— В один прекрасный день я займу свое законное место на троне или убью ее, и ты поклянешься в верности мне.
Эти слова он слышал не впервые. Когда Бананак охватывало смятение, она начинала говорить об узурпации власти и о расправе над собственной сестрой,
— Ты еще толком не понял, зачем тебе эта гончая, зато я вижу, какой она подарок судьбы. Можешь мне не верить, но я ее раскусила.
— Я не собираюсь тебя проверять, — сказал Девлин.
Он не добавил, что проверки и испытания были свойственны обеим его сестрам в их вечном соперничестве. Девлин служил им инструментом, неким балансировочным устройством, не дававшим конфликту разрастаться.
— Где мы будем обедать? — решил сменить тему Девлин.
— Ладно, давай прекратим спор и кого-нибудь прикончим. Согласен?
— Наверное.
В обществе Бананак он делал вещи и похуже, и не всегда по ее воле.
Бананак была довольна. Она обняла Девлина за пояс, а он послушно положил руку ей на плечо. Потом сестра-создательница поправила гриву своих волос-перьев, распустив их наподобие плаща, закрывшего ей спину.
Некоторое время спустя Девлин направился в дом, посещение которого не одобрила бы ни одна из его сестер. Он искал встречи не с Темным королем, а с тем, кто умел поладить с обеими сестрами. Чертополошник его впустил, провел внутрь и отодвинул большое настенное сюрреалистическое панно. Девлин вошел в комнату. Чертополошник задвинул панно и исчез.
Здесь царил полумрак. И здесь Девлина уже ждал Айриэл. Он не был королем, однако сохранил достаточно власти и смог бы при желании вернуть себе трон. Утратив королевский титул, Айриэл не стал обыкновенным фэйри.
«Как и я», — подумал Девлин.
При каждом дворе были свои сильные фэйри, однако по-настоящему сильные предпочитали жизнь одиночек, если только что-то более важное, нежели власть, не побуждало их примыкать к тому или иному двору.
Бывший Темный король лежал на диване, по обеим сторонам которого стояло по одному стулу.
Айриэл потянулся к нише, достал графин. Налил себе бокал, поднес к губам.
— Выпьешь со мной?
Девлин кивнул, и Айриэл наполнил второй бокал.
Бывший Темный король разглядывал вино, говоря словно сам себе:
— Немало прекрасных вечеров начинаются с того, когда полная желаний смертная… а может, и полукровка…
Вероятно, эти слова относились к Эни, но Девлин пропустил их мимо ушей. Он взял бокал и уселся на стул справа от Айриэла.
— Возможно, но у нас при дворе это считается недопустимым.
— Ты про какой двор говоришь, Девлин?
Айриэл никогда не упускал возможности задать этот вопрос. Подобно Темным королям и королевам, правившим до него, Айриэл видел то, что Девлин предпочел бы спрятать подальше.
— Я подданный двора Сорши, — сказал Девлин.
— Да неужели? Ты же не такой, как она и ее фэйри. Мы оба это знаем. Если…
— Хватит.
Девлин мелкими глотками пил вино, сохраняя учтивое, но твердое выражение лица.
— Меня не интересует то, что, как тебе кажется, ты знаешь.
— Ах, Девлин. Для Высокого двора ты явно слишком жесток.
Во взгляде Айриэла промелькнула грусть, но тут же пропала, сменившись привычным для фэйри суровым выражением.
Девлин не раз раздумывал о том, как поменялась бы его жизнь, если бы после создания он примкнул к Темному двору. Айриэл, как и все Темные короли до него, являл собой воплощенный соблазн. Ему не надо было подавлять в себе низменные инстинкты. Ему вообще не надо было ничего прятать.
«В этом я полная его противоположность».
Айриэл разглядывал янтарное вино, будто оно и впрямь заключало в себе истину.
— Вчера ты был в «Вороньем гнезде».
— Меня послали удостовериться в благополучии Сета.
— Понятно.
Айриэл сделал глоток и на некоторое время замолчал.
— Если у тебя возникли сомнения насчет благополучия Сета, поговори с моим королем. Позвать его?
Девлин размышлял над его словами. Сам он часто принимал решения, не заручившись согласием королевы. Вечность — слишком долгое время, чтобы не возроптать, подчиняясь чужой воле. Однако Девлин действовал без приказа, только когда это касалось интересов королевы и двора. Или когда его действия не влекли нежелательных последствий.
Исключение составляла Эни.
Девлин отставил бокал.
— Я пришел к тебе говорить не про Сета. Думаю, ты уже знаешь.
— Конечно.
Девлину было крайне неприятно говорить об этом; сознаваться, что его заботит незащищенность Эни. Но гордость сейчас являлась для него непозволительной роскошью.
— Эни грозит опасность, и я хотел бы всеми возможными способами отвести от нее беду.
Айриэл раскатисто захохотал. Девлин невольно поежился.
— Сомневаюсь, что Эни нуждается в безопасности.
Девлин молча проглотил эти, в общем-то, правдивые слова.
— Ситуация усугубляется тем, что Эни заинтересовала Бананак. Я хотел бы увезти ее из Хантсдейла, но делать это без согласия вашего двора считаю недопустимым.
Теперь Айриэл уже не выглядел беспечным и обольстительным. Улыбка его больше походила на хищный оскал.
— Уж не думаешь ли ты, что я для этого прятал ее столько лет? Как же, спал и видел, когда Девлин заберет девчонку в благословенную Страну фэйри!
— Я имею в виду не Страну фэйри, — спокойно произнес Девлин. — Лучше было бы не брать туда Эни. Поскольку я причастен к судьбе Эни, Сорша ее не видит.
Айриэл молчал.
— Но и оставлять ее при вашем дворе небезопасно. Меня очень тревожит, что Бананак проявляет к Эни повышенное внимание.
— А с какой стати «окровавленные руки» Высокой королевы, досточтимый Девлин вдруг озаботился безопасностью какой-то гончей?
Айриэл покачал вино в бокале, наслаждаясь кружением янтарного вихря.
— Для меня это загадка. Может, просветишь?
— А так ли это важно? — спросил Девлин.
— Думаю, да. Если это важно для Бананак, значит, важно и для Сорши. Было бы важно и для меня, если бы те, кому я доверял, умели хранить подобные секреты. Скажешь, что твою королеву не интересует судьба Эни?
По сути, Айриэл не сказал ничего нового. Он понимал, в каком положении оказался Девлин и почему. Все фэйри знали о важности данной клятвы. Если ты клялся в верности королю или королеве, твое подчинение их воле должно было стать абсолютным. Девлин действовал вразрез с приказами своей королевы. Он не только сохранил Эни жизнь, но и делал все возможное, чтобы в дальнейшем ее жизнь не оборвалась. А ведь ему было приказано оберегать Сета. Лишь немногие фэйри поверили бы в то, что он ослушается приказа королевы… кроме самой королевы.
«Разве она не говорила мне, что когда-нибудь этот день настанет?»
Они сидели молча. Оба обдумывали только что сказанное. Такая тишина чем-то напомнила Девлину Высокий двор. «Молчание и размышление».
Наконец Айриэл продолжил:
— Если Эни добровольно согласится уйти с тобой, я сумею убедить Габриэла и Ниалла не устраивать погоню за вами. Если откажется — мы будем оберегать ее здесь. Все зависит от ее выбора. Поклянись.
Девлин встал.
— Клянусь тебе, что все будет зависеть от ее выбора.
— Будь осторожен с ней, — хмурясь, сказал Айриэл.
— Там ей будет безопаснее, чем у вас.
Девлин повернулся, приготовившись уйти.
— Девлин! — окликнул его Айриэл.
Не снимая руку с дверной ручки, Девлин обернулся.
— И все равно будь с ней осторожен. Эни отличается от других фэйри.
Теперь во взгляде Айриэла сквозило что-то похожее на жалость.
— Меня недаром называют «окровавленными руками» Высокой королевы. — Девлин расправил плечи и показал бывшему Темному королю частицу своих чувств. Пусть убедится, что жалость тут неуместна. — За всю вечность ни один фэйри не превосходил меня ни в чем, — заявил он.
— Ах, друг мой. Гордыня всегда предшествует падению.
Айриэл встал и стиснул руку Девлина.
— А ты ведь уже пал. Так оно, Девлин?
На этот вопрос у Девлина не было ответа.
ГЛАВА 14
Наконец-то на Страну фэйри опустилась ночь. Рей тут же воспользовалась этим и вышла прогуляться. Окружающий пейзаж не был даже бледной копией дневного, однако Рей давно привыкла к переменам здешнего ландшафта. Реальность определялась настроением и фантазией Высокой королевы.
Рей пересекла ручей, который днем был рекой. Ивы по обоим берегам казались группами людей, увлеченных беседой. Их ветви подрагивали от легкого ветерка. Над водой, свесив босые ноги, сидела прекрасная фэйри. Рей не встречала ее ни в своих снах, ни во время путешествий в теле Девлина. Присмотревшись, она увидела, что фэйри спит на глинистом берегу, уткнув голову в моховую кочку. В ее волосах огненного цвета запутались комочки глины, прутики, кусочки тростника. Эта фэйри была совсем не похожа на тех, что принадлежали к Высокому двору. Казалось, она сошла с полотна кого-то из прерафаэлитов, любивших изображать чувственных женщин.
Рей вошла к ней в сон.
— Я тебя не знаю, — сказала фэйри.
Во сне эта фэйри тоже сидела на берегу реки, но куда более широкой. У реки росли кусты сирени. Здесь же начинался сад, уходящий вдаль.
Рей глубоко вздохнула. Во сне ее ощущения были вполне реальными. Она почувствовала удушающе густой аромат цветов.
— Откуда ты явилась? — спросила фэйри.
— Должно быть, ты видела меня где-то на улице и запомнила.
Рей привыкла к тому, что фэйри не желали признавать ее проникновения в их сны. Им было странно видеть во сне незнакомцев, и потому Рей слегка подталкивала их к принятию мира, творимого ее воображением.
— Нет, — покачала головой фэйри.
Ее волосы ниспадали на спину и тянулись до самой земли, усеянной цветами. Во сне они были чистыми и блестящими; никаких прутиков и комочков грязи.
Фэйри отвернулась от Рей и принялась смотреть на воду, словно в громадное зеркало. На поверхности появлялись лица — печальные и даже трагические, похожие на шекспировскую Офелию.
«Может, она кого-то потеряла?» — подумала Рей.