— Выключите его, — приказал Габриэль.
— Тишина! — гаркнул оператор. — У нас прямой…
— Отключите свой проклятый микрофон!
— Эй! Кто вы такой и что себе позволяете…
Габриэль отодвинул камеру в сторону и вырвал провода, разом отключив прожекторы.
— Уберите его отсюда! — закричала Зоя.
— Вы понимаете, что вы наделали?! — воскликнул Габриэль. — Вы хотя бы что-то понимаете?
— Я просто работаю, — отрезала она.
Дин двинулся на журналистку; в его глазах она увидела нечто, заставившее ее отшатнуться; она пятилась назад до тех пор, пока не натолкнулась спиной на телевизионный фургон.
— Вы подписали смертный приговор моей жене.
— Я? — Она покачала головой и произнесла с оттенком пренебрежения: — Не я же размахивала пистолетом.
— Вы только что сообщили им, что она полицейский.
— Я всего лишь излагала факты.
— Невзирая на последствия?
— Это ведь новости, верно?
— Вы знаете, кто вы после этого? — Дин приблизился к репортерше и едва устоял перед искушением ударить ее. — Шлюха! Нет, это слишком мягко сказано. Вы хуже, чем шлюха. Вы не только себя готовы продать. Вы готовы продать любого.
— Боб! — закричала она оператору. — Убери от меня этого идиота!
— Отойдите! — Тяжелая рука оператора опустилась на плечо Габриэля. Дин стряхнул ее, не отрывая взгляда от Зои: — Если с Джейн что-нибудь случится, клянусь, я…
— Я же сказал: отойдите! — Оператор снова схватил Габриэля за плечо.
И вдруг все страхи и отчаяние Габриэля слились в ослепляющей вспышке ярости. Он развернулся и нанес оператору сокрушительный удар в челюсть. Тот захрипел и, попятившись, рухнул на мотки проводов. В следующее мгновение Габриэль уже навис над ним с занесенным для удара кулаком. В голове прояснилось, и он увидел съежившегося от страха противника. А вокруг уже столпились зеваки в предвкушении зрелища. Всем хочется зрелищ.
Тяжело дыша, Габриэль поднялся. Он увидел Зою, которая стояла чуть в стороне, ее лицо горело от волнения.
— Ты снял это? — крикнула она другому оператору. — Черт, кто-нибудь успел снять это на пленку?
Превозмогая отвращение, Габриэль развернулся и пошел прочь. Он шел долго, пока не оказался вдали от оголтелой толпы и яростного блеска софитов. В паре кварталов от больницы он остановился и обнаружил, что кругом нет ни души. Даже на этой темной улице не было спасения от летней жары, которая уже успела раскалить асфальт. Ему вдруг показалось, что он врос в тротуар, придавленный горем и отчаянием.
«Я не знаю, как спасти тебя. Это моя работа — выручать людей из беды, но я даже не в силах защитить человека, которого люблю больше всех на свете».
Зазвонил его сотовый. Он узнал номер, высветившийся на дисплее, и не стал отвечать на звонок. Звонили родители Джейн. Они уже связывались с ним, как только репортаж Зои прошел в эфир. Он еле выдержал истерику Анжелы Риццоли и призывы Фрэнка к действию. Я не могу сейчас общаться с ними, подумал он. Может, через пять минут, через десять. Но только не сейчас.
Он стоял один в ночи, пытаясь собраться с силами. Он был не из тех, кто теряет самообладание, и все-таки только что ударил человека. Джейн была бы в шоке, подумал он. И может, ее бы позабавил тот факт, что он наконец потерял выдержку. Серый Костюм — так однажды она назвала его, доведенная до отчаяния его невозмутимостью и хладнокровием. Ты бы гордилась мной, Джейн, подумал он. Наконец-то я доказал, что ничто человеческое мне не чуждо.
«Только вот ты этого не видишь. И даже не знаешь, что все это из-за тебя».
— Габриэль!
Он обернулся и увидел Мауру. Доктор Айлз подошла так тихо, что он даже не заметил.
— Я предпочел убраться подальше от этого балагана, — объяснил он. — Иначе я бы не сдержался и свернул шею этой дамочке. Жаль, вместо нее досталось оператору.
— Я слышала. — Она замолчала. — Приехали родители Джейн. Я видела их на стоянке.
— Они звонили мне сразу после репортажа.
— Они ищут вас. Надо бы пойти к ним.
— Я не могу сейчас с ними разговаривать.
— Боюсь, у вас еще одна проблема.
— Какая?
— Здесь детектив Корсак. Он, мягко говоря, недоволен тем, что его не поставили в известность.
— О Боже! Только его здесь не хватало.
— Корсак ее друг. Он знаком с ней столько же, сколько вы. Может, вам он и несимпатичен, но ему небезразлична судьба Джейн.
— Да, я знаю. — Он вздохнул. — Я знаю.
— Здесь собрались все, кто ее любит. Вы не одни, Габриэль. Барри Фрост маячит здесь весь вечер. Даже детектив Кроу явился. Мы все переживаем за нее. — Маура помолчала. И добавила: — Я боюсь за нее.
Он посмотрел в сторону больницы.
— И вы хотите, чтобы я всех их утешил? Меня самого впору утешать.
— Вот именно. Вы взвалили всю тяжесть на свои плечи. — Маура тронула Дина за руку. — Пойдемте к ее родителям. К ее друзьям. Вы сейчас нужны друг другу.
Он кивнул. И, глубоко вздохнув, зашагал обратно к больнице.
Первым его заметил Винс Корсак. Ньютонский детектив в отставке решительно двинулся Габриэлю навстречу. В свете фонаря Корсак казался сердитым троллем с бычьей шеей и свирепым взглядом.
— Почему ты мне даже не позвонил? — сурово спросил он.
— Так получилось, Винс. События разворачивались слишком быстро…
— Мне сказали, она уже целый день там.
— Послушай, ты прав. Я должен был позвонить тебе.
— Должен, не должен — все это слова. Какого черта, Дин? Ты совсем меня в расчет не берешь? Думаешь, меня не касается все, что здесь происходит?
— Винс, успокойся. — Он протянул Корсаку руку, но тот со злостью отмахнулся.
— Она мой друг, черт возьми!
— Я знаю. Но мы пытались пресечь утечку информации. Мы не хотели, чтобы пресса разнюхала, что среди заложников есть коп.
— Думаешь, я бы кому-нибудь разболтал? Неужели ты считаешь меня таким болваном?
— Нет, конечно, нет.
— Тогда ты должен был позвонить мне. Пусть ты ей муж, Дин. Но я тоже переживаю за нее! — Голос Корсака дрогнул. — Я тоже переживаю, — повторил он тихо и отвернулся.
«Я это знаю. Я знаю и то, что ты влюблен в нее, хотя никогда и не признаешься в этом. Вот почему мы никогда не сможем стать друзьями. Мы оба хотели быть с ней, но женился на ней я».
— Что там происходит? — спросил Корсак сдавленным голосом, все еще не глядя на Дина. — Кто-нибудь знает?
— Нам ничего неизвестно.
— Эта сука проболталась в эфире полчаса назад. С тех пор похитители не проявлялись? Никаких выстрелов… — Корсак запнулся. — Никакой реакции?
— Может, они не смотрели телевизор. И не знают, что удерживают копа. Я надеюсь только на это.
— Когда они выходили на связь в последний раз?
— Они позвонили около пяти, предложили сделку.
— Что за сделка?
— Они хотят интервью в телеэфире. В обмен на двух заложников.
— Так сделайте это! Чего вы ждете?
— Полиция не хочет запускать туда гражданских. Ведь репортер и оператор окажутся под угрозой.
— Я сойду за оператора, если мне покажут, как управляться с этой чертовой камерой. А ты сыграешь репортера. Пусть пошлют нас.
— Речь шла о конкретном журналисте. Его зовут Питер Лукас.
— Ты имеешь в виду того парня, что пишет для «Трибьюн»? Почему его?
— Это мы и хотим выяснить.
— Что ж, так давай действовать. Надо вызволять ее оттуда, а не то…
Зазвонил сотовый Габриэля, и он поморщился, подумав, что это наверняка родители Джейн. Разговор с ними больше нельзя откладывать. Он достал телефон и нахмурился, взглянув на дисплей. Номер был ему незнаком.
— Габриэль Дин, — ответил он.
— Агент Дин? Из ФБР?
— Кто говорит?
— Это Джо. Думаю, вы знаете, кто я.
Габриэль оцепенел. Он видел, как насторожился Корсак, наблюдавший за ним.
— Нам нужно поговорить, агент Дин.
— Откуда вы узнали…
— Ваша жена говорит, что вам можно доверять. Что вы держите слово. Мы надеемся, что это правда.
— Дайте мне поговорить с ней. Дайте услышать ее голос.
— Через минуту. Как только вы дадите обещание.
— О чем вы? Скажите, чего вы добиваетесь!
— Справедливости. Мы хотим, чтобы вы дали обещание исполнить свой долг.
— Не понимаю.
— Нам нужно, чтобы вы были свидетелем. Чтобы вы нас выслушали, потому что вряд ли нам удастся пережить эту ночь.
Дин почувствовал, что его знобит. «Они самоубийцы. Неужели и всех остальных потащат за собой?»
— Мы хотим, чтобы вы сказали миру правду, — продолжил Джо. — Вас послушают. Заходите вместе с репортером, агент Дин. Поговорите с нами. А потом расскажете всем то, что услышали.
— Вы не должны умирать. Так нельзя.
— Думаете, нам самим хочется? Мы пытались скрыться от них, но это невозможно. У нас нет другого выбора.
— Но зачем идти этим путем? Зачем ставить под угрозу жизнь невинных людей?
— Иначе нас никто не послушает.
— Вам просто нужно выйти! Освободить заложников и сдаться.
— Но живыми мы не останемся. Они найдут логическое объяснение нашей гибели. Как всегда. Сами увидите это в новостях. Они заявят, что мы совершили самоубийство. Мы умрем в тюрьме, не дожив до суда. И все подумают: «Что ж, тюрьма есть тюрьма». Это наш последний шанс привлечь к себе внимание мировой общественности, агент Дин. Рассказать людям правду.
— Какую правду?
— О том, что произошло в Эшбурне.
— Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите. Но я сделаю все что захотите, если вы отпустите мою жену.
— Она здесь, рядом. С ней все в порядке. Я даже позволю вам…
Связь внезапно оборвалась.
— Джо! Джо!
— Что случилось? — встрепенулся Корсак. — Что он сказал?
Габриэль не слушал его, он отчаянно пытался восстановить связь. Отыскав номер абонента, он нажал на кнопку вызова.
— …абонент не отвечает или временно недоступен.
— Что происходит, черт возьми? — заорал Корсак.
— Я не могу дозвониться.
— Он повесил трубку?
— Нет, нас прервали. Сразу после того как… — Габриэль замолчал. Обернулся и посмотрел на командный трейлер. «Они нас слушали, — подумал он. — Кто-то слышал то, что говорил Джо».