у закоротило. Сталкер запрокидывает голову, и по безлюдным болотам разносится его охотничий клич.
Глава 16Чаны с нечистотами
День за днем Лондон двигался вперед, прокладывая путь через континент, когда-то звавшийся Европой. Как будто впереди ждала какая-то невероятная добыча – однако после Солтхука дозорные углядели всего несколько крошечных городков-кладоискателей, и ради них Магнус Кром даже не стал менять курс. Лондон не был приспособлен для таких далеких и стремительных марш-бросков. Начали уже поговаривать о нехватке продольствия, а металлические палубы так раскалились от работающих на полную мощность двигателей, что на мостовых шестого уровня можно было жарить яичницу.
В Брюхе жара была ужасающая. Когда Кэтрин вышла из лифта на улице Адской Бездны, ей показалось, что она шагнула в печку. Кэтрин еще не бывала так глубоко в Брюхе. В первую минуту она так и застыла у выхода из станции, растерянно моргая. Шум и теснота сбивали с толку. На Первом ярусе, откуда она приехала, ярко светило солнце и прохладный ветерок шевелил кусты роз в Круговом парке; а здесь внизу метались туда-сюда толпы рабочих, неумолчно звучали гудки и к топкам катили огромные вагонетки с топливом.
Ужасно захотелось домой, но Кэтрин должна была выполнить то, зачем пришла, – ради папы. Она глубоко вздохнула и вышла на улицу.
Здесь было совсем не так, как в Верхнем Лондоне. Никто ее не узнавал. Прохожие, у которых она спрашивала дорогу, отвечали неохотно, а рабочие, болтающиеся на улицах без дела после смены, свистели и кричали ей вслед: «Ау, красотка!» и «Где отхватила такую шапчонку?». Дюжий бригадир оттолкнул Кэтрин в сторону; за ним шли заключенные в кандалах. С алтарей под топливопроводами скалились статуи Чумазого Пита – горбатого бога машинных отделений и дымовых труб. Кэтрин задрала подбородок и покрепче сжала в руке поводок, радуясь, что с ней Собака, который может ее защитить.
Но ей больше негде было искать ответы. Отец в отлучке, Том погиб или пропал без вести, а Магнус Кром не хочет с ней разговаривать. Только еще один человек во всем Лондоне может знать тайну девушки со шрамом.
Найти его было нелегко, но, к счастью, служащие архива в Гильдии мусорщиков, трубочистов и других технических работников были рады оказать услугу дочери Таддеуса Валентайна. Ей сказали: если в тот вечер поблизости от мусорного желоба находился ученик-инженер – значит он надзирал за работой заключенных, а раз он надзирал за работой заключенных – значит он из экспериментальной инженерной тюрьмы в Подбрюшье. Еще несколько вопросов и взятка одному десятнику, и Кэтрин сообщили имя: ученик Под.
И сейчас наконец, спустя неделю после встречи с лорд-мэром, Кэтрин шла поговорить с этим учеником.
Тюрьма в Подбрюшье – это был целый комплекс зданий, размером с небольшой городок, теснившийся у основания гигантского опорного столба. Следуя указателям, Кэтрин добралась до административного блока – шарообразного металлического строения в потеках ржавчины, установленного на стойках и медленно вращающегося, так что надзиратели могли из окон присматривать за тюремными камерами, двором для прогулок и фермами по разведению водорослей. В вестибюле неоновый свет отражался от огромных, как поле, пространств белого металла. Навстречу Кэтрин вышел инженер.
– С собаками нельзя, – строго сказал он.
– Это не собака, это волк, – ответила Кэтрин с самой очаровательной улыбкой, на какую была способна.
Собака потянулся обнюхать резиновый плащ. Инженер отпрыгнул. Это был важный на вид человечек, с тонкогубым ртом и пятнами экземы на лысой голове. На беджике у него было написано: «Брюшной смотритель Ниммо». Кэтрин снова улыбулась, и не успел он выдвинуть еще какие-нибудь возражения, как она махнула золотым пропуском:
– Я пришла по поручению отца, Главного историка. Мне нужно поговорить с учеником по фамилии Под.
Смотритель Ниммо заморгал:
– Но… Но…
– Я только что от Магнуса Крома, – соврала Кэтрин. – Если хотите проверить, позвоните его секретарю.
– Нет-нет, я уверен, все в порядке… – забормотал Ниммо.
Он был недоволен. Раньше из других гильдий не приходили поговорить с их учениками, и наверняка это запрещалось. Но ему не хотелось спорить со знакомой лорд-мэра. Он попросил Кэтрин подождать и засеменил прочь, скрывшись в кабинете со стеклянными стенами в дальнем конце вестибюля.
Кэтрин ждала, поглаживая Собаку по голове и вежливо улыбаясь проходящим мимо лысым инженерам в белых плащах.
Вскоре Ниммо вернулся:
– Я нашел ученика Пода. Его перевели в Шестидесятый сектор.
– Ах, отлично, мистер Ниммо! – Кэтрин просияла улыбкой. – Можете прислать его сюда?
– Безусловно, нет! – отрезал инженер.
Ему не нравилось, что им командует дочка какого-то там историка. Но если ей приспичило в Шестидесятый сектор, так уж и быть, он ее проводит.
– Следуйте за мной! – И он пошел к небольшому лифту. – Шестидесятый расположен на нижней палубе.
Нижнюю палубу занимала лондонская система канализации. Кэтрин читала о ней в учебниках и знала, что спускаться придется долго, но ничто не могло ее подготовить к чудовищному запаху. Вонь обрушилась на нее, как только открылись двери лифта. Все равно что с размаху войти в вертикальную стену жидких помоев.
– Это одна из наших самых интересных экспериментальных установок, – сообщил Ниммо, будто не замечая запаха. – Здесь заключенные помогают разрабатывать новые увлекательные методики вторичной переработки городских отходов.
Выходя из лифта, Кэтрин прикрыла лицо носовым платком. Она оказалась в просторном, слабо освещенном помещении. Впереди виднелись три громадных чана, каждый размером больше Клио-Хауса вместе с прилегающими садами. Из переплетения труб, укрепленных под низким потолком, в чаны капала тягучая желто-коричневая масса. Люди в серых тюремных робах бродили по грудь в вонючей жиже и водили по ее поверхности граблями.
– Что они делают? – спросила Кэтрин. – Что это в чанах?
– Органические отходы, мисс Валентайн, – с гордостью ответил Ниммо. – Экскременты. Фекалии. Побочный продукт человеческой жизнедеятельности.
– В смысле… какашки? – в ужасе спросила Кэтрин.
– Благодарю вас, мисс Валентайн; полагаю, именно это слово я искал. – Ниммо сердито покосился на нее. – Уверяю вас, в этом нет ничего отвратительного. Все мы… э-э-э… время от времени пользуемся туалетом. Ну вот а теперь вы знаете, куда в конечном итоге попадают ваши… э-э-э… какашки. Девиз инженеров – «Все в дело годится». Правильным образом переработанные испражнения становятся высококачественным топливом для городских двигателей. А сейчас мы проводим серию опытов по изготовлению из отходов вкусных и питательных блюд. Заключенных только этим и кормим. К сожалению, они постоянно умирают. Но это, несомненно, временные трудности.
Кэтрин подошла к краю ближайшего чана. «Я попала в Страну, не ведающую солнца, – думала она. – О, Клио! Это загробный мир!»
Нет, даже в загробном мире, наверное, не так ужасно, как здесь. Мерзкая масса колыхалась в чане и плескала мелкими волнами, когда Лондон переваливал через пригорок. Под сводчатым потолком жужжали полчища мух, они садились на лица и тела рабочих. Бритые головы заключенных блестели в тусклом свете. С застывшими, ничего не выражающими лицами арестанты собирали граблями скопившуюся на поверхности плотную корку и перекладывали в вагонетки, которые другие заключенные толкали по рельсам вдоль бортика. За работой наблюдали суровые ученики-инженеры с длинными черными дубинками в руках. Один только Собака выглядел счастливым – он натягивал поводок, махал хвостом и радостно поглядывал на Кэтрин, словно благодарил ее за то, что привела его в такое замечательное место с такими интересными запахами.
Еле-еле сдерживаясь, чтобы не расстаться с просившимся наружу завтраком, Кэтрин обернулась к Ниммо:
– Кто эти несчастные люди?
– О, за них не беспокойтесь, – ответил смотритель. – Это заключенные. Преступники. Они это заслужили.
– Что они сделали?
– То да се… Мелкие кражи, уклонение от налогов, критические высказывания в адрес лорд-мэра. Их содержат в не таких уж плохих условиях. Так, посмотрим, где тут может быть ученик Под…
Тем временем Кэтрин глаз не сводила с ближайшего чана. Один из работавших там людей выронил грабли и схватился за голову, словно она у него закружилась. Девушка-подмастерье тоже это заметила и, подойдя к бортику, ткнула в заключенного дубинкой. Посыпались голубоватые искры, человек завыл, задергался и упал, сразу целиком уйдя под колышущуюся поверхность. Другие заключенные со страхом смотрели на то место, где он исчез, но боялись что-либо сделать.
– Помогите ему! – вскрикнула Кэтрин, бросаясь к Ниммо.
Тот как будто ничего не заметил.
Прибежал еще один ученик-инженер и стал кричать арестантам, чтобы подняли своего товарища. Двое-трое выловили его из зловонной жижи, а ученик, перегнувшись через бортик, вытащил его из чана, причем сам измазался с ног до головы. Как и у других надзирателей, на лице ученика была марлевая повязка, но Кэтрин показалось, что она его узнала.
И сейчас же Ниммо прорычал:
– Под!!!
Оба кинулись к нему. Ученик Под перетащил полузахлебнувшегося заключенного на металлический мостик между чанами, поближе к водопроводному крану, и пытался умыть ему лицо. Ученица, которая ткнула бедолагу дубинкой, наблюдала за ним с брезгливой гримасой.
– Под, опять воду зря тратишь! – сказала она.
– Что здесь происходит, ученики? – строго спросил Ниммо.
– Заключенный отлынивал от работы! – ответила девушка. – Я просто хотела немного его подогнать.
– Да у него температура! – жалобно проговорил ученик Под, подняв заляпанное грязью лицо. – Неудивительно, что он не может работать.
Кэтрин опустилась на колени рядом с ним, и тут он впервые ее заметил и раскрыл изумленно глаза. Ему удалось почти дочиста отмыть заключенному лицо. Кэтрин приложила ладонь к влажному лбу. Даже в пекле Подбрюшья он казался горячим.