— Может и так, — поднялся Ларс, стряхивая пыль с ладоней. — Может и так... — отошёл он в сторону и будто невзначай кивнул Дику.
Описавший широкую дугу топор с лязгом врезался в стену.
— Ты что творишь?! — бросился Олег к Миллеру, но, не сделав и двух шагов, опустился на пол. — Ларс...
— Прости. Просто не мешай, и всё наладится.
Тупая боль в груди сковала тело. Олег почувствовал, будто его сердце сжали в кулак. Голова закружилась, перед глазами поплыло.
Стук металла о камень пробивался к мозгу, словно сквозь вату. Удар за ударом, монотонно и неотвратимо, пока, наконец, не сменился грохотом падающих на пол обломков.
— Боже мой...
— Чёрт, я думал меня вонью уже не удивить.
— Это поразительно! Ты видишь, видишь?!
— Он мёртвый?
— Похоже. Ни к чему не прикасайся!
— Ох дерьмо...
— Какого хера? — поднялся, шатаясь, Олег и помог находящемуся в аналогичном положении Жерому.
— О, — выглянул из вскрытого склепа Ларс, улыбаясь, как ни в чём ни бывало, — друзья мои, прошу в святая святых.
— Сукин сын, — поморщился Жером, держась за сердце, — я тебе башку проломлю.
— Успеется, — отмахнулся голландец. — Сейчас нас ждут дела поважнее.
— Что это? — подобрал алебарду Олег, заглядывая в проём.
— Узрите чудо, — развёл Ларс руками, будто мессия пред паствой. — Мастер...
Разрушенная стена открыла вход в просторный склеп. В отличие от прочих усыпальниц он не хранил горы костей. Прямоугольная камера около семи метров в длину и пяти в ширину была абсолютно пуста, не считая зловещей фигуры, восседающей на подобии каменного трона возле дальней стены. Исполин ростом не меньше трёх с половиной метров сидел неподвижно, уронив голову на защищённую кирасой грудь. Руки и ноги гиганта так же были укрыты латами из странного материала — он отражал свет, словно металл, но при этом напоминал фактурой панцирь или грубо обработанную кость. Из-под кирасы на бёдра ниспадала плотная кольчуга, отливающая перламутровым блеском. Облачённые в латные перчатки кисти сжали мёртвой хваткой подлокотники трона. Длинные платиново-белые волосы закрыли лицо исполина, одна из прядей присохла к утонувшему в груди клинку. Необычный прямой меч, по размеру тянущий на полноценный цвайхандер, напоминал, тем не менее, огромный палаш с небольшой гардой и немного изогнутой рукоятью. Металл клинка отливал багрянцем даже в призрачном голубоватом свечении летающих сфер. Почти белая рукоять, выполненная, похоже, из кости, была украшена искусной резьбой, точно такой же, как и на прислонённых к трону ножнах.
— О-о... — затаив дыхание, приблизился к таинственному мертвецу Ларс. — Вы только посмотрите на него. Великолепно. Нет! Не смей!!! — оттолкнул он Олега, легонько тронувшего зловещую находку остриём алебарды.
— Я только хотел проверить.
— Варвар! Это, может быть, величайшее открытие в истории человечества! Ладно, — неожиданно смягчился Ларс, — раз уж у тебя эта длинная штука, убери ему волосы. Только осторожно, умоляю.
Лезвие алебарды коснулось белых прядей и медленно отвело их в сторону.
— Это... — открыл рот Ларс.
— ...женщина, — закончил Олег.
Время почти не тронуло лицо усопшей, лишь кожа приобрела вид мятого пергамента. Острый подбородок и высокие скулы, сочетаясь с тонким идеально ровным носом и ртом, чуть растянутым, словно в печальной улыбке, складывались в иконоподобный образ. Картину портили только сомкнутые веки, провалившиеся внутрь пустых глазниц.
— Боже... — отпрянул Жером, — Она выглядит точь-в-точь, как та тварь на болотах!
— Что? — обернулся Ларс.
— Бескрылый нетопырь, мимикрирующий под женщину с ангельским лицом. Его душу мы тебе скормили.
— О... — снова обратил Ларс взор на хозяйку трона. — Это чертовски... странно.
— Занимательная история, — вступил в разговор Миллер. — Но какой нам прок с этой мертвечины, помимо научных изысканий? Дайте, хоть меч заберу, — потянулся он к рукояти.
— Стой! — преградил ему путь Ларс. — Я же просил ничего не трогать.
— Это просто меч, — пожал Дик плечами. — И ей он уже без надобности.
— Сможешь забрать, когда я всё осмотрю. Так... — взобрался Ларс на ступень трона, осторожно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не задеть свою бесценную находку. — Как необычно. Удар нанесён точно в сердце под прямым углом. В самую прочную часть кирасы, тут толщина не меньше сантиметра. Должно быть, тот, кто это сделал, обладал огромной силой. И-и... — заглянул он сбоку, — Да, клинок вышел со спины. В камне заметный скол, даже трещина. Её убили на этом самом троне, буквально пригвоздили к нему, а потом, вероятно, перенесли в склеп. Пальцы сжаты, как будто она готовилась принять смертельный удар. Без сопротивления.
— Ритуальное убийство? — предположил Олег.
— Не думаю. Скорее, казнь.
— Ты говорил про разные кровавые безумства в Латарнаке. Разве столь жестокие существа не нашли бы способ убийства, более изощрённый, чем удар мечом в сердце?
— Ну, во-первых, эта восхитительная особа явно знатного происхождения, возможно, даже королевского. Сомневаюсь, что таких колесовали или раздирали лошадьми. Во-вторых, говоря о казни, я имел в виду не приведение приговора в исполнение под гул толпы, а некую кару, наказание, последовавшее сразу за обличением. Кто-то, — развёл Ларс руками, поджав губу, — вошёл в тронный зал, вынул меч из ножен нашей богоподобной девы, и всадил ей в сердце, не встречая ни малейшего противодействия.
— Она знала убийцу, — резюмировал Миллер. — И за ней явно водился серьёзный косяк, раз так покорно приняла смерть. Ну что, теперь я могу забрать меч?
— Да. Только осторожно, прояви уважение к смерти.
Дик отложил топор, взобрался на подножие трона и, ухватив меч обеими руками, потянул на себя.
Клинок, скрежеща о доспех, медленно выходил наружу. Багровеющая сталь покидала вековое узилище, становясь чёрной. Вязкая, похожая на битум жижа засочилась из прорехи. И едва острие меча оставило свои мрачные ножны...
— Дерьмо!!! — чуть ни упал Миллер, отпрянув, и тут же принял боевую стойку, как и остальные.
Безвольно склонённая до того голова хозяйки трона дрогнула и поднялась. Шея захрустела, лязгнули доспехи.
— Кто? — подалось немёртвое тело вперёд, шаря перед собою вытянутой рукой в когтистой перчатке. — Назовись.
Её голос — сдавленный и шипящий — заполнил камеру, отражаясь от стен. Вторая рука, оторвавшись от подлокотника, устремилась к пергаментному лицу, а потом — дыре в груди.
— Владыка, — с грохотом рухнуло закованное в броню тело на колени, продолжая простирать в пустоту ищущие кого-то пальцы. — Ты помиловал меня? Ответь же.
— Я... — начал Ларс дрогнувшим голосом, жестикулируя остальным в сторону выхода. — Да, я твой владыка. И я всё ещё зол на тебя.
Немёртвая повернула голову на звук и совсем по-животному, словно гигантская кошка, опустилась на четвереньки. Высекая когтями искры из каменного пола, она медленно приблизилась к оцепеневшему Ларсу. Шея, хрустя позвонками, противоестественно вытянулась, ноздри идеального носа расширились, ловя запахи.
Ларс сглотнул, с трудом сохраняя равновесие на подкашивающихся ногах.
— Лжёшь, раб, — прошипела немёртвая, обнюхав незваного гостя. — Что делаешь ты в моих чертогах? Как смеешь? — безглазое лицо вплотную приблизилось к лицу Ларса.
— Я не раб, — насилу выдавил тот.
— Ещё одна ложь, и я накормлю тебя твоими ногами.
Ларс обернулся и помотал головой готовым броситься в атаку спутникам.
— Я не из этих мест, — постарался он говорить как можно ровнее, хотя голос так и норовил сорваться.
— Чужеземец? — двинулась немёртвая по кругу, продолжая обнюхивать визитёра и касаясь его то лбом, то щекой.
— Да. Мой дом очень далеко.
— Почему же ты здесь?
— Ищу кое-кого.
— И это не я, верно?
— Верно.
— Ты нарушил печать, чужеземец. Нарушил волю Владыки. Ведомо ли тебе, каково наказание?
— Нет. Но прежде чем наказать, выслушай меня.
— Дерзкий чужеземец. Принцесса Санти слушает людей только когда они вопят на жаровнях.
— Я... знаю о тебе, принцесса Санти. Я читал...
— Умеешь читать? Да ты не просто дерзок. Куда только смотрят секураторы, раз люди, обученные чтению, уже расхаживают по дворцу? Ладно... я распотрошу тебя чуть позже. Что ты обо мне читал?
— Помимо многочисленных сказаний о твоей богоподобной красоте, которые не лгут, я знаю, что ты — последняя из рода Шазар — правителей Латарнака, дочь короля Уртуса и наследница его трона.
— Об этом знает каждый, — коготь латной перчатки скользнул Ларсу от уха к ключице. — Мне становится скучно.
— Но я знаю кое-что ещё! Кое-что, о чём не упоминал ни один летописец, о чём не известно даже тебе.
— Говори же.
— Я расскажу всё, однако прежде хочу предупредить — это будет... тяжело. Вероятно, у тебя возникнет желание растерзать меня, как только я начну. Но в таком случае ты не услышишь самого важного. Так что подумай и ответь — стоит ли смерть ничтожного человека потери бесценных знаний, которых никто больше тебе не даст?
Принцесса, храня молчание, сделала ещё один круг и, остановившись у Ларса за спиной, прошипела:
— Я слушаю.
Глава 27. Санти
Дыхание принцессы тронуло шею Ларса, и могильный холод пробежал по его позвоночнику. Каждая клетка тела ощутила вдруг свою бренность, так остро, что ноги свело судорогой. Страх парализовал разум.
— Чего же ты ждёшь? — прошипела Санти. — Быть может, твой рот слишком мал, чтобы произносить столь весомые слова? — Холодный коготь коснулся уголка губ Ларса и потянул в сторону.
— Ты не во дворце, — быстро проговорил голландец, поворачивая голову в направлении тяги, грозящей распороть правую щёку.
— Неужели?
Зубы принцессы прикусили левое ухо рассказчика. По шеи заструилось тепло.
— Это склеп. Тебя погребли.
Коготь на секунду замер и погрузился Ларсу в рот, царапая нёбо. Сухой язык слизнул тёплый ручеёк с шеи.