И самое главное – время. Время не ждет. Одна задержка как рыбу на крючке потащит за собой другую. К Боровой такими темпами Красавчик рисковал, в лучшем случае, добраться к вечеру. Ночью поиски артефактов отменяются априори. Оставалось утро. Вот так, слово за слово и доберется назад в бар дня через три – четыре. Поиск артефакта, пусть и в указанном месте – это несравнимо даже с поиском какого-нибудь боровика в чистом поле.
Нет в Зоне легких путей.
С мыслью, вкратце сводившейся к следующему: будь что будет, Красавчик выбрался из-за кустов и коротким перебежками стал подбираться к забору.
К тому времени незнакомец скрылся за поворотом и Красавчик всерьез понадеялся на то, что тот предоставил ему фору.
И ошибся. То ли человек, разведавший путь, вернулся за кем-то еще, то ли задание у него было такое – слоняться вдоль забора туда и обратно. Так или иначе, Красавчик едва успел нырнуть в те самые кусты под указателем, из которых не так давно и появился незнакомец.
Тугие ветви словно в отместку за то, что так легко выпустили прошлую добычу, хлестнули по лицу. В лабиринте густой растительности, уже основательно смятой, виднелось некое подобие хода.
Красавчик полз на четвереньках, периодически выдергивая автомат из цепких объятий колючих ветвей. Главное, вовремя остановиться и не идти по проторенному пути. Ему показалось, что слева растительность стала не такой густой и сталкер остановился.
Так и есть. С величайшей осторожностью Красавчик погрузил руки в спутанный клубок. Стараясь не сломать ветви, он освободил себе пространство – только-только протиснуться. За свободным от зелени боковым ходом обнаружилась дыра в стене деревенского сруба.
Выказывая чудеса изворотливости, Красавчик скинул рюкзак. Несколько раз проверив, станет ли тот на твердую поверхность, вложил его в дыру. Потом скользнул следом, раздирая лицо о колючки.
Сталкер поднялся на ноги и первым делом огляделся. Маленькая комната с потрескавшейся печкой в углу. Свет почти не проникал внутрь через затянутые буйной растительностью окна. С этой стороны все было тихо.
Красавчик успокоился лишь тогда, когда постарался придать лазу, через который сюда попал, первоначальный вид. Он старательно сомкнул колючие ветви. Однако как ни пытался, все равно остался недоволен своей работой.
«Будем надеяться, – решил сталкер, – раз ничего другого не осталось, что с той стороны все выглядит по-другому».
Пол в доме сгнил. Провалившиеся в подвал доски держались на честном слове.
Красавчик двинулся вдоль стены к двери, держась рукой за хлипкие стены. Медленно, без спешки, преследуя как минимум две цели. Первая – постараться, чтобы скрип досок под ногами не выдал его присутствия. Вторая – не свалиться в глубокий подвал, выбраться из которого будет весьма проблематично. Особенно в том случае, если он заполнен водой.
В таких полузатопленных подвалах обожала селиться аномалия. Болотная штучка. Вязкая трясина, из которой живым не выбраться. Раз ступил, и можешь попрощаться с жизнью. Тем более что времени больше чем достаточно. Сюжет, словно взятый из советского кинофильма "А зори здесь тихие", аномалия разыгрывала как по нотам. За то время, пока она будет тебя заглатывать, успеешь не только с жизнью проститься, но и помянуть родных и близких, приятелей и просто знакомых – болотная штучка не терпит спешки.
На памяти Красавчика, попавшего в аномалию сталкера, пытались вытянуть впятером, обвязав его вокруг пояса. Медленно заливалась в ботинки черная жижа, поднималась выше, достигая пояса. В то время как отчаявшиеся приятели бедолаги, в числе которых был и Красавчик, стояли поодаль, тупо наблюдая за тем, как болотная грязь сочится вопящему от ужаса сталкеру за шиворот. Единственным, кто не выдержал вида мучений, стал Красавчик. Когда жирная грязь затекла в открытый рот, он вынул из кобуры пистолет и выстелил обреченному в голову.
За входной дверью, в которую с трудом протиснулся Красавчик – вход перегородило довольно крепкое деревце, обнаружился двор. Все видимое пространство заполнили коричневые лианы с короткими острыми листьями. Колючие ветви, перекинувшиеся через стены, крыши, использовали любую опору для того, чтобы закрепиться. Они извивались вокруг кирпичных шей дымоходов, занавешивали зеленью провалы, соединяли края глубоких трещин.
Во дворе царила полутьма. Свет солнца, скрытый за двойным пологом и облаков, и растительности, не достигал земли.
Пока Красавчик озирался по сторонам, стремясь отыскать сравнительно безопасное место, где можно пересидеть, послышались голоса. Без раздумий он боком шагнул в глубокую трещину, змеившуюся по стене бревенчатого дома.
В лицо пахнуло затхлостью давно оставленного человеческого жилья. Когда глаза привыкли к темноте, Красавчик обнаружил, что находится в подсобке, заваленной хозяйственным инструментом. Вилы, топоры, тесаки, грабли – все стояло у стены. На железных деталях не виднелось ни пятнышка ржавчины. Готовый к работе, инструмент замер в ожидании неизвестно чего.
Красавчик присел, закрывшись грудой инструментария. В то же время за ветхой перегородкой, отделяющей подсобку от сарая, послышались голоса.
– … в порядке, – негромко сказал кто-то.
– Хорошо. Будем ждать, – коротко бросил второй.
При звуке этого голоса, Красавчик мысленно выругался. Вот где обнаружился "приятель"! Далеко занесло его от бара. Как оказалось, не бежал от него, а догонял. Вот ведь, бывает. Кроме того, что Красавчик узнал голос Хромого, ему не понравились и слова, которые тот произнес. "Будем ждать". Вот это "ждать" могло растянуться на какое угодно время. И потом, ждать хорошо, когда не ноет спина, и не болят поджатые ноги. Когда над тобой не завис всякого рода инструмент, готовый сорваться и со страшным грохотом полететь вниз. Можно ждать, когда ты хотя бы отдаленно представляешь, во что вляпался и сколько тех, кто "ждет" с тобой вместе.
Послышался звук тяжелых шагов. Кто-то остановился недалеко от перегородки.
– У тебя, Шахтер? – спросил Хромой, лишний раз подтверждая догадку Красавчика. Такой голос не спутаешь. Сиплый, надтреснутый.
– У меня тоже тихо. Только…
– Не понял, Шахтер. Что это за "только"? – в голосе Хромого прорезался металл.
– Не знаю, как сказать, Хромой. Показалось мне, наверное. Там собака слепая прошмыгнула, скорее всего, – спокойно ответил Шахтер.
– Ты там все осмотрел?
– Все. Никого и ничего. Пусто. Там у выхода из лаза колодец, любая тварь туда бы и свалилась. А там вода тихая, не шелохнется. Наверное, уцелела одна из тех слепых собак, что я перестрелял.
– Вполне возможно. Все равно, – отчеканил Хромой. – Бери Бармалея и еще раз все проверьте.
В ответ не донеслось ни звука. Ни тебе бравого "сделаем", ни тебе легкомысленного "будь спок, командир". От таких молчунов не знаешь, чего и ожидать. И не заметишь, как в спину дулом начнут тыкать. Да ладно еще тыкать, а то и сразу стрелять.
У Красавчика, сидящего в неудобной позе, затекли ноги. Под левую лопатку упиралось что-то острое, наверняка из той же серии, что и остальной инструмент, расставленный у стены. Только поменьше, конечно.
Радовало одно – автомат под рукой. Кроме того, на его стороне элемент неожиданности. Это преимущество следовало использовать с максимальной выгодой. В любом случае, до переговоров дело не дойдет. Первый же любопытный получит пулю в лоб, а дальше придется решать проблемы на ходу. Пока заявили о себе трое "патриотов". Трое-то трое, невелики силы, при должном подходе шанс на успех имелся. Однако не следовало забывать о том, что они кого-то ждали. Легко предположить, что в отличие от сталкеров одиночек, эти "кто-то" могли по одному и не ходить.
Тихий шорох шагов – похвалил пацанов раньше времени – раздался у самого уха, за перегородкой. Красавчик затаил дыхание, чуть поведя автоматом в ту сторону. В каморку, невидимый за грудой железа, кто-то вошел. Постоял. Потом подергал за рукоять какого-то инструмента, заставив всю кучу зазвенеть в ожидании скорого паденья. Красавчик замер, держа палец на спусковом крючке.
Некоторое время стояла тишина. Наконец, звук шагов стал удаляться.
– Тихо. Показалось Шахтеру, – послышался негромкий тенорок. – Там, на самом деле, несколько собак, похоже, уцелели. Гнездо свежее рядом со старым. Попрятались пока, сил набираются. Боятся сюда соваться. Большую часть стаи в тот раз мы положили. Может, и мелькнула какая.
– Ладно, если так. Ты, Шахтер…
Хромой не договорил. Тихий скрип слился с лязгом металла.
– Убери оружие, Хромой, – тихий голос оказался под стать скрипу.
– Филин, откуда ты взялся? – выдохнул Хромой. – В прошлый раз ты со двора вошел. Разве и сюда ведет какой-нибудь ход?
– Ходы, выходы, – проворчал Филин. – Вся Зона на этих ходах-выходах стоит. Везде пройти можно. А вот выйти не всегда там, где хочется. Отсюда и за кордон прямиком подземные дорожки ведут.
– И за кордон? – напрягся Хромой. – Такое возможно?
– Возможно. Все возможно. Надо только знать, откуда войти и куда идти.
– А ты, ты знаешь?
– Я не знаю.
Кто-то из бойцов хмыкнул.
– Я и так рассказал все, что знал. Надеюсь, – тяжело вздохнул Филин, – Сэмэн тоже сдержит свое слово, когда начнется заварушка.
– Сэмэн всегда держит свое слово, – веско сказал Хромой. – Он оставит тебе жизнь.
– Посмотрим, посмотрим.
– Так что там насчет нашего дела, Филин? Тебе удалось переговорить с Перцем?
– Удалось. Он будет ждать меня. В четверг.
– Где?
– Недалеко отсюда. За Выселками на северо-восток, километрах в десяти заброшенный ангар с поездами, знаешь?
– Знаю.
– Вот там ангар в туннель уходит, под землю. В туннеле и договорились встретиться.
– Отлично, Филин. Последний вопрос: ты точно уверен в том, что он знает больше тебя? Я пару раз с ним встречался за кордоном. Он… забитый какой-то. С трудом мне верится, что он такой знаток по части подземелья.