калённых ветеранов. Мо возглавлял полчища опустошённых, армию бездушной нежити, ведомой неутолимым голодом, не знающей ни страха, ни сомнений.
— А Солох, вероятно, переродился Иеремией? — выдвинул предположение Олег.
— Именно.
— Почему его называли лордом-нежитью? Его, а не Палача Мо.
— Вижу, вы немного разбираетесь в предмете. Но Мо — не нежить. Он обладает душой, хоть и ведёт за собою опустошённых. Иеремия тоже не был нежитью. Это имя закрепилось за ним уже после Великой Войны.
— Но разве Иеремия не был уничтожен? — спросил Ларс.
— Повержен — да, — кивнул архивариус. — Уничтожен — нет. Останков Иеремии на поле брани не нашли. Только душу.
— Как такое возможно?
— Иеремия был могущественным чародеем. Чудовищные тёмные силы магии питали его, давали немыслимую власть над стихиями и над самой смертью. Кто знает, на что способно его опустошённое тело.
— Но кто-то же его сокрушил, — взял слово Олег.
— Летописцы приписывают победу над Иеремией Кристиану Лагранжу — лорду замка Селестемур, под стенами которого и развернулась та битва. Пишут, будто он пронзил копьём сердце чародея, пока тот взывал к нечестивым силам, грозя стереть замок и всех его защитников в пыль. Но летописцы склонны заискивать перед сильными мира сего.
— Историю пишут победители.
— И никак иначе.
— Но у вас есть иная гипотеза?
— Да, но она не моя. Хоть это и не принято обсуждать публично, многие историки сходятся во мнении, что Иеремия принёс свою душу в жертву, ради чего-то большего, чего-то обещанного ему Владыкой Хаоса.
— А это что ещё за тип? — спросил Дик, поигрывая ножом.
— У него нет имени, и нет обличья. Он — сама тьма, абсолютная, непроницаемая. Его цели и мотивы едва ли подвластны умам прочих. Пожиратели — его апостолы.
— А кто же четвёртый Пожиратель? — придвинулся ближе к рассказчику Жером.
— Её называют Чумной Девой или Королевой крыс. Доподлинно неизвестно, откуда она пришла. За ней не было войска, лишь хворь и смерти, неисчислимые смерти в городах и поселениях, которые она посетила. Пишут, будто она являлась в образе прекрасной юной девы с серыми, как крысиная шкура волосами, одетая в грязную власяницу, из под которой по земле волочился хвост. Люди, оказавшиеся рядом с Чумной Девой, падали замертво, покрывшись гнойными язвами с головы до ног. Дева проходила сквозь город, сея смерть на своём пути, а потом исчезала, оставив в каналах, колодцах и подвалах полчища невесть откуда взявшихся крыс. Её появление в разгар войны едва ни послужило причиной раздора между людьми и базбенами, которых обвинили в измене, основываясь лишь на внешнем сходстве тех с крысами.
— Почему Пожиратели отступили? — спросил Олег. — Насколько я понял, дела у них в этой войне шли неплохо.
— Никто не знает, — пожал плечами де Блуа. — После того, как Иеремия был повержен, ведомые им орды кочевников вернулись в Холмогорье. Следом с земель Союза ушли опустошённые легионы Палача Мо, и племена демонопоклонников, возглавляемые Ванаратом. Чумную Деву больше никто не видел.
— И вы всерьёз предлагаете нам их уничтожить? — невесело усмехнулся Жером.
— А потом и всю знать Аттерлянда, — уточнил Олег.
— Я ничего не предлагаю, — сложил ладони архивариус. — Так пророчествовал Стефан Анвийский.
— Много его пророчеств сбылось? — цокнул языком Дик, стараясь выковырить застрявшее в зубах мясо.
— Не считая этого, все.
— С чего предлагаете начать? — спросил Олег.
— С Газамара. Его болотистые земли лежат за восточными границами Готии. Я принесу карту.
Де Блуа поднялся со стула, но едва сделал шаг, как нож, сжимаемый рукою Миллера, описал широкую дугу, и рассечённое от уха до уха горло архивариуса пошло кровавыми пузырями.
— Какого чёрта?! — схватил Олег Дика за запястье. — Отвали от него!
— Нет, — преградил Миллер путь к захлёбывающемуся собственной кровью де Блуа.
— Что ты творишь?
— Решаю проблемы.
— Он бы всё рассказал. Зачем?
— Не верю ни слову этой лживой двуличной мрази. Хочешь узнать то, что знал он — забери его душу. Или отдай одному из нас.
Все трое, не сговариваясь, посмотрели на Ларса.
— Я готов, — ответил тот дрогнувшим голосом.
— Чтож… — Олег отстранил Миллира и склонился над агонизирующим телом де Блуа.
Душа архивариуса медленно поднималась сквозь всё ещё бурлящую во рту кровь.
— Отойдите, — поднёс Олег руки к повисшему в воздухе искрящемуся голубому огоньку. — Это будет нелегко.
Нечто похожее на электрические дуги связало ладони Олега с душой архивариуса. И чем сильнее приближались ладони к душе, тем больше дуг их связывало. Всё плотнее и плотнее. Десятки пляшущих ослепительно ярких нитей. Олега затрясло. Глаза закатились. Он упал на колени, держа перед собой сомкнутые в замок руки, сквозь которые лился свет, настолько яркий, что кости стали ясно различимы под кожей и мясом. Несколько секунд, и свет погас. Олег обессилено рухнул на пол. Из раскрытой ладони выкатилась небольшая синяя сфера.
— Эй, — тронул его Дик. — Ты в порядке?
— Не сказал бы, — Олег кое-как приподнялся и сел прямо на полу, не найдя сил добраться до стула.
— Крепкая штука?
— Ларс, — проигнорировал Олег вопрос Миллера и подобрал сферу, — она твоя.
Голландец подошёл и, молча приняв дар, тут же поглотил его.
— Господь милосердный… — открыл ван дер Гроф наполненные слезами глаза. — Помоги нам Амиранта.
Глава 15 Что тебя гложет
Телега, скрипя колёсами, катила по пыльной дороге от Швацвальда на восток, в сторону Готии. Дариус беспрерывно фыркал и размахивал огромным хвостом, стараясь отогнать многочисленных мух.
— Зараза, — уклонился сидящий на месте возницы Жером от очередного взмаха. — У меня, наверное, уже всё лицо в его дерьме.
— Не переживай, — бросил через плечо Дик, сосредоточенно водя мусатом по клинку своего цвайхандера, — никто не заметит.
— Здесь вообще бывает ясное небо? — запрокинул Олег голову к скрывающим Рутезон облакам.
— Ничего здесь не бывает ясным, — оторвался от заточки Миллер и глубоко вдохнул. — Даже воздух какой-то спёртый, будто в склепе. Чего бы я только не отдал сейчас, чтобы вдохнуть аромат свежего кофе. И стейкхауса из «Бургер Кинг». И… Да хоть выхлоп из глушителя. Боже, кажется, я тут уже целую вечность.
— Может, так оно и есть, — прошептал Ларс, глядя на убегающую ленту дороги позади. — Кто знает…
— Что-то ты совсем приуныл, — тронул его за плечо Олег. — Всё не так плохо. Просто, слишком много знаний сразу на тебя свалилось. Нужно во всём разобраться, разложить по полочкам, и многое станет понятнее. А понятное перестаёт пугать. Верно?
Ларс посмотрел ему в глаза, будто собирался ответить, но, так и не найдя нужных слов, вернулся к созерцанию петляющей меж валунов и пней дорожной колеи.
Полузаброшенные поля Швацвальда остались позади, и теперь путь лежал через каменистое плато Тотесфельд поросшее кривыми, напоминающими скальные останцы деревьями с серо-зелёной хвоей. Время от времени высоко в небе появлялись большие чёрные птицы. По двое, иногда по трое они описывали круги под самыми облаками, неспешно паря на своих огромных крыльях, а потом улетали, но возвращались снова, спустя несколько часов. Вот и сейчас пара этих чёрных соглядатаев кружила над плато.
— Как думаешь, — сложив ладонь козырьком, запрокинул голову Дик, — болт до них долетит?
— Нет, — ответил Олег, оценив расстояние. — Не долетит.
— Что от нас нужно этим тварям? Ещё насрут на голову.
— Ромагрифы, — чуть слышно подал голос Ларс. — Так они называются.
— Рома? Как цыгане?
— Да.
— Почему?
— Они крадут лошадей.
— Ты серьёзно? Но какие же тогда…?
— Около семи метров — размах крыльев.
— Нда… — цокнул языком Олег. — Болт точно не долетит. Нам стоит их опасаться?
— На земле они довольно неуклюжи, и на людей нападают редко. Если не слишком голодны. Но я бы не советовал оставлять их визиты без внимания. Особенно ночью. Во мраке… — Ларс поднял взгляд к небу и вздохнул. — Смеркается.
— Дружище, — передёрнул плечами Миллер, — ты меня пугаешь.
— Он придёт в себя, — выразил надежду Олег. — Дай ему время.
Скрытый плотными облаками Рутезон, опускаясь всё ниже, окрашивал линию горизонта пурпуром. Похолодало. Северный ветер налетал порывами, швырял в лицо пыль и сухую хвою.
— Если не хотим готовиться ко сну в темноте, нужно остановиться сейчас, — предложил Олег и указал в сторону ложбины окружённой несколькими валунами в человеческий рост. — Неплохое место. Вряд ли стоит искать здесь другое.
— Согласен, — кивнул Дик.
— А я бы и на телеге поспал, если меня кто сменит, — зевнул Жером.
— Хочешь ехать в темноте по незнакомой дороге? Не думаю, что ты, в самом деле, настолько осмелел. Рули за камни.
— Надо развести костёр, — спрыгнул Олег с телеги и снял с пояса топор. — Пойду, принесу дров.
— Я с тобой, — окликнул его Дик. — А вы двое пока распрягите и стреножьте Дариуса.
— Стреножить? — поднял бровь Жером.
— Спроси у Ларса, он знает. Он теперь всё знает… И пожрать коню дайте, — крикнул Миллер, догоняя Олега.
Приземистые деревья, похожие на каменную сосну, только с виду были сухими. Кривые, будто сведённые спазмами ветви оказались невероятно твёрдыми и неподатливыми. Боевой топор, с трудом вгрызаясь в плотную древесину, оглашал окрестности раскатистым эхом ударов.
— Надо поговорить, — подошёл Миллер к занятому рубкой Олегу. — С Ларсом что-то явно не так.
— Да, — замахнулся Олег, сжав топорище двумя руками, и опустил острие на медленно расширяющийся проруб. — И с тобой было бы «не так», усвой ты за секунду информацию, накопленную сотнями лет.
— А ты уверен, что очистил душу? Уверен, что…
— Что это всё ещё наш старина Ларс? Да, уверен.
— А вдруг что-то пошло не по плану? Что если душа де Блуа оказалась слишком сильна? Ты же не знаешь наверняка.