Первые четыре подобных препятствия Янош миновал без проблем. Документы, конечно, проверяли, но отпускали с миром, поверив, будто идет мужик в Бендеры к единокровной бабке, которая слегла и вряд ли оклемается. Особенно выручало удостоверение дальнобойщика. Придумал эти корочки завгар. В наше смутное время, сказал, нужна охранная грамота. Умельцы в местной типографии тиснули на обложке размером с блокнот золотом «Транспорт Молдовы», а внутри на листках шоферы после доставки груза требовали с тех пор проставлять штемпель. Вид листков впечатлял. На печатях читалось: Прага, София, Тирана, Будапешт...
Благополучно миновав Новые Анены, Чепрага намеревался добраться до Бендер — конечной цели путешествия — через сутки. Именно там надеялся он отыскать своего вражину. Янош был уверен: ни прокуратуре, ни полиции поймать десантника не под силу. Если в здании суда из-под самого носа охраны ушел, то на свободе и вовсе неуловим.
В каком направлении двигаться, подсказали разведчики десантного полка, конечно же, с помощью Рохли. Прапорщику доверяли, поверили и Яношу Чепраге, другу Обута, когда тот объяснил, что разыскивает Мишку по поручению командования, решившего в конце концов вступиться за молодого, попавшего не по своей вине в беду офицера. Так они с Рохляковым заранее условились говорить, и это сработало.
— Он должен держать путь на Бендеры, — сказали разведчики, выводившие Обута ночью из города тайными, одним им известными тропами. — В Бендерах у него девчонка живет. По всему видать, к ней подался. А ты про его подружку разве не знаешь?
Чтобы погасить недоверие, Янош насмешливо сказал:
— Мало ли девчат через Мишкины руки прошло? Может, и в Бендерах какая завелась. Он по бабской части не промах, как, впрочем, и вся десантура.
Разведчики, польщенные обобщением, отбросили положенную по штату сдержанность и на вопрос, может ли он вместо Бендер в Болград податься к дивизионному начальству, наперебой заверили:
— В Белграде делать нечего. Штаб дивизии оттуда недавно слинял.
— Не может быть!
— Очень даже может. Дивизию на клочки разодрали и поделили между Украиной и Молдовой. Один трехсотый полк российским остался, да и его собираются турнуть из Кишинева в Хакассию...
Разведчики еще раз подтвердили, чтобы не сомневался насчет маршрута своего дружка. От Рышкановки, куда они Обута вывели ночью, — прямой путь на Бендеры...
Однако беспрепятственно достигнуть цели все же не удалось. На пятой заставе Яноша застопорили. Службу тут несли волонтеры — компания буйная и разношерстная, никаким законам не подчиняющаяся. Удостоверение с иностранными штемпелями не произвело на них никакого впечатления. Начальник поста, коротконогий мужичок с испитым лицом повертел «корочки» и хрипло рявкнул:
— Что ты суешь филькину грамоту? Али паспортину утерял?
— Тут обозначено, где я работаю, — с неприязнью ответил Янош. От волонтера за версту несло перегаром, а алкашей Янош не терпел.
— Ну и что? — набычился начальник поста. — Мы тоже где-то работали, бездельников не держим. А нужда пришла — взялись за оружие. И ты тоже воевать должен.
— Навоевался уже, — отрубил Янош.
— Как тебя прикажешь понимать?
— Очень просто. Полтора года в Афгане — это твоя башка в состоянии переварить?
— Нашел чем хвалиться, — ощерился коротконогий. — В Афгане ты за иностранное государство воевал.
— Что-о? — взвился Янош, сжимая пудовые кулаки.
Трудно сказать, чем бы кончился инцидент, но за спиной Чепраги кто-то сказал:
— Дискуссия окончена. Всем разойтись!
— Я думаю, господин советник, этого типа надо...
— Думать буду я, Миклош. Займись своими делами.
Коротконожка Миклош нехотя отошел, а Янош, развернувшись, оказался лицом к лицу с человеком, совершенно не похожим на волонтеров.
— Я правильно понял: ты афганец? — поглаживая холеную бородку, спросил тот, кого Миклош назвал господином советником. — Такие парни нам нужны. Дела вскоре предстоят горячие.
— Ваши дела меня не касаются, — возразил Янош.
— Проблемы наши, молодой человек, касаются конституционного порядка в республике. Каждый молдаванин обязан...
— Я никому не обязан, — не очень вежливо оборвал Янош господина советника.
— Вы осведомлены о событиях в Приднестровье? — спросил советник, намеренно не замечая возмущения собеседника.
— Так точно, осведомлен. Они хотят отделиться? И пусть. Любой человек волен выбирать себе хату. На то и свобода...
— Распад государства — катастрофа, — назидательно сказал советник. — Гагаузия требует самостийности, Приднестровье тянется к России...
— Кому от этого жарко или холодно? — возразил Янош. — Вон большой Союз развалился...
— Туда ему и дорога, — перебил советник. — Но ты, молдаванин, должен соображать: уйдет Приднестровье, а с ним вся крупная промышленность. Не велик ли подарок России?
Последние слова он произнес с нажимом, явно рассчитывая на согласие. И хоть Янош нашел бы, что возразить, но спорить не имело смысла. Перед ним стояла иная задача, и отвлекаться на борьбу за дурацкие идеи времени не оставалось.
— Кажется, до тебя дошло, парень, — с удовлетворением констатировал советник, принявший молчание за согласие с собственной точкой зрения. — Ты где до Афгана служил?
— На границе. Сержантом, старшиной заставы, — неохотно ответил Янош.
— Отлично! На первых порах дам тебе взвод, а там посмотрим.
— Это еще зачем? — воскликнул Янош. Происходящее показалось нелепым сном.
— Я сказал: назначаешься командиром взвода. Полагаю, справишься.
— А я не хочу лезть ни в какие драки, — закричал Янош. — Мне на работу нужно.
Советник нахмурился, зажал бородку в кулак и жестко сказал:
— Прекрати болтовню и забудь слово хочу. В республике началась мобилизация. Создается национальная армия Молдовы. Считай себя призванным в нее. А на автобазу мы сообщим.
— Да кто вы такой? Какое имеете право? — возмутился Янош.
— Прав у меня хватает, милейший, на то, чтобы казнить или миловать. Как там тебя, Чепрага?.. Я советник министерства обороны Молдовы. Занимаюсь формированием волонтерских подразделений. Этот сброд нужно привести в порядок. Вопросы есть?
— Есть. А если я откажусь?
— Не рекомендую. Ты хорошо знаешь, что бывает за отказ при мобилизации в военное время.
— Разве идет война?
— Власть в Приднестровье захватили сепаратисты. В этой оголтелой компании коммуняки, номенклатурщики, привыкшие сидеть на шее народа. В кресла свои зубами вцепились. Мы же, как ты, надеюсь, догадался, мириться с таким положением вещей не собираемся.
— Понял...
— Вот и хорошо. Принимай взвод, готовь его к маршу. С людьми и обстановкой будешь знакомиться на ходу. Идем на Бендеры.
— Там ведь наши люди, такие же молдаване, — вырвалось у Яноша.
Бородач посмотрел на него насмешливо, однако в голосе прозвучала озабоченность:
— Надеюсь, до драки не дойдет. Очень надеюсь. Мы понимаем, что это наша земля и наши люди. Если бы только в Приднестровье, как бельмо в глазу, не стояла четырнадцатая российская армия...
В словах советника был, по большому счету, свой резон. Россия тоже не хочет отпустить Татарстан, Башкирию или Чечню. Чем же маленькая Молдова хуже, если желает сохранить в целостности свою республику?
Эти мысли будоражили душу, пока Чепрага по указанию советника собирал разношерстное воинство. Некоторым не очень-то по сердцу пришелся командир-чудак. Особенно возмущался волонтер, приведший Яноша на заставу. Но советник выслушал его и, не повышая голоса, сказал:
— Будет так, Миклош, как я распорядился. Становись в строй!
Миклош нехотя повиновался, а Янош подумал, что хлебнет еще горя с этим типом, и решил глаз с него не спускать.
— Представляю вам нового командира, — сказал советник, прохаживаясь перед строем. — Сержант Янош Чепрага — герой афганской войны, кавалер ордена Красной Звезды и медали «За отвагу». Прошу любить и жаловать господина сержанта. Требую беспрекословного подчинения!..
Советник сел в машину и укатил в неизвестном направлении, а Янош остался с так называемым взводом. Выглядел строй весьма колоритно. Безусые юнцы и пожилые мужики, вооруженные кто новыми «Калашниковыми» и «узи», кто допотопными берданками, одеты были в комбинезоны, армяки, пиджачные пары, а чаще просто в рубахи всех цветов и оттенков. Ну и ну, душманы такую «труху» пощелкали бы за пять минут. Единственная надежда на мирный исход.
Приказав разойтись и заняться чисткой оружия, Чепрага задумался. Волонтеры ничему не обучены. Неизвестно, все ли умеют стрелять, а проверить невозможно: боеприпасов кот наплакал. Если на автоматы приходится по три-четыре рожка, то к дробовикам, сказали, наберется по полтора десятка патронов. Какая уж тут боеготовность!..
До Кицканских высот, где взводу предстояло занять позицию, добрались к вечеру. Встретивший их угрюмый майор, назвавшийся начальником штаба укрепрайона, приказал расположиться на крутом склоне фронтом к Бендерам.
— Нельзя ли поконкретнее? — спросил Чепрага, которого не устроила абстрактная постановка задачи. Что за начальник штаба, который командует «пол-лаптя влево, пол-лаптя вправо».
Майор вскинул заросший седой щетиной подбородок, сказал сердито:
— Можно иначе. Коли в армии служил, поймешь. Ваша позиция справа — полуразрушенный сарай включительно и слева — отдельное дерево на склоне исключительно. Полоса огня...
Он назвал точные ориентиры, и Янош подумал: слава Богу, хоть один профессионал нашелся. Похоже, начальник штаба смыслит в военном деле.
На склоне кое-где были вырыты окопы; Янош разместил в них бойцов, а тем, кому не хватило готовых стрелковых ячеек, приказал рыть, вызвав недовольство волонтеров.
— На кой хрен упираться до потери пульса? — услышал он голос Миклоша. Отвечать не стал, посчитав унизительным вступать в перебранку. Только прикрикнул:
— Копать быстро! Никакого отдыха до конца работы. Сосед поможет соседу!