— Чего уставилась? — обернулся Гунон. — Бумагу и перо мне! Живо!
Глава 10 В Швацвальд
Попытка напроситься на ночлег успеха не возымела. Гунон расценил её едва ли ни как дезертирство, будто все четверо уже завербованы в его собственную армию и принесли присягу. Чтобы поскорее выпроводить столь дорогих и в равной степени нежеланных гостей, он даже согласился расстаться с телегой и одним из своих устрашающего вида жеребцов, которых называл хорсками. Угольно чёрный конь по кличке Дариус с виду весил не меньше тонны, был космат и, судя по остаткам костей в кормушке, плотояден.
— Он сожрёт нас, — обречённо вздохнул Жером, глядя как Гунон, забравшись на стремянку, впрягает чёрное чудовище.
— Только если помрёте, или нападёте на него, что равносильно первому, — без тени иронии ответил горбун. — Хорски всеядны, но они не охотятся. Дариус смирный, — потрепал он зверя по холке. — В телеге мешок зерна с птичьей требухой. Покормите часа через три.
— А далеко до Швацвальда? — поинтересовался Олег.
— К ночи будете.
— Если мы так важны, может, поедешь с нами? Вдруг по дороге что стрясётся.
— Не могу, — закончил Гунон возиться с упряжью и спустился со стремянки. — Да всё обойдётся. Просто, будьте начеку и держитесь понаглее. Может, в сумерках и за настоящих вольных клинков сойдёте, — усмехнулся он и захлопал в ладоши. — Всё-всё! Хватит рассиживаться! Живо в путь!
— А письмо? — напомнил Олег.
— Держи, — передал Гунон замысловато сложенный лист жёлтой бумаги с красной сургучной печатью в центре. — Делайте всё, как я сказал. Никуда не сворачивайте. Ни с кем не говорите. Сразу по адресу, без вариантов. Ясно? И это тоже забери, — вернул он кошель с душами. — Могут пригодиться. Только спрячь понадёжнее. Да, и на въезде скажите стражникам, что желаете записаться в Правую роту по зову герцога Бертольда. Тогда не будет вопросов на счёт оружия и доспехов.
— Ландскнехты?
— Что?
— Наёмники на государевой службе.
— Здесь их называют правыми.
— Довольно… странно.
— Правым не полагается жалование. За службу герцог Бертольд дарует им право на все трофеи, какие смогут добыть на поле брани. В том числе и на души.
— А для этого никакая грамота не нужна?
— Нужна. Получишь, если запишешься в роту. Но я настоятельно не рекомендую этого делать.
— Почему?
— Во-первых, вас там убьют. А во-вторых… Ладно, хватит пустого трёпа. Пора в дорогу.
— Хоть намекни, к кому едем, — подал голос с телеги Дик.
— На месте всё узнаете. Ну, удачи.
Дариус сопел, тяжело ступая по раскисшей дороге. Холодные капли дождя катились по чёрной шкуре и превращались в пар.
— Чёртов старый психопат, — бросил взгляд на удаляющийся дом Миллер, потирая шею. — И дружок у него, наверняка, не лучше.
— По крайней мере, нам не нужно идти пешком, — плотнее закутался Клозен в кое-как спасающую от дождя и ветра дерюгу.
— И теперь у нас есть отправная точка в Швацвальде, — добавил Ларс.
— Да ну? — усмехнулся Миллер. — И куда же, по-твоему, мы из неё отправимся? Может, прямиком в петлю, или на костёр? Дай-ка мне это письмо, — хлопнул он по спине держащего вожжи Олега.
— Зачем? — обернулся тот.
— Прочесть хочу, разумеется. Зачем же ещё?
— Ни за что.
— Какого хера? Почему ты за всех решаешь? Кто тебя главным назначил?
— Я тоже против того, чтобы ломать печать, — поддержал Олега Ларс.
— Да вы спятили! Мы, возможно, свой смертный приговор везём. А вы о печати заботитесь? Эй, француз, тебе тоже насрать на себя?
— Я воздержусь в этом голосовании, — развёл руками Жером.
— Безумие какое-то, — покачал головой Дик. — Чокнутый гном час назад пытался нас убить, а мы ему теперь свято верим?
— Но не убил же, — возразил Олег. — Хотя мог.
— У тебя стокгольмский синдром.
— Нет. Просто, мне, в отличие от тебя, хватило ума понять, что без поддержки мы десь пропадём. Пока нас спасало только чудо.
— Именно! Так почему бы не положиться на него? Лично у меня чуду доверия куда больше, чем психованному гному-убийце и его неизвестному прихвостню!
— Тебе ничего не мешает. Полагайся. Как видишь, телефон молчит. Стало быть, мы на верном пути. Разве нет? Разве Она не вмешалась бы, соверши мы ошибку, не направила бы? И почему ты веришь Ей больше, чем Гунону? Ведь это Она нас сюда затащила.
— Не факт, — причмокнул задумчиво Ларс, утирая капли с лица.
— Что ты имеешь в виду?
— Может, Она всего лишь гид, а не перевозчик?
— Без разницы. Мне надоело полагаться на экран разбитого телефона. Мы здесь застряли, и выбраться сможем, только если найдём помощь. Невозможно шарахаться ото всех, и надеяться при этом, что нас кто-то спасёт. Пора искать выход. Самим искать. А для этого нужно принять действительность, как она есть, и пользоваться тем, что она предлагает.
— Мы и сами могли бы ей кое-что предложить.
— Хочешь обучить их высшей математике? — усмехнулся Миллер.
— Ну, почему только математике? — почесал подбородок Ларс. — Конечно, первое что приходит в голову — это огнестрельное оружие и двигатель внутреннего сгорания…
— Крыса сказала, что в этой мрачной дыре нет ни пороха, ни горючки, — перебил его Дик.
— Да. Но, если даже предположить, что Ош не имеет необходимых компонентов для изготовления пороха и бензина, мы с вами точно знаем, что здесь есть спирт, горючие масла и, в конце концов, древесина. Это отличный базис для развития. Начать хотя бы с паровой машины. Мы произведём настоящий фурор! — воскликнул голландец восторженно. — Только представьте, каких высот может добиться в средневековье человек с современным образованием!
— Не хочу ломать тебе кайф, приятель, но… Думаешь, мы первые свежачки со знанием основ физики и химии?
— Очень может быть!
— Тот козёл в Дерранде говорил, что свежих двадцать лет не было, — напомнил Жером.
— Что ж, можем рассказать местным новости про бином Хиггса, — оскалился Дик.
— Бозон, — поправил Ларс.
— Что?
— Бозон Хиггса. А бином Ньютона. И мы не знаем, сколько длится местный год. Быть может, он раз в десять длиннее земного, а тогда…
— Да какая нахрен разница?! Оглянись! Ты видишь вокруг заводские трубы, железные дороги, или хотя бы дирижабли в небе? Ничего этого здесь нет. И вовсе не потому, что наши предшественники были безграмотными тупицами, а… — Миллер задумался. — По каким-то другим причинам.
— Дай-ка кинжал, что остался от Нигума, — обратился Ларс к Олегу.
— Чем он тебе поможет? — передал тот широкий копьевидный клинок с костяной рукоятью.
— Ну, — повертел голландец смертоносный предмет в руках, — я не большой специалист по холодному оружию. А вот базбен, похоже, разбирался в этом, и чем попало пользоваться не стал бы. — Он положил клевец себе на колени и с силой ударил кинжалом о «клюв».
— Ты что делаешь?! — возмутился Олег. — Он же расколется!
— Раскололся бы, будь клинок из высокоуглеродистой стали. Но, смотрите, — продемонстрировал голландец глубокое замятие на режущей кромке кинжала и заметную борозду на «клюве» клевеца. — Она мягкая. Думаю, проблема именно в этом. Здешние металлы и металлургия не позволяют создавать сложные механизмы, способные противостоять высоким нагрузкам.
— Движки — возможно. А огнестрел? Там-то металл должен быть как раз мягким, — возразил Дик. — Ладно, пусть не М4, но уж мортиру-то смогли бы отлить.
— Значит, здесь уже дело в отсутствии взрывчатых веществ.
— Перманентное средневековье, — сделал вывод Олег.
— Очень похоже, — согласился Ларс. — И тогда наши знания мало чем помогут. Если только кто-то из вас ни металлург, способный из подручного сырья получить металлы нужной прочности и жаростойкости. Нет? В таком случае, паровой двигатель для нас так же далёк, как и сверхсветовой, — заключил он печально.
— Чёртова отсталая дыра, — сплюнул Дик.
— Ну, я не стал бы недооценивать потенциал местной цивилизации. Ведь у них есть магия, и бог знает что ещё, способное даже менять течение времени…
— И делать бомбы из человеческих останков, — добавил Жером. — Уж в этом-то мы точно конкуренцию не составим.
— Ты можешь составить конкуренцию только в одном, — бросил через плечо Дик, — в толкании наркоты местным отбросам. Тут наверняка растут какие-нибудь подходящие грибы.
— Кстати, — обратился к Олегу Ларс, — а чем ты занимался в… нашем мире?
— Я — экономист, — сознался тот не без толики смущения.
— Ого! — присвистнул Миллер. — Да ты просто кладезь полезных навыков.
— Да уж… Можете смеяться, но, когда Катарина рассказывала про души, я подумал: «А ведь это самая жестокая экономическая модель, какая только может существовать». Душевный стандарт. Здесь фраза «Деньги вокруг нас, нужно только уметь их взять» приобретает совсем другой смысл. А фраза «Деньги нельзя есть» смысл теряет.
— Похоже, это не совсем так, — вставил Ларс.
— Да. Мы уже видели монеты, по крайней мере. Может, есть даже облигации, акции, векселя, закладные и прочая мишура. А вот души явно не в свободном обращении, если верить Гунону.
— Что-то вроде нелегальных трансплантатов, — выдвинул гипотезу Миллер. — Дорогие, продлевают жизнь, и добываются схожим способом.
— Да, — кивнул Жером, — только вот сотни человек не вырезают ради почек и глазных яблок.
— Прокатись по центральной Африке и убедись в обратном.
— Я бы с радостью…
— Как бы там ни было, — продолжил Олег, — а Катарина сильно отстала от жизни, сидя в своём колодце. Да и Нигум говорил, что всё собранное на полях сражений уходит в казну.
— А оттуда, должно быть, сильным миро сего, — уточнил Ларс. — «Чужое бессмертие».
— Если всё достаётся горстке правителей, — почесал бороду Дик, — чем они отличаются от Пожирателей? Или как их там ещё?
— Хороший вопрос, — согласился Олег. — Но он всего лишь один из множества, и далеко не самый насущный.
— А что там гном говорил про какую-то роту?