— Другими словами, — ещё сильнее нахмурился Дик, — нас пытаются использовать в конкурентной борьбе за сферы влияния и авторитет. Весьма лестно, учитывая, что мы тут без году неделю. Стало быть, этот Погонщик видит в нас потенциал. А может и сам Ванарат. Ты как? — пихнул Миллер Клозена кулаком в плечо. — Взбодрился? Уж если сильные мира сего обратили на нас внимание, не стоит себя недооценивать. Так что подбери сопли, сестрёнка, и выпей за карьерный рост!
— А как на счёт Неё? — спросил Олег, глядя на языки пламени. — Есть предположения?
— Слишком много, — вздохнул Ларс. — И ничего конкретного. Что мы о Ней знаем? Принимает облик женщины… А женщины ли, да и что за обликом? Отправляет сообщения на разбитый телефон… Или же использует магию, насылая иллюзии? Ведёт к цели, давая подсказки… А, может, сбивает с пути, играя в игру по незнакомым нам правилам? Что мы можем? Только сделать слепой выбор — верить, либо не верить. Учитывая, что мы до сих пор живы, я склонен верить Ей. Пока склонен… — Ларс прикрыл рот ладонью, зевая. — Крепкий бренди, — после чего взглянул на прихваченные у де Блуа часы. — Уже за полночь, пора бы на боковую.
— Пожалуй, ты прав, — потёр глаза Миллер. — Так и до утра болтать можно, да что толку.
— Ложись, — кивнул Дику Олег. — Через два часа растолкаю.
— А… дерьмо. Я и забыл, что мы в армии, сержант.
— Жером третий, Ларс четвёртый.
— Так точно, — неумело приложил Клозен ладонь к виску.
— Мне не нужны поблажки, — раскатал подстилку Ларс. — Я хоть и старше остальных, но ещё о-го-го, — стукнул он себя в грудь и закашлялся. — Будете смеяться, но я год отслужил на фрегате «Ван Спейк» доблестных военно-морских сил его Величества, и ещё год при штабе в Ден-Хелдер. Так что дисцип… дисциплина не в новинку старому морскому волку, нда…
— Это что-то новенькое, — усмехнулся Дик, кивнув в сторону упавшего на подстилку голландца. — Вторая дивизия корпуса морской пехоты США, будем знакомы.
— Бывал в Афганистане? — спросил Олег.
— Дважды.
— И каково это?
— Что, людей убивать?
— Вообще.
— Безрадостно. Но там я, по крайней мере, знал, что, если выживу, вернусь домой. Спокойной ночи.
— Спокойной… — ответил Олег, и добавил, глядя в небо, чуть слышно: — Очень на это надеюсь.
Глава 16 Тьма и огонь
Ветки в костре потрескивали и испускали в ночной воздух стайки жёлтых огоньков, тут же умирающих под порывами холодного ветра. Свет пламени падал на небольшой пятачок вокруг очага, почти не освещая даже лежавших рядом. Напротив, казалось, огонь притягивал к себе тьму, и та густела, ползла по камням, спускалась сверху, тянулась к одинокому костру посреди необитаемой пустоши, разбираемая любопытством. «Кто эти безумцы?» — спрашивала тьма, заглядывая в лица спящих путников, — «На что они надеются, эти жалкие существа, принесшие свой ничтожный свет в моё царство?». И ветер вторил ей, негодуя.
Олег плотнее закутался в одеяло, вновь обратив взгляд к небу — чёрному, как бездна. Дариус фыркнул и повёл ушами, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты тоже это слышишь?
Еле уловимый звук вплёлся в песнь ветра и пламени. Невозможно было сказать, откуда он исходит. Этот шелест… Словно сухие листья по камням. Но нет, более мягкий. Мягкий и упругий одновременно. Он будто подпевал ветру с каждым новым порывом, словно… Словно…
— Крылья, — выдохнул Олег.
Вопль «Тревога!!!» застрял в горле, когда чудовищный удар, обрушившись сверху, вышиб воздух из лёгких.
— Чёрт!!! — вскочил Жером, стряхивая с себя угли, и оцепенел.
Исполинский гриф, сотрясая воздух крыльями, стоял прямо перед ним. Шея чудовищной птицы была наполовину лысой, как и голова, вооружённая массивным искривлённым клювом. Чёрно-бурые перья, сверкающие в отсветах расшвырянных углей, покрывали широкую грудь, как броня. Мощные лапы царапали камень огромными острыми когтями. Взмах крыльев заставлял склониться вперёд, дабы не быть опрокинутым потоком воздуха. Лишь отсутствие ящероподобного хвоста и огненного дыхания помешало Жерому принять это исчадие небес за дракона.
Гриф смерил Клозена взглядом и, неуклюже подпрыгивая, двинулся к стреноженному бьющемуся в панике Дариусу.
— Подъём, — вцепился Жером в плечо Миллера, опасаясь привлечь внимание птицы.
— Просыпайся, чёрт тебя дери! Ларс, вставай! — пнул он храпящего голландца.
— Уже? — насилу разлепил глаза Дик.
— Бери меч!
— Срань господня!!! — Миллер, ничуть не заботясь о тишине, вскочил на ноги и поднял цвайхандер. — Прочь, бестия!!!
Гриф развернулся в его сторону, пригнул шею к земле и издал душераздирающий пронзительный крик, от которого Клозен едва не упал, шарахнувшись назад. Но не Миллер. Дик принял вызов и, ревя во всё горло, будто разбуженный медведь, ринулся на врага. Огромный клинок цвайхандера описал дугу, и Гриф отступил, орошая землю кровью из рассечённого крыла.
Ларс, тем временем, схватил копьё и присоединился к Миллеру в его противостоянии гигантскому пернатому хищнику.
— Прочь! Пошёл вон! — тыкал он острием в сторону разинутого шипящего клюва.
Но гриф и не думал так скоро отказываться от добычи.
— Где русский?! — оглянулся Дик.
— Не вижу! — последовал его примеру голландец. — Вот дерьмо!!! Конь!
Рука Ларса, оторвавшись на мгновение от древка, указала в сторону.
Дариус не успел даже заржать. Второй ромагриф словно материализовался из пустоты, и буквально смёл полуторатонного коня, обрушившись на него с огромной скоростью. Копыта опрокинутой скотины мелькнули в отсветах огня, хрустнули позвонки, затрещала раздираемая шкура. Ко второму ромагрифу присоединился третий. Ещё секунду назад живой Дариус стремительно превращался в груду рваного мяса и размотанных кишок.
— Где этот чёртов русский? — повторил Миллер, сжимая рукоять выставленного перед собой меча и силясь рассмотреть хоть что-то в непроглядной тьме.
И тут ромагриф, прикрывающий своих пирующих сородичей, споткнулся и пронзительно заорал. Боевой топор рассёк птице сухожилия правой лапы и погрузился в кость.
— Живой, — усмехнулся Дик и бросился в атаку.
На секунду отведённая от прежних целей голова ромагрифа упала наземь, отсечённая одним точным ударом цвайхандера. Обезглавленное тело качнулось и повалилось набок, беспорядочно хлопая крыльями. Заметившие гибель сородича твари забыли про кровавое пиршество и, угрожающе шипя, двинулись на обидчиков.
Воодушевлённый победой Дик попытался закрепить успех, однако новая атака едва не обернулась катастрофой, от которой спас только горжет, принявший на себя удар клюва. Миллер не удержался на ногах и насилу успел откатиться в сторону от нового выпада.
— Мразь! — отбежав, приложил он ладонь к вмятине на доспехе, из-под которого по кольчуге заструилась кровь.
Не в силах разогнуться из-за сломанных рёбер Олег принял удар на щит. И пожалел об этом. Вооружённая тяжёлым клювом птичья голова разогнанная взмахом шеи, обрушилась как молот. Ни наручи, ни войлочный подбой щита не спасли левую руку. Предплечье пронзила резкая боль, потерявшие чувствительность пальцы отпустили энарму.
— Назад-назад! — попятился Олег, морщась и отмахиваясь топором от искусно фехтующего собственной головой ромагрифа.
— Сволочь! — чуть не потерял Ларс копьё, ухваченное клювом за наконечник, и с силой потянул на себя.
Гриф прыгнул вперёд. Когтистая лапа впилась голландцу в бедро и сползла вниз, распарывая по пути дублёную кожу штанов и брызжущее кровью мясо под ней. Вырванное из рук копьё улетело в темноту.
Едва отдавая себе отчёт в происходящем, Ларс нащупал один из раскиданных по земле углей и, не обращая внимания на жар, швырнул его в обидчика. Но вместо раскалённого уголька с ладони голландца сорвался вихрь огня. Ревущее пламя, разогнав тьму, ударило в грудь птице и в ту же секунду поглотило её целиком. Пылающие крылья захлопали по воздуху в тщетной попытке взлететь. Объятый огнём ромагриф, дико вереща и спотыкаясь, заскакал по кругу. Не веря собственным глазам, Ларс взглянул на покрытую волдырями ладонь. И на небольшой жёлтый огонёк, трепещущий возле неё, будто у фокусника-факира. Но никакого фокуса не было. Огонь парил в воздухе и, послушно подчиняясь мановению пальцев, менял форму. Оставшийся ромагриф, видя незавидную кончину сородича, предпочёл не искушать судьбу и, взмахнув крыльями, исчез в тёмной вышине.
— Что это было, чёрт подери? — указал Дик на догорающие останки пернатого хищника.
— Это ты сделал? — присел возле Ларса Клозен и уставился на медленно угасающий огонь в ладони. — Но как?
— Не знаю, — пожал плечами Ларс.
— Прими, — кинул ему Олег кошель, — а то истечёшь кровью, так и не успев понять. Боже… Эта тварь чуть не разорвала меня пополам. На людей нападают редко, да?
— Если не слишком голодны, — напомнил голландец, поглотив душу.
— Она мне ключицу сломала, — забрал Миллер кошель. — Дерьмо, горжету конец. Надо искать кузнеца, — покрутил он пальцем в пробоине, и перевёл взгляд на Ларса. — А этот де Блуа оказался не так прост. Верно?
— Похоже, — кивнул тот, наблюдая, как ожог сходит с ладони.
— Он был магом? — спросил Олег. — Почему ты не сказал нам?
— Я не знал. Вероятно, де Блуа так долго скрывал это ото всех, что и сам сумел позабыть.
— Лицемерная гнида, — сплюнул Миллер, вытирая клинок о перья обезглавленного ромагрива, и усмехнулся: — Интересно, а пироманты сгорают на костре?
— Да, — ответил Ларс. — И быстрее обычного. Если пиромант не в силах контролировать пламя, оно пожрёт его. Это как… поджечь горючий спрей из аэрозольного баллона. Пока распылитель цел, пламя контролируемо, но стоит распылителю оплавиться, и пламя разорвёт баллон.
— Ты всё это только сейчас узнал?
— Я начинаю вспоминать. Де Блуа родился с этим даром. Как и любой маг. Такому не учатся. Но в Аттерлянде магический дар — проклятие. Он никогда не практиковал пиромантию, боясь разоблачения, однако, изучал трактаты по ней. Скорее для того, чтобы не допустить внезапного проявления, нежели для повышения мастерства. Мне ещё многое предстоит узнат