—Собак не интересно,— с пафосомответил Татарин.
—Баклан — он иесть баклан.— Шипр сокрушенноразвел руками,как бы показываяКамню, с кемприходитсяобщаться. — Ниодного порядочногочеловека, сплошныехулиганы даапельсины.
— Нууж Пух-то изпорядочных,— полуутвердительнопроизнес Камень,спрыгивая напалубу.— Всекак есть отморозки.И Пух из нихсамый первый,— заверил Шипр.
—Что же ты с нимкентуешься,раз так?
— Акуда мне еще?Я тут на дожитии.На воле-то менядесятка ждет,а то и пятнашка— уж как прокурорпостарается.На волю мнеходу совсемнет... — Старыйвор опустилголову и тяжковздохнул. —Двести пятнадцатая.Это, брат, немедком баловаться.
—Двести пятнадцатая— это какая? —невинно поинтересовалсяОлег, поднимаясьпо лестнице.Заметив, какимиглазами на негосмотрят, онсмущенно кашлянули уточнил: — Всмысле, за чтоона? Ну, то есть...Нет, ну можнои не отвечать...— Он окончательностушевалсяи сделал вид,что запуталсяногой в провисшемлеере.
—Несудимый,спросу нет, —сказал Камень.Настала егоочередь стыдитьсясвоей компании.
—Так и живем, —понимающезакивал Шипр.— За собой смотретьеле успеваешь,а уж кто вокруг— дело пятое.
—Двести пятнадцатое,— поддакнулКамень. — Страшнаястатья, студент,— пояснил онГарину. — Еслибы ты знал, чтоэто такое, тыбы вообще сюдане поднялся.— Он сделалпаузу, потомснова повернулсяк Шипру и могильнымголосом произнес:— Подделкатрамвайныхбилетов.
Старикхрипло захохотали жестом позвалКамня в надстройку.
—Много, наверно,пришлось нарисовать,чтобы на десятьлет потянуло?— бросил емув спину уголовник.— Шипр, я непервоход, чтобменя так некультурнощупать.
—Ладно-ладно,браток, нормально,— отозвалсятот, досмеива-ясь.— Времена-тонынче мутные,а место — и вовсетухлее не придумаешь.Камень ты илине Камень, разберивас тут... Ну что,идешь, нет? Нена улице жебазарить. Татарин,ты остаешьсянаверху. Усек?
—Усек, — покорноотозвалсярозовощекий.
—Благодарю загостеприимство,но я к Пуху шел,с ним у меня иразговор, —заявил Камень.
— Дауспеешь ты кПуху, — отмахнулсястарик. — Пошли,че-фирнешь сдороги. А то издесь его дождешься,чего ноги-тозря бить? Нановых складахони, за лесопилкой.К закату по-любомувернутся.
—Тоже верно, —согласилсяКамень. Он шагнулк Олегу и, хлопнувего по плечу,тихо проговорил:— Боюсь, мир наэтом ковчегедолго не продержится,так что будьготов. Кормойк юнге не поворачивайся.Лучше, чтобынаоборот. Тыхорошо меняпонял?
— Несовсем, — проблеялГарин.
—Веди себя культурно,под ноги неплевать, матомне ругаться,—-добавил Каменьнарочито громкои направилсяза Шипром.
Кактолько оба вораскрылись втемной рубке,Татарин вновьпочувствовалсебя капитаномшхуны. Он небрежносмерил Гаринавзглядом ипросвистелчто-то блатноесквозь кривуюфиксу. Олегопустил глаза— таким образомиерархия напалубе былаустановлена,и молодой бандиттут же потерялк нему интерес.
Неизвестно,о чем грезилюнга до появлениягостей, по онопределеннокоротал вахтув мечтаниях,и это была какая-то«войнушка».Не стесняясьГарина, детинаводрузил накрай фальшбортанатовскийпулемет и принялсябджикать иту-ту-тукатьв сторону леса,кося мнимогопротивникамнимыми очередями.Олегу дажесделалосьнеловко, словноон застал старшегобрата за единоличнымсексом. Причемконфуз заключалсяне в том, чтозастал, а в том,что — старшего.Не важно, скольколет было Татаринупо паспорту,и не важно, былли вообще унего паспорт.В руках он держалмощное оружие,заряженноене воображаемыми,а вполне реальнымипатронами,однако вел себяне более ответственно,чем карапузв песочнице.
Олегс невольнымсочувствиемпонаблюдалза этими играмии начал рассматриватьсудно. С внутреннейстороны бортабыли снабженыполочками, наодной из которыхтемнела забытаякем-то и давноразмокшая пачкасигарет. Вертикальныеукреплениязаканчивалисьстойками длястрелков. Дооборудованиябойниц местнаяинженернаямысль не поднялась,хотя это былобы логичней.Впрочем, и безних баркас, каккажется, держалоборону вполнеуспешно. Поуглам палубытемнело множествозакатившихсягильз. Пятенкрови не быловидно нигде.
Прогулявшисьвдоль левогоборта, Гаринобнаружил чудомсохранившийсяспасательныйкруг. Бесполезноепенопластовоекольцо, местамипокрошенноеили, быть может,расклеванноебезумнымиптицами, виселовозле прикрытоговхода в рубку.Более всегоОлега поразиланадпись накруге. Краскадавно потрескаласьи рассохлась,но названиебаркаса всееще читалось,и это названиебыло «Мечтатель».
Олегпопыталсяпредставитьсудно живым— не бандитскойкрепостью вЗоне, а реальнымбаркасом, свеселым тарахтениембегающим поводе. Звякаетрында, трепещутсигнальныефлажки на ветру,крепкие мужикив выгоревшихтельникахзанимаютсятяжелой, ночестной работой...
— Аэтот с тобой,он кто — очереднойфраер на сафариили так, шестеритот души? — внезапнодонесся изрубки трескучийголос Шипра.
Гаринзатаил дыхание.Тоска по чужомупрошлому мгновенноулетучилась,он невольновжался в стенуи прислушался.
—Студент, — весомоответил Камень.— Ученый сотрудник.Звук шел откуда-тоиз глубины, ноблагодаряметаллическимпереборкамнегромкиеголоса воровзвучали вполнеотчетливо.
—Помню, в семьдесятдевятом уходилимы в рывок, —благостнопроизнес старик,— тоже взялис собой парутаких. На консервы.
— Апару-то зачем?
—Путь неблизкийбыл, а кентовмного шло, давсе по северу.Зима лютаястояла, теперьуж и нету таких.
— Нуи что дальше?Сразу двоих?..
—Зачем сразу.Сперва того,который похлипчебыл. Второйпотом еще двадня своим ходомполз.
—Видел, что высделали с первым,и все равно шелс вами дальше?
— Даон не тольковидел, ему пайкудали. Не воздухже ему чифа-нить.Всякому червячкупропитаниетребуется.Потом, конечно,и его череднастал. Идтиуже недалекобыло, могли быи без хавкиобойтись денек.Но это было бынесправедливопо отношениюк его корешу.
—Так я не понял,зачем он с вами-топродолжал идти.Деваться былонекуда?
—Всегда естькуда деться,даже в тайге.Но ему сказали:того съедим,а тебя не тронем.И он поверил.Люди любятверить в счастливыйконец, особеннокогда это касаетсяих жизни.
—Дали надежду,стало быть
—Просто развели.— Шипр искреннерассмеялся,затем на секундуумолк и вновьпродолжал также умиротворенно:— Ты вот Татаринанашего чертомназвал. Быкуетон сверх меры,это да. Но мастьне путает, честныйпацан. Кто извас настоящийчерт — так этоты, мил человек.Пальцы гнешь,а за базаромсовсем не следишь.Ты со мной мурчатьвздумал, гнида?Татарину законобъяснитьсобирался? Чтоты знаешь озаконе, апельсингребаный? Ятаких, как ты,стадами поднары загонял.
Врубке повислатишина, и Гаринкожей почувствовал,как за дверьюнарастаетнапряжение.Некоторое времяне было слышновообще ничего,словно собеседникипересталидышать, потомкто-то из нихгорячо прошептал:
— Тына кого гонишь,пес?!
Спустяеще мгновениедо Олега донессявсхлип рассекаемогоножом горла.Гарин не в силахбыл объяснить,с чего он этовзял. Такойзвук могла быиздать, например,тряпка, которуюполощут в мелкомтазу. Однаковерсия о том,что Шипр внезапнорешил постиратьноски, выгляделане очень убедительно.
Окончательносвести себяс ума подобнымиразмышлениямиОлег не успел:железная дверьприоткрылась,и за ней показалсяКамень.
«Кактут дела?» —спросил онодними глазами.
Гаринвжал головув плечи, и такойответ уголовникавполне устроил.Бесшумно выскользнувна палубу, онкоротко махнулрукой в сторонуТатарина, будтопослал емукакое-то мелкоепроклятие, нестрашное, нообидное. Молодойбандит вздрогнули свесилсячерез бортнаружу.
—Откинь его,чтоб не светил,— распорядилсяКамень, — и бегомсюда, поможешьмне в трюме.Живее! — крикнулон.
Олегтяжело сглотнули двинулся кносу баркаса,где торчалазадница Татарина.Юнга не шевелился.Плохо понимая,что он делаети где вообщенаходится,Гарин взялпарня за ременьи потянул насебя. До последнегомомента Олегверил, что ничегострашного неслучилось ион всего лишьстал участникомковарноготюремногорозыгрыша. Покрайней мереон заставлялсебя так думать.И даже увидевмассивнуюрукоятку ножа,ушедшую в шеюТатарина доупора, — дажетогда он неразрешил себеосознать, чтопроизошло наего глазах.Сейчас бандитдолжен обернутьсяи сказать что-нибудьвроде «один— ноль, ха-ха!».
Татаринмедленно повернулголову и, раздуваякрасные пузыри,выдавил:
—Сссукааа...
—Это не я, — искреннепроговорилОлег, заваливаятело на палубу.
Степеньего вины Татаринауже не интересовала,бандит былмертв. Никакихпронзительныхчувств Гаринне испытал,просто отметилсмерть человекакак медицинскийфакт. Не удивляясьничему, дажесвоему неожиданномуспокойствию,он выдернулнож и тщательнообтер лезвиео рубашку покойника.При этом израны выплеснулсяслабый ручеек,как отголосокпоследнегоудара сердца.Олег поспешноубрал ногу,чтобы не испачкатьсяв крови, запахкоторой могс равным успехомпривлечь ихищников, ипадальщиков.Да и вообщекровь на штанах— не полезнодля кармы.
—Что это за бред?— сказал Гаринвслух. — Какаяеще карма? Онрезко выпрямилсянад Татариноми всмотрелсяв его лицо.
Безтрепета, безволнения. Ипростым — привычными твердым —движениемзакрыл покойникуглаза.
—Что ты там копаешься?— раздалосьиз рубки.
Олегпотряс головойи, неожиданнолегко избавившисьот странногосостоянияуверенности,на полусогнутыхногах поплелсяв надстройку.
Каменьвнутри что-тоискал и, судяпо беспорядку,искал уже потретьему кругу.Матрасы валялисьв углу ужасающейтемной кучей,белье на единственнойкровати былоперевернутоособенно тщательно,подушка и вовсебыла выпотрошена.Между опрокинутымистульями в позеэмбриона лежалмертвый Шипр— удивлятьсяэтому у Гаринауже не былосил.
—Чего так напрягся,студент? — бодропроизнес Камень.— Не майся, покойныебыли не оченьвеликолепнымилюдьми. А старенький— тот вообще,считай, с семьдесятдевятого годавзаймы живет.
—Уже не живет,— механическивозразил Олег.
—Ну, вот и ништяк,— заключилуголовник. —Помогай искать.В соседнейкаюте еще. Хотяя там уже смотрел...но все-такисвежим взглядомпопробуй.
— Ачто искать-то?
—Что-нибудьстранное.
Гариножидал услышатьболее развернутоепояснение, ноКамень счелэто не обязательным.
—Конкретнееможно? — не выдержав,