – Выделите, пожалуйста, дом.
Генералы переглянулись. В их глазах стояло: «а не охренел ли он?»
– В смысле дачу? – уточнил Щёлоков. Алидин мне в это время сигнализировал бровями, мол, не надо.
– В смысле многоквартирный дом. Видел в Балашихе, позади горкома достраивается пятиэтажка…
Тут присутствующие не выдержали, засмеялись.
– Губа не дура, – покачал головой Цинев. – Может, персональный самолет тебе еще?
– И его тоже, – спокойно ответил я. – Если у вас завтра где-нибудь во Владивостоке какой-нибудь дезертир возьмет в заложники студентов института, то нам будет нужен Ан или Ил, быстро добраться до места.
Смех как обрезало.
– А дом я не для себя прошу, хотя мне тоже в сорок лет по общагам офицерским надоело мотаться, а для «Грома». В группе есть семейные, с детьми. Десятилетиями стоят в очереди. А им все обещают и обещают!
– Трудности с жильем по всей стране, – вздохнул Брежнев. – Мы их решаем. Ты вот что, майор. Езжай в расположение, отдыхай. Твои вопросы мы обсудим, не сразу, но обещаю, что-нибудь придумаем.
Я надел фуражку, козырнул всем присутствующим. Вышел в приемную, оттуда в коридор. Прислонился к стеклу окна. Опять нагнало туч, пошел снова дождь. Пустой Кремль выглядел печально – ни тебе туристов, ни вылизанных газонов и отреставрированных церквей. Прогуляться, что ли? Раз выдалась возможность…
– А если потребуется силовая операция за рубежом, – внезапно за спиной раздался тихий голос Андропова, – сможете отработать?
– Какого характера? – поинтересовался я, оборачиваясь.
– Захватить кого-нибудь тайком, вывезти в Союз. Без стрельбы и шума…
– Сможем, – кивнул я, – но надо будет сначала тщательно подготовиться. На макетах проиграть все.
– Да, я уже наслышан о вашей методике… – Андропов взял меня за локоть, повел ко входу. – Интересные решения. Если что придет в голову нового – сразу мне сообщайте. Напрямую.
– Цвигун не обидится?
– Его обиду мы как-нибудь переживем.
– Тогда вот вам нового, – решился я. – Спустите в Министерство гражданской авиации СССР циркуляр: обязать всех пилотов во время рейсов запирать двери кабины. Под страхом увольнения.
– А они разве не запирают? – удивился Андропов.
– В том то и дело, что всесоюзного правила на этот счет нет. Кто-то запирает, кто-то нет. Мы в служебной записке по «Грому» привели случай в Армянской ССР. Террористы ворвались в кабину, пытались взять под контроль воздушное судно… Если бы дверь была закрыта, ничего этого не случилось.
– Да… Как говорил Эйнштейн: «Среди беспорядка найдите простоту». У вас, Орлов, есть какой-то новый взгляд, казалось бы, на банальные вещи… – Юрий Владимирович остановился, внимательно на меня посмотрел. – Откуда это?
– Война во Вьетнаме. Очень мозги прочищает, если побывать на фронте.
– С этим трудно поспорить.
Мы дошли до выхода, на глазах охранников из «девятки» пожали руки. Андропов ушел, а я задумался, что делать. Мои архаровцы уехали, Алидин остался наверху…
Попросив разрешения у охранников позвонить с проходной, я набрал на работу Яне.
Девушка рада была меня слышать, начала щебетать и рассказывать свои новости. Подруга явно не была в курсе бомбиста – похоже, папа ничего семье решил не сообщать. Может, это и к лучшему. Я тоже решил промолчать про Крысу.