— Ближе к делу, пожалуйста, — поторопил Миллер.
— Его зовут Гюнтер Зайгер. Старый, как земля под ногами, еле ходит. Но в своё время наделал немало шума. Начинал наёмником, в боях заработал славу бесстрашного и искусного рубаки, дослужился до помощника капитана. Потом волею судеб его занесло в Швацвальд, и здесь он сошёлся с одним из придворных вельмож, который дал ему свою протекцию для вступления в личную гвардию герцога. Происхождения Зайгер не знатного, однако, его ратные таланты и поручительство решили исход дела — он был зачислен. Не один десяток лет честно служил герцогу и обучал своему ремеслу молодых аристократов при дворе. Метил в капитаны. Но однажды случилось так, что карьера Зайгера пошла под откос. В тот роковой день Швацвальд посетила баронесса Бёвиль со своим кузеном — маркизом Тюрдором. Баронесса была молода, обворожительна и помолвлена с Вацлавом Сулийским, печально известным как Вацлав Золотая Глотка. Это младший из пяти сыновей князя Сулийского. Семья их столь же богата, сколь и безумна. Но Вацлав своей необузданной жестокостью затмил даже отца. Любимое его развлечение — заливать в горло врагам расплавленное золото. Поговаривают, что в замке Вацлава есть специальная зала, где хранятся слитки, вырезанные из мёртвых тел, каждый на своём постаменте и снабжён подписью: «Сей благородный металл осквернён чревом…» и далее имя несчастного. Сотни слитков. Бывало, злоупотребив вином, Вацлав сам похвалялся, что одного только осквернённого золота ему хватит, чтобы перекупить армию короля. Зайгер знал это. Как и любой другой, он был наслышан о лютом нраве Золотой Глотки. Но как только наш бравый гвардеец завидел баронессу, собственные ум и осторожность отказали ему. Зайгер потерял голову от красоты юной невесты Вацлева. Он использовал любой повод, чтобы оказаться рядом, подкупал сослуживцев, чтобы обменяться сменами, умолял капитана поставить его в караул. В конце концов, такое поведение гвардейца не ускользнуло от глаз маркиза Тюрдора, сопровождавшего свою кузину в поездке. Маркиз был человеком мягким и скандалов не любил. Он поговорил с капитаном и потребовал удалить Зайгера прочь от баронессы. Капитан, разумеется, так и сделал. Но оба они недооценили решительности Гюнтера Зайгера. Тот в нарушение приказа покинул свой пост и заявился в сад, где гуляла баронесса. Припав на колено, Зайгер сделал ей предложение руки и сердца. Видящий всё это безобразие маркиз, разумеется, был оскорблён и потребовал сатисфакции, дабы смыть позор со своего рода, и получил её незамедлительно. Не знаю, о чём думал в тот момент Зайгер, но, говорят, он дрался с такой яростью, что маркиз — сам являющийся весьма неплохим фехтовальщиком — опешил и пропустил удар, едва не отделивший ему голову от тела. Бедолагу насилу спасли. А Зайгер был разжалован, лишён всех привилегий, бит кнутом и с позором выгнан из гвардии. Но на этом его печальная история не закончилась. Шила в мешке не утаишь, и слухи о дуэли достигли ушей Вацлава. А людская молва склонна снабжать скудные факты цветастыми подробностями. К тому времени стали поговаривать, что баронесса и сама оказывала гвардейцу недвусмысленные знаки внимания. Такой скандал накануне свадьбы… Вацлав был вне себя от ярости. Его интенданты прискакали в Швацвальд с требованием выдать им Зайгера живым или мёртвым. Финансовое могущество династии Сулийских — весомый аргумент в любом споре. Но герцог Мартелл всегда ценил свой авторитет выше денег. Он отказал Вацлаву, тем самым испортив отношения с одной из влиятельнейших семей Аттерлянда. С тех пор дела Швацвальда идут неважно. Зато все знают, что выдвигать герцогу Бертольду Длинноногому ультиматумы — дело бесперспективное.
— И Вацлав не попытался подослать убийц к Зайгеру? — спросил Ларс.
— Разумеется, попытался. Было два неудачных покушения. Всё-таки, что ни говори, а наш влюблённый солдафон крепко знал своё ремесло. После этого Вацлав оставил попытки до него добраться. Отыгрался на Тюрдоре. Свадьба после разразившегося скандала была под вопросом, и её ценой стала добровольная ссылка маркиза в пограничный гарнизон близь Холмогорья. Там он и сгинул при отражении одного из набегов. А бедняжка баронесса, выйдя замуж, совсем зачахла. Говорят, она уже много лет не покидает фамильного замка и повредилась рассудком из-за жестокости Вацлава, которая и её не обошла стороной. Так что, — потёр ладони архивариус, — наш старина Зайгер для всех как кость в горле. Особого беспокойства его не совсем естественная смерть не вызовет.
— Что скажите? — окинул Олег взглядом товарищей.
— Идея неплоха, — пожал плечами Ларс. — Если отбросить вопросы морали.
— Уже отбросил, — заверил его Миллер. — Осталось решить, как и кто.
— А кто получит душу? — спросил Жером. — Вот кто получит, пусть тот и убивает.
— Разумно, — согласился Дик. — Я готов.
— Почему ты? — постучал ногтями по столешнице Ларс. — Разве мы всё уже обсудили?
— Потому что я лучше для этого гожусь.
— Неужели? И по каким критериям ты себя отобрал?
— По объективным, — подался вперёд Миллер.
— Знаешь, развитая мускулатура, и суровая физиономия ещё не делают тебя лучшим кандидатом.
— Пф, — ощерился Дик, откинувшись на спинку стула. — Голубая кровь возомнила себя крутым мужиком.
— Я не давал тебе повода говорить со мной подобным тоном, — сжал Ларс пальцы в кулак. — Так что будь добр, следи за своим языком.
— Или что? Стукнешь меня? — спросил Миллер с издёвкой.
— Хватит, — вмешался в спор Олег. — Это сделаю я.
— Да нихрена подобного! — вскочил Дик со стула. — Ты свою душу только что получил! А эта моя!
— Успокойся.
— Мамаше своей указывай! Командир херов!
— Что ты сказал?
— Что слышал! Ты мною не командуешь!
— Ещё раз упомянешь мою мать, — указал Олег на Миллера пальцем, — пожалеешь.
Жером, наблюдая за напряжённой молчаливой сценой с тремя сопящими, красными от прилившей к голове крови товарищами, поспешил отойти подальше от стола.
— Ладно, — вскинул, наконец, руки Миллер. — Я погорячился, извини. Делай, как знаешь. В конце концов, это ты у нас мастер по душам. А мы все так, на подхвате. Верно говорю, голландец?
— Нет, неверно, — ответил непривычно металлическим тоном Ларс. — Ты провоцируешь конфликт, делаешь всё, чтобы разбить группу.
— Какую нахрен группу? — усмехнулся Дик, разведя руками. — Где ты видишь группу? Здесь трое заложников и один террорист, — указал он на Олега. — Вот только бомбу у него не отобрать. Что ты меня глазами сверлишь, русский? Хочешь сказать, что не видать мне теперь души? Да и похер! Только о пророчестве вашем можете смело забыть, потому что я никуда не иду.
— И что ты будешь делать здесь один? — поинтересовался Ларс.
— Почему один? Вон француз тоже желанием не горит. Возьму его в пару. Будем по ярмаркам ездить, кассу собирать. Чёрные тут в диковинку.
— Да пошёл ты! — вытянул средний палец Жером.
— Нет? Ну, как хочешь. И один справлюсь.
Дик встал из-за стола, взял пустое блюдо и принялся накладывать на него снеди, выбирая из не самого скоропортящегося.
— Что ты делаешь? — спросил Олег.
— А сам как думаешь? Пожрать собираю. И счастливо оставаться.
— Э-э… — затряс де Блуа указательным пальцем в направлении суетящегося возле стола Миллера. — Это неприемлемо. Это… Это совершенно недопустимо!
— Да забей, не оголодаешь.
— Я не про еду! Вы не можете уйти!
— Неужели? Смотри внимательно.
Дик оставил полное еды блюдо, и пошёл наверх за вещами.
— Вы должны ему помешать! — простёр архивариус руки к Олегу, будто к идолу. — Пророчество не исполнится, если не будет четырёх избранных!
— Мне что, связать его? — пожал плечами Олег.
— Да! Да и ещё раз да, если понадобится!
— Посторонись, — вернулся Миллер с вещами и стал пересыпать провиант в вещмешок.
— Умоляю! — воззрился на Олега архивариус.
— Недоноски, — затянул Дик горловину, повесил мешок на плечо и повернулся к двери. — Сами теперь разгребайте это дерьмо, а я…
Закончить фразу не дал удар по затылку. Миллер качнулся и плашмя грохнулся на пол.
— И что с ним теперь делать? — спросил Жером.
Все четверо стояли полукругом напротив привязанного к стулу Миллера с кляпом во рту.
— Пока не знаю, — покачал головой Олег, глядя в полные ненависти глаза Дика. — Позже решим. А пока нужно заняться другой проблемой.
— Разреши пойти с тобой, — вызвался Ларс. — Хоть снаружи подежурю. Подам знак, если что.
— Нет. Не стоит лишний раз светиться. Я всё сделаю сам. Где мне искать этого Зайгера? — обратился Олег к архивариусу.
— Он живёт возле северных ворот, я нарисую план. Правда, в темноте там и с планом можно заплутать.
— Я не стану ждать ночи. Пойду сейчас.
— Считаете, это разумно?
— Ночью я только вызову лишние подозрения. К тому же, Зайгер мне точно не откроет, а я не настолько ловок, чтобы лезть через трубу. Его вообще посещает кто-нибудь? Есть предлог, чтобы проникнуть в дом?
— Друзей у него давно нет. Родственников тоже. Тренировать он бросил, из-за артрита. Кстати… Да, бывает у него один посетитель — помощник аптекаря. Приносит старику мази раз в неделю.
— По каким-то определённым дням?
— Я не настолько пристально слежу за происходящим.
— Ну, уже что-то. А как зовут аптекаря и помощника?
— Стефан Монтрё. Имени помощника не знаю.
— Нужно больше деталей. Если Зайгер в самом деле так хорош, что пережил два покушения профессиональных убийц, он может меня подловить, станет подозрительнее, и наша задача сильно осложнится.
— Я бы и рад помочь, но большего не знаю. Придётся импровизировать.
— Ладно… Мне понадобится повседневная одежда. Помощник аптекаря в доспехах вызовет много вопросов.
— Разумеется, мой гардероб в вашем распоряжении.
Из богатого ассортимента дорогих нарядов Олег выбрал простую белую рубаху, серый камзол и самые непримечательные штаны с минимумом художественной вышивки.