— Да, — кивнул Жером, задумчиво. — Ведь мёртвые не худеют и не толстеют.
— Слушай, — обернулся Дик, оторвавшись от завораживающей сцены пожирания колбасы, — завязывай уже со своими загробными темами, бесишь.
— А у тебя есть объяснение получше?
— Да, твою мать! Это воздух! Сучий свежий воздух! Вот аппетит и разгулялся! Какое ты хочешь объяснение?! Мы в грёбаном кошмаре! Я вообще нихера не понимаю! Но я точно знаю, что жив! Потому что всё ещё могу сдохнуть!
Олег тем временем дожевал колбасу и затих.
— Эй, — осторожно похлопал его по щеке Дик и, не получив обратной реакции, приложил два пальца к шее виновника всеобщей обеспокоенности. — Вроде живой.
— Слезьте с него, — посоветовал Ларс.
— Думаешь, стоит?
— Думаю, он скорее придёт в себя, если начнёт дышать.
— Пожалуй, — встал Миллер и подобрал брошенный цвайхендер. — Если что пойдёт не так… — приподнял он меч.
— С ума сошёл? — поморщился Ларс. — Что «пойдёт не так»?
— Ну, не знаю. Вдруг он обратится. В нежить.
— Хватит нести чушь. Просто не делай резких движений.
— Ну? — перекинул Дик цвайхендер на другое плечо, спустя минуту бездействия. — А если он так и не очнётся?
— Ты куда-то спешишь? — поинтересовался Ларс.
— Сами же предлагали двигать отсюда скорее.
— Если не очнётся, понесём.
— Или у тебя другие предложения? — добавил Клозен, и оба посмотрели на Миллера осуждающе.
— Я просто обдумываю варианты, — пожал плечами Дик. — В том числе и говённые.
— Смотрите! — вскрикнул Жером, тыча пальцем на Олега. — Он пошевелился!
— И чему ты радуешься? — ухватил Миллер рукоять меча обеими руками.
— Уйди, — отпихнул его Ларс и опустился на корточки возле неподвижного тела. — Олег. Слышишь меня? Да. Да, чёрт подери! — обрадовался он, глядя в открывшиеся глаза.
— Как себя чувствуешь?
— Что тут произошло? — Олег сел и громко рыгнул. — Зараза. Такое ощущение, будто во рту собаки насрали.
— Колбаски несвежей навернул, — любезно пояснил Миллер. — Фунтов шесть, не меньше. Но это лучше чем вон то, — указал он на растерзанный труп.
— Не понял, — поморщился Олег, поднимаясь на ноги.
— Ты пытался добраться до неё, — взял слово Ларс, — чтобы, как мы предполагаем, съесть.
— Ерунда какая-то. Быть такого не может.
— Звучит безумно, — согласился Жером, — но так оно и выглядело. Ты вёл себя, как чёртов зомби. Мы еле удержали. Что, совсем ничего не помнишь?
— Помню, хлеб ел, а потом… Больше ничего.
— Если восстановление двух пальцев приводит к такому, — глубокомысленно начал Ларс, — то лучше иметь под рукой побольше белковой пищи в момент поглощения души.
— А ещё лучше — оставаться целым, — подытожил Дик.
Глава 9 Только правду
Разжившись хлебом, сушёным мясом, питьевой водой и горстью монет со львом на гербе, четвёрка покинула Дерранд и отправилась дальше, по единственной дороге, ›уходящей на запад от мёртвого селения. Позади забрезжил рассвет, оттеняя Чёрный лес, нависающий над дымящимися руинами и раскинувшейся во все стороны, покуда хватало глаз, пустошью с её редкими деревьями, искорёженными и скрученными, будто их ввинтили в эту каменистую землю.
— Жутко здесь, — поделился мнением Клозен, в очередной раз окидывая взглядом безрадостную картину в серо-бурых тонах. — Жутко, холодно и тихо… как в могиле.
— Я же просил, — скрипнул зубами Дик.
— Извини.
— Вам не кажется, что тут слишком уж безлюдно? — поинтересовался Ларс.
— Не скажу, что мне от этого плохо, — заметил Миллер.
— Да, но… Мы идём уже пять часов, а вокруг никаких признаков жизни. Разве поблизости от города не должно быть… хоть чего-то?
— Кто сказал, что мы поблизости от города? Не хочу тебя расстраивать, приятель, но все наши познания о местной географии мы получили от крысы, которая хотела нас убить. Этот Швацвальд может находиться где угодно, если вообще существует.
— Есть дорога, — присоединился к беседе Олег. — Она не может вести в никуда.
— Ты уверен? — покосился Жером на проглядывающие сквозь сухую придорожную траву выбеленные временем кости крупного животного.
— Уверен.
— Что ж, могу только позавидовать. На прошлой неделе я был уверен, что нет на свете зла большего, чем домовладелец, пришедший за квартплатой. Что самое мерзкое — это остывший кофе за два евро. А самое жуткое — кокс с детской присыпкой. Сегодняшнее утро я начал, вынимая чужую кость из своих кишок. И, знаешь, я мало в чём теперь уверен.
— Мне казалось, вы, французы, такие жизнерадостные, неунывающие, — усмехнулся Дик. — Выше нос. Сейчас тебя, по крайней мере, не пытаются убить. Жизнь налаживается. Вот дерьмо… — поднял он взгляд к красновато-серому затянутому тучами небу и стёр с лица упавшие капли.
Дождь, едва начавшись, уже через минуту превратился в настоящий ливень. Ветер хлестал путников холодными струями. Грунтовая дорога стремительно превращалась в русло ручья. Глина хлюпала и скользила под ногами. Мокрая и продрогшая до костей четвёрка понуро брела навстречу плотным серым стенам воды, соединившим неприветливую землю и ревниво соревнующееся с нею в неприветливости небо.
— Глядите! — спустя два часа пути, указал Дик в пелену дождя, из которой проступили неясные силуэты. — Что это?
— Похоже… Дом? — предположил Ларс осторожно, словно боясь спугнуть затеплившуюся надежду. — Да, чёрт подери. Это дом!
— Неужели дошли? — приложил Жером ребро ладони к бровям, всматриваясь вдаль.
— Определённо дошли, — кивнул Дик. — Только вот до чего? И не стоит ли пройти мимо?
— Да ты спятил, — усмехнулся Олег. — Я сейчас готов хоть к Сатане в компанию, лишь бы крыша над головой была.
— Поддерживаю! — радостно вскинул руку Ларс, голосуя «за», и поспешил вперёд.
Вблизи дом оказался существенно больше, чем можно было предположить по силуэту в дождевой дымке. Две его половины стояли под прямым углом, образуя в плане сверху букву «Г». Нога буквы была в два этажа высотой, а перекладина — все три, не считая чердака с крохотным окошком под коньком двускатной черепичной крыши, которую, как и на двухэтажной части, украшала большая кирпичная труба, испускающая ым.
— С вашего позволения, говорить буду я, — обернулся к спутникам Ларс, взявшись за массивное металлическое кольцо на не менее внушительной тесовой двери, и постучал.
Внутри послышались шаги. Они приблизились и затихли.
— Э-э… День добрый! — крикнул голландец, стараясь перекрыть шум дождя. — Мы — четверо усталых путников в поисках крова и горячей пищи! Нам нужно лишь обсохнуть и подкрепиться, чтобы продолжить путь! Не будете ли вы столь любезны, чтобы разделить с нами тепло вашего очага? За справедливую плату, разумеется!
— Ты перебарщиваешь с этим средневековым словоблудием, — пробурчал стоящий рядом Миллер. — Будь проще. Эй, хозяин! Открывай, пока мы тут жопы не отморозили! И собирай на стол! Нам не терпится облегчить свои кошельки!
— У тебя тоже вышло вполне в духе средневековья, — похвалил Ларс ораторский талант Дика.
— Но убедительнее, — ощерился тот, заслышав скрип поднимаемого засова.
Дверь приотворилась, и в образовавшейся щели появилась часть морщинистого лица с необычно большим для человека глазом, критически смотрящим на посетителей снизу вверх.
— Дезертиры? — поинтересовалось существо за дверью.
— Э-э… Нет. Нет, что вы! — расплылся Ларс в дружелюбной улыбке, пытаясь налету придумать правдоподобную историю и горько сожалея, что не озаботился этим раньше. — Мы пришли с торговым обозом, который охраняли от границ Салансы. Теперь держим путь в столицу графства Швацвальд. И…
— Вольные клинки, — постановило существо.
— Пожалуй, можно и так сказать, да.
— Входите.
Звякнула цепь, и дверь, распахнувшись наружу, заставила Ларса попятиться. Изнутри дыхнуло теплом и запахами еды.
— Живее, — поторопил радушный хозяин. — Дрова не казённые. И вытирайте ноги.
Как только четвёрка нежданных гостей вошла, дверь тут же была затворена, массивный засов водружён на крюки, цепь возвращено на законное место.
— Располагайтесь, — указал хозяин на длинный стол со скамьями. — Я распоряжусь на счёт обеда.
— Милый старичок, — проворчал Миллер, как только тот, слегка прихрамывая, скрылся за дверью под лестницей ведущей на второй этаж.
Олегу же «милый старичок» больше всего напомнил сказочного гнома. Такого, как рисуют в детских но от того не менее страшных книжках, полных коварства и злой магии. Несмотря на небольшой, около полутора метров, рост, горбун был широкоплеч и, судя по всему, мог похвастать недюжинной физической силой. Крупную голову украшала седая сплетённая в множество связанных на конце кос шевелюра. Мясистое испещрённое старыми шрамами лицо с крючковатым носом и большими водянистыми глазами обрамляла жиденькая бородка. Одет «гном» был в простые холщёвые штаны, заправленные в сапоги с широкими отвёрнутыми вниз голенищами, и кожаную рубаху, подпоясанную ремнём, на котором в ножнах покоился внушительного вида палаш с богато украшенной гардой. Манера держаться и говорить выдавали в хозяине дома натуру волевую, изрядно повидавшую в жизни, но не сломленную её ударами.
— Ни слова про бойню в Дерранде, — шепнул, обращаясь ко всем, Олег. — Мы из Занерека, нанимаемся в охрану к торговцам, тем и живём. О здешних реалиях знаем мало. Ясно?
Троица дружно покивала.
Из двери под лестницей, стуча плошками, вышла миловидная особа лет двадцати и, любезно улыбаясь, поставила на стол грибную похлёбку с корзинкой свежего хлеба.
— Спасибо, — криво ухмыльнулся Дик, провожая взглядом покачивающиеся бёдра, но ухмылка тут же исчезла, когда в зал вернулся хозяин с пятью кружками и кувшином.
— Жаркое готовится, — уведомил он, разливая горячее вино. — А пока есть время немного поболтать. Вы ведь не против? — обвёл он гостей вопрошающим взглядом. — У нас в последнее время посетителей маловато, а с кухарками не потолкуешь.