Габриэль ответил холодным непроницаемым взглядом. Это выражение лица было хорошо знакомо Джейн со дня их первой встречи. Оно помогало Габриэлю держать людей на расстоянии.
– Если у вас есть сомнения насчет меня, детектив, давайте обсудим это сразу, а потом уж перейдем к делу.
– Почему вы здесь, агент Дин? Ваши люди уже изучили все наши материалы.
– Что, ФБР и здесь подсуетилось? – изумилась Джейн.
Уордлоу взглянул на нее:
– Они попросили копии всех документов. Каждой бумажки из этой коробки. Якобы они не доверяют нашей криминалистической лаборатории, поэтому привезли своих специалистов для изучения вещественных доказательств. Федералы все осмотрели. – Детектив снова повернулся к Габриэлю. – Если у вас есть вопросы, почему бы вам не обратиться к своим коллегам?
– Поверьте мне, я ручаюсь за агента Дина, – сказала Джейн. – Я его жена.
– Да, Мур мне говорил. – Уордлоу рассмеялся и покачал головой. – Федерал и коп. По мне, это все равно что кошка замужем за собакой. – Он полез в коробку. – Ладно, вот то, что вы просили. Следственные материалы. Протоколы осмотра места преступления. – Он доставал папки одну за другой и выкладывал их на стол. – Отчеты из лабораторий, протоколы вскрытия. Фотографии жертв. Ежедневные отчеты. Пресс-релизы, вырезки из газет… – Он остановился, словно вдруг что-то вспомнил. – У меня есть еще кое-что интересное для вас, – сказал он и направился к двери. – Сейчас принесу.
Вскоре он вернулся с видеокассетой.
– Я держу ее у себя в столе под замком, – пояснил он. – Поскольку в этой коробке рылись федералы, я подумал, что лучше сохранить кассету в надежном месте. – Он подошел к шкафу и выкатил оттуда столик с телевизором и видеомагнитофоном. – Поскольку мы находимся недалеко от Вашингтона, нам иногда приходится сталкиваться с делами, которые… отдают политическими проблемами, – признался он, разматывая шнур. – Знаете, народные избранники иногда пошаливают. Несколько лет назад погибла жена сенатора – ее «мерседес» перевернулся на дороге. Проблема была в том, что мужчина, сидевший за рулем, не был ее мужем. Хуже того, тот парень работал в русском посольстве. Вы бы видели, с какой скоростью ФБР село нам на хвост. – Он подключил телевизор и обернулся к посетителям. – С этим делом у меня возникает ощущение дежавю.
– Вы думаете, здесь пахнет политикой? – поинтересовался Габриэль.
– Вам известно, кто является настоящим владельцем того дома? Нам понадобилось несколько недель, чтобы выяснить это.
– Дочерняя компания «Баллентри».
– Это и есть политика. Речь идет о неком Голиафе из Вашингтона. Большом друге Белого дома. Крупнейшем военном подрядчике. В тот день я и понятия не имел, во что ввязываюсь. Пять убитых женщин уже ЧП. А если добавить сюда политику, вмешательство ФБР – черт возьми, можно готовиться к досрочному выходу на пенсию. – Уордлоу вставил кассету в магнитофон, взял пульт управления и нажал на кнопку воспроизведения записи.
На телеэкране замелькали запорошенные снегом деревья. Был ясный день, и лед искрился на солнце.
– Звонок в службу девять-один-один поступил около десяти утра, – пояснил Уордлоу. – Звонил мужчина, назвать себя отказался. Просто хотел сообщить, что что-то случилось в доме на Дирфилд-роуд, и просил прислать наряд полиции. На Дирфилд-роуд домов не так много, так что полицейскому патрулю не составило труда отыскать это здание.
– Откуда был сделан звонок?
– Из таксофона, который находится примерно в тридцати километрах от Эшбурна. Отпечатки, которые мы сняли с телефонной трубки, не помогли нам установить личность звонившего.
На телеэкране возникло несколько припаркованных автомобилей. На фоне гула мужских голосов выделился голос оператора, который начал комментировать:
– Сегодня четвертое января, съемка начата в одиннадцать часов тридцать пять минут. Адрес дома – Дирфилд-роуд, девять, Эшбурн, штат Виргиния. Присутствуют детектив Эд Уордлоу и я, детектив Байрон Макмэон…
– Мой коллега снимал все на камеру, – пояснил Уордлоу. – Это вид подъездной аллеи, ведущей к дому. Как видите, кругом лес. Никаких соседей поблизости.
Камера медленно проплыла мимо двух карет «скорой помощи». Врачи сбились в кучку, их дыхание вырывалось облачками пара. Видеокамера завершила медленный обход территории и остановилась перед домом. Это был двухэтажный кирпичный особняк внушительного вида, в прошлом явно величественное сооружение, но сейчас уже с видимыми признаками запустения. Белая краска на ставнях и подоконниках облупилась. Перила крыльца покосились. Окна были зарешечены – архитектурная деталь, более характерная для городских строений, но никак не для дома в тихой сельской местности. В объектив попал детектив Уордлоу, который стоял на ступеньках крыльца словно мрачный хозяин, ожидающий гостей. Камера скользнула вниз, когда детектив Макмэон стал натягивать бахилы. Потом в объективе вновь показалась входная дверь. Камера проследовала за Уордлоу в дом.
Первой в кадр попала залитая кровью лестница. Джейн уже догадывалась, что последует дальше, – она видела снимки с места преступления и знала, как умерла каждая из женщин. И все равно, когда камеру направили на ступеньки, Джейн почувствовала, что пульс участился, предвещая кошмары.
На экране возникла первая жертва, лежавшая лицом вниз на лестнице.
– В эту стреляли дважды, – пояснил Уордлоу. – Судмедэксперт сказал, что первая пуля попала в спину, вероятно, в тот момент, когда девушка пыталась бежать вниз. Пуля задела полую вену и вышла из брюшины. Судя по количеству крови, которое она потеряла, девушка была жива минут пять-десять, а потом ее добили выстрелом в голову. Как я это себе представляю, убийца сначала выстрелил в нее, а потом переключился на других женщин. Вернувшись на лестницу, заметил, что первая жертва еще жива. И сделал контрольный выстрел. – Уордлоу взглянул на Джейн. – Скрупулезный парень.
– Столько крови, – пробормотала Джейн. – Должно быть, осталось много отпечатков подошв.
– Да, и наверху, и внизу. Но у подножия лестницы картина получается путаная. Мы обнаружили два комплекта следов обуви большого размера, которые, как мы понимаем, принадлежат убийцам. Но есть и другие следы. Меньшего размера, и тянутся они на кухню.
– Полицейские наследили?
– Нет. Первый патруль был на месте спустя как минимум шесть часов. Кровь на кухне уже подсохла. А маленькие следы оставили, когда кровь еще была свежей.
– Так чьи же это следы?
Уордлоу посмотрел на Джейн:
– Мы до сих пор не знаем.
Теперь оператор поднимался по лестнице, и было слышно, как шаркают по ступенькам бумажные бахилы. На лестничной площадке камера свернула налево, устремляясь в дверной проем. В спальне теснилось шесть коек, на полу валялись одежда, грязная посуда, большой пакет картофельных чипсов. Камера скользнула по комнате и остановилась на койке, где лежала жертва номер два.
– Похоже, у этой вообще не было возможности бежать, – заметил Уордлоу. – Она лежала в постели, там ее и настигла пуля.
Камера устремилась к чулану. Оператор остановился в дверях, и на экране появились две прижавшиеся друг к другу погибшие девушки. Они забились в самый угол, тщетно надеясь на то, что их не заметят. Но убийца увидел их сразу, как только распахнул дверь, и рука его, не дрогнув, навела пистолет на их склоненные головы.
– Каждой досталось по пуле, – объяснил Уордлоу. – Эти ребята действовали быстро, методично и аккуратно. Открыли каждую дверь, обыскали каждый уголок. Собственно, в доме и негде было спрятаться. У этих девушек не было шанса на спасение.
Он взял в руки пульт и нажал на кнопку быстрой перемотки. На экране заплясали кадры маниакальной гонки по спальням, вверх по лестнице, на чердак. И такой же нервный спуск вниз. Уордлоу нажал кнопку воспроизведения записи. Движение камеры замедлилось, и она плавно поплыла в столовую и оттуда на кухню.
– Вот, – тихо произнес он, нажимая на паузу. – Последняя жертва. Ей досталось по полной программе.
Женщина была привязана шнуром к стулу. Пуля прошла прямо над правой бровью, и голова откинулась назад. Она умерла, воздев очи горе́; смерть стерла все краски с ее лица. Обе руки, лежавшие на столе, были вытянуты вперед.
Окровавленный молоток лежал рядом с раздробленными конечностями.
– Конечно, они что-то хотели от нее, – сказал Уордлоу. – А она то ли не могла, то ли не хотела дать им это. – Детектив посмотрел на Джейн, и по его взгляду она поняла, что он тоже мысленно представляет, как пытали жертву. Как сыпались удары молотка, кроша кости и суставы. Как разносилось эхо криков по дому, заваленному мертвыми телами.
Он нажал кнопку воспроизведения записи, и камера продолжила свой путь, оставляя позади окровавленный стол, истерзанную плоть. Еще не оправившись от ужаса, они молча смотрели на экран, где уже появились спальня первого этажа, затем гостиная с продавленным диваном и зеленым ковром на полу. Наконец камера вернулась в холл, к подножию лестницы, откуда и началось путешествие по дому.
– Вот что мы имеем, – заключил Уордлоу. – Пять убитых женщин, все неопознанные. Два вида оружия, из которого произведены выстрелы. Мы полагаем, что убийц было как минимум двое и действовали они сообща.
«И спрятаться в этом доме совершенно негде», – пронеслось в голове у Джейн. Она подумала о двух девушках, затаившихся в чулане. Представила себе, как по мере приближения шагов их дыхание сменяется всхлипами и руки сплетаются в прощальном объятии.
– Они врываются в дом и убивают пять женщин, – сказал Габриэль. – Не менее получаса проводят на кухне, кроша молотком руки последней жертвы. И у вас ничего нет на этих убийц? Ни улик, ни отпечатков пальцев?
– Ну, отпечатков по всему дому мы нашли несметное количество. Только идентифицировать их невозможно. Даже если убийцы оставили свои пальчики, их все равно нет в базе данных. – Уордлоу взял пульт и остановил запись.
– Постойте! – воскликнул Габриэль, не отрывая взгляд от экрана.