— Я не ощутил воспоминаний.
— А-а... — выдохнул человек задумчиво. — Умирающая душа — обычное дело в здешних землях. Кем оно было, то несчастное существо?
— Бескрылым нетопырём, прикидывающимся святой девой, — ответил Жером.
— Как причудливо. Вы убили его? Разумеется, убили. Простите мою глупость, я всё ещё не совсем в ладу с собственным разумом. Требуется время. Все эти метаморфозы... Меня словно разобрали на части и собрали заново, вывернули наизнанку.
— Что ты помнишь о событиях между прошлой и сегодняшней ночью? — спросил Олег, безотчётно потирая рукой древко алебарды.
— Очень мало, — отвёл человек взгляд в сторону. — Я бы даже не назвал это воспоминаниями, скорее, ощущениями. Было похоже на горячечный бред.
— Тебя и в самом деле била лихорадка.
— Да, вероятно. Но потом... Потом я словно выбрался из трясины. Мне стало легко и вольготно. Моё тело сделалось будто невесомым, полностью свободным от боли и страдания. Я мог бы взлететь, если бы захотел, но что-то говорило мне — «Рано, пока рано». И я прислушался, остался здесь. А потом — будто взрыв. Мой покой, мою негу поглотило море света, такого яркого и горячего... Меня обуял ужас. Первобытный, неконтролируемый ужас. Я чувствовал, что распадаюсь на части, обращаюсь в ничто. Кажется, это длилось целую вечность, словно я спустился в ад. О, именно так я и подумал. Решил, что теперь это навсегда, что обиталище моё отныне и вовек — геенна огненная. Но свет погас, жар отступил. И вот я здесь. Моё тело невредимо, — приподнял человек окровавленную рубаху, — а разум затуманен. Признаюсь, мне немного неловко, словно эти чресла не мои, словно они позаимствованы на время. Я не помню этого тела, оно будто бы изменилось, — ощупал он себя. — Нет, конечно, оно моё, но, всё же, непривычное мне. Пальцы стали длиннее, или мне только кажется? Плечи... они были не столь широки прежде. А моё лицо, оно знакомо вам?
— На пару слов, — взял Жером под локоть Олега и отвёл в сторону.
— Что?
— Это не Ларс.
— Не говори ерунды. Он всё помнит.
— Ты просто не желаешь принять очевидного. Это — не Ларс.
— Ему столько всего пережить пришлось, он в шоке.
— Да послушай же! Он... физически другой. Ты не видишь? Он выглядит иначе, говорит иначе, ведёт себя иначе.
— Это объяснимо.
— Да, верно. И объяснение простое — он — не Ларс.
— Ладно, хочешь доказательств — будут тебе доказательства, — решительно развернулся Олег, — Ларс, дружище...
— Да, — неуклюже поднялся тот на ноги.
— Ты ведь знаком с пиромантией?
— Разумеется.
— Не сочти за труд, продемонстрируй нам ту штуку, которую сделал, когда только-только осознал свои возможности.
— Запросто, — расплылся человек в улыбке, радуясь предоставленной возможности.
Руки пироманта принялись выписывать движения вокруг одной точки, словно гладя невидимую сферу. На кончиках длинных пальцев засветились крошечные огоньки, связывающиеся воедино тончайшими электрическими дугами. В центре фантомной сферы вспыхнул огонь — настолько яркий, что свет его ослеплял своей белизной. С каждым оборотом ладоней пламя всё разрасталось, и вместе с тем белая плазма всё больше загрязнялась тёмными прожилками, словно мокрый лист белой бумаги, на который падала каплями чёрная акварель. Наконец, закончив манипуляции, человек протянул вперёд обращённую к небу ладонь, над которой повис шар пламени — точь-в-точь такой же, как в первый раз, но... абсолютно чёрный.
Олег и Жером молча переглянулись.
— Что не так? — спросил человек, и довольная улыбка на его лице стала неуверенной. — Моё пламя не по душе вам?
— Это — не огонь, — вкрадчиво, словно неразумному ребёнку, пояснил Олег.
— Нет? — перевёл человек взгляд на своё творение.
— Нет, — помотал головой Жером.
— Тогда я, пожалуй, оставлю это себе.
Рука, поддерживающая чёрную пламенеющую сферу, приблизилась к груди человека, и тёмная материя впиталась в его тело без следа.
— Что ты за хрень? — выдохнул Клозен.
— Меня зовут Ларс ван дер Гроф, — поклонился человек. — Рад знакомству.
Глава 24. Экзистенция
Весь обратный путь человек, называющий себя Ларсом, проделал, ни разу не сбавив хода. Он шёл первым, в полный рост и строго по прямой, лишь изредка огибая лакуны, оказывающиеся на поверку глубокой трясиной. Олег и Жером двигались след в след за своим странным проводником, опасливо переглядываясь и озираясь в поисках знакомых ориентиров. Ориентиры были на своих местах. Ларс шагал по тёмному болоту, словно по собственному дому, зная, казалось, каждый его сантиметр. И это пугало куда больше, чем мёртвая топь под ногами.
Когда троица добралась до островка, Дик всё так же сидел там, привалившись спиной к коряге и запрокинув голову. Ни плеск воды, ни окрики не привлекали его внимания.
— Он жив, — кивнул остальным Олег, убрав пальцы от шеи Миллера, и развязал бинт на его ноге. — Чёрт...
— Всё плохо? — невольно поднёс руку к носу Жером.
— Хуже, чем я рассчитывал.
Рана загноилась, ступня распухла и побагровела до самой щиколотки.
— Это заражение, — скомкал Олег грязный бинт.
— Кто... — разлепил потрескавшиеся губы Миллер. — Кто здесь? А, вы вернулись, — приподнялся он. — Нашли, что искали?
— Да, — вышел вперёд Ларс.
— Слава Богу, — улыбнулся Дик. — Рад тебя видеть, дружище. Ты... — указал он на голландца, прищурившись.
— Немного изменился, — кивнул тот.
— Как? Почему?
— Это долгая история, — вмешался Олег. — Сейчас нам лучше подумать о твоей ноге.
— Нога, да... Я её почти не чувствую. Может, оно и к лучшему, если это поможет идти, — Миллер предпринял попытку встать, но тут же упал обратно, стиснув зубы и отчаянно мотая головой.
— Почувствовал? — спросил Ларс безо всякой издёвки.
— В полной мере. Спасибо, что поинтересовался.
— Я могу помочь.
— Нам нужна душа, — погрузил Жером лицо в сложенные ладони.
— В прошлый раз мы потратили весь день и успели потерять... — осёкся Олег. — У нас нет на это времени.
— И что ты предлагаешь?
— Нет, парни, — нервно ощерился Дик, глядя на поднятую алебарду. — Вы же не всерьёз?
— Не вижу другого выхода, — тяжело вздохнул Олег.
— Да брось! Я же кровью истеку!
— Я могу помочь, — терпеливо повторил Ларс.
— Прижжёшь рану? — спросил Жером. — Этой чёрной хернёй?
— Какой ещё чёрной хернёй?! — сильнее прежнего забеспокоился Миллер.
— Ничего не потребуется прижигать, — помотал головой голландец. — Я просто... помогу.
— Как это? — сглотнул Жером. — Предлагаешь его...
— Да вы совсем охренели! — подтянулся Дик, стараясь отодвинуться подальше от непрошеных доброжелателей. — Если уж до того дойдёт, я и сам справлюсь!
— Где я сделал ошибку в слове «помогу»? — развёл руками Ларс. — Или оно приобрело иной смысл за минувшие сутки?
— Ты сможешь это вылечить? — недоверчиво покосился Олег на гниющую ногу Миллера. — Как?
— Такое сложно описать, — улыбнулся голландец. — Вы сами всё увидите, — раскрыл он ладонь, и чёрное пламя заструилось по его пальцам.
— Э нет! — встал между ним и Миллиром Жером. — Он, конечно, мудак и сраный расист, но это не причина пичкать его твоей... чертовщиной!
— Не тебе решать, — ответил ему в спину Дик.
— Ты не видел того, что видели мы, — обернулся Клозен.
— Да плевать я хотел на то, что вы видели. Если сам Сатана предложит спасти мне ногу... и жизнь, я только об одном спрошу — скольких принести в жертву.
— Такого не потребуется, — улыбнулся Ларс, и от этой улыбки у Олега холодок пробежал по спине. — Я ведь не Сатана.
— Отойди, — потребовал Дик.
— Ты не понимаешь, на что соглашаешься, — сделал шаг в сторону Жером.
— На всё.
— Готов? — присел Ларс возле больной конечности. — Не стану врать, это, скорее всего, будет больно. Неимоверно больно. Лучше взять что-нибудь в зубы.
— Да, — отломил Дик ветку, продышавшись, закусил её, ухватился за корягу и кивнул.
Чёрное пламя на ладони приподнялось, словно маленькое хищное существо, принюхивающееся к беспомощной искалеченной добыче, скользнуло по стопе, лизнуло её и впилось в рану.
Не дающая зубам сомкнуться ветка скрипнула, крошась. Миллер глухо зарычал, глаза его закатились, а нога, не слушаясь головы, дёрнулась назад. Но было поздно. Тёмная субстанция уже вгрызлась в плоть. Вены на багровой ступне запульсировали чёрным, пальцы выгнулись в разные стороны под дикими противоестественными углами, из разверзшейся раны брызнул смешанный с кровью гной. Ногу скрутило по самое колено, мускулы свело жесточайшей судорогой. Что-то незримое будто выжимало заразу из поражённой конечности. С последней каплей порченой крови ногу покинула и тёмная субстанция. Выйдя из вен и скопившись в ране, она потянулась обратно — к подставленной руке, которая её породила. И чем меньше черноты оставалось между краями раны, тем плотнее они смыкались, пока, наконец, ни срослись, обозначив границу свежим рубцом.
— С-с-сука, — выплюнул Миллер красную с глубокими отметинами ветку, дрожа и обливаясь холодным потом. — Чёртов ты коновал, Ларс! Я тебе сердце вырву, дай только отдышусь...
— Узнаю старину Дика, — устало хлопнул тот его по плечу.
— Как нога? — спросил Олег, утирая со лба испарину.
— Ты мне скажи, — обмяк Миллер, закрыв глаза. — Боюсь смотреть, там, небось, месиво. По ней будто кувалдой херачили.
— Ну, с виду вполне цела.
— Правда? — приоткрыл Дик один глаз. — Вот дерьмо... — пошевелил он пальцами. — Работает. Кости, они целы?
— Встань и узнаешь, — посоветовал Ларс.
Миллер осторожно, ухватившись за корягу и держа ногу прямой, поднялся и, морщась от предвкушения адской боли, наступил на измученную конечность.
— Ха, — расплылся он в глупой улыбке и перенёс вес на обе ноги. — Ха! Дьявол тебя дери, Ларс, как ты это сделал?!
— Было несложно.
— Жрать хочется, будто неделю голодал, — нахмурился Дик, держась за живот.