– Возможно, она просто играла на нем в компьютерные игры. В ее возрасте…
– Это ты так думаешь, – возразил он. – Клара активно пользовалась Фейсбуком и даже переписывалась по электронной почте с некоторыми школьными подружками.
– Ты все это увидел?
– Угу! – буркнул он. – Удивительно для тогда еще десятилетней девочки, верно?
Мелани отставила чашку с какао и подвинула себе стул.
– Покажи-ка!
Герхард хлопнул ей по пальцам, когда она потянулась за мышкой.
– Я думал, нас интересует только железо?
– Хватит! Можешь показать мне последние посты Клары в Фейсбуке перед ее похищением?
– Я уже пытался, – признался он. – Но буферный накопитель пуст. Нужно подключить компьютер к нашему Интернету и надеяться, что записи все еще на сервере.
– Разве это не оставит следов? – спросила Мелани. – Я на тот случай, если уголовная полиция возьмется изучать системный блок.
– Конечно, но по окончании я бы все равно стер временные файлы и записи в журнале событий.
Мелани вздохнула. Все это звучало так сложно.
– У меня есть для тебя кое-что поинтереснее. – Герхард кликнул мышкой по иконке электронного письма. – Вот о чем она общалась с подругами.
Мелани пробежала глазами темы сообщений. Речь шла о музыкальных группах, школьных рюкзаках «Монстр Хай», аудиокнигах, детективах, Джастине Бибере, некоторых учителях и одноклассниках и ее приемном отце. Больше всего Мелани хотелось открыть мейл с темой «Твой отец», но что-то внутри ее противилось этому.
За свою карьеру прокурора ей часто приходилось вторгаться в частную жизнь людей без их на то согласия, но сейчас все было по-другому. Она знала Клару с рождения и два последних дня изо всех сил старалась завоевать ее доверие. И вот перед ней детские эмоции и мысли в цифровой форме. Они были для Мелани табу, которое она не хотела нарушать.
Шейла удивленно подняла голову, словно почувствовала, что Мелани выстояла во внутренней борьбе с самой собой. Она должна была победить свое любопытство. Наверняка существовала другая возможность – вместе с Кларой.
– Что с тобой?
– Выключи компьютер. Я должна найти другой способ, как подсунуть экспертно-криминалистической службе этот системный блок в качестве улики.
– Что так вдруг?
– Сейчас речь идет уже не только о смерти Ингрид, но и о похищении Клары. Компьютер мог бы вывести нас на новое направление в расследовании.
– Как хочешь.
– Но прежде чем ты выключишь его, я хочу взглянуть на список электронных адресов.
Герхард открыл файл. В нем было всего восемь адресов: Мария, Ясмин, Надин, Сибилла, Денис, Кармен, Петра, Ханна… Все имена звучали безобидно и походили на школьных подруг.
– Хорошо, спасибо тебе за помощь, – пробормотала Мелани. – Я должна… – Тут она замерла. Прежде чем Герхард успел закрыть окно, она кое-что заметила. – Ты знаешь, что означает этот флажок?
– Это мастер правил.
– Он работает так же, как в «Аутлуке»?
– Примерно.
– Я могу взглянуть на это правило?
– Конечно. – Герхард открыл окно. Потом кликнул еще на одно. – Правило гласит, что мейлы от данного отправителя не должны загружаться на этом компьютере.
– michellel7@gmx.at, – прочитала вслух Мелани. – Десятилетняя девочка, которая интересуется «Монстр Хай», может установить такое правило?
Герхард скривил лицо, что, видимо, должно было означать «вряд ли».
– А куда уходят сообщения от этой Мишель?
– Они остаются на почтовом сервере, – ответил он.
– Ты видишь, когда было создано это правило?
Герхард кликнул несколько раз мышкой.
– Четвертого августа прошлого года.
– В почтовом ящике есть более старые сообщения от этой Мишель?
– Ты вдруг стала любопытнее меня, – упрекнул ее Герхард, но отсортировал папку с входящими по именам. – Нет.
Мелани принялась кусать ноготь.
– Прекрати! – Герхард ударил ее по пальцам.
Она бросила на него предостерегающий взгляд.
– Нам все-таки необходим доступ в Интернет. У тебя получится? Я хотела бы посмотреть, не лежат ли на почтовом сервере сообщения от этой Мишель.
– Чем она тебя так заинтриговала?
– Правило было создано за три недели до похищения Клары.
– Понимаю, – буркнул он. – Дело начинает принимать интересный оборот.
Мелани наблюдала, как Герхард настраивал на компьютере их собственную сеть. Потом ввел их пароль и установил интернет-соединение.
– Если хочешь, можем сразу посмотреть и посты в Фейсбуке, – предложил он.
– Эта Мишель интересует меня больше.
Он открыл сайт веб-почты Телекома, ввел адрес Клары, но в следующий момент разочарованно откинулся назад.
– Я надеялся, что ее пароль сохранен, но нет. – Он беспомощно посмотрел на Мелани. – Ты тоже вряд ли знаешь?
– Попробуй Феликс.
Герхард ввел имя.
– Ошибка!
Они безуспешно перепробовали Monsterhigh, Justinbieber и прочие темы, пока им наконец не повезло с детективной серией TKKG, и они успешно вошли в веб-интерфейс почты. Герхард кликал на папки с входящими, черновиками и отправленными сообщениями, но его лицо все больше вытягивалось.
– На сервере лежит много чего, но ни одного сообщения от michellel7@gmx.at туда не приходило.
– Или же его удалили. – Мелани откинулась назад и сложила руки на затылке.
Наверняка Рудольф Брайншмидт не знал, что Клара использовала компьютер своей матери. И после смерти Ингрид он отнес системный блок в подвал и поставил его к прочему барахлу. Полицейские, ведущие расследование, конечно же не нашли этот компьютер при обыске Клариной комнаты год назад, и поэтому никто до сих пор не наткнулся ни на электронный почтовый ящик Клары, ни на ее посты в Фейсбуке.
Мелани уставилась на монитор. Какая паршивая ситуация!
Снова включилась экранная заставка, и опять на нее смотрели улыбающиеся Ингрид и Клара с испачканными мороженым носами.
Она должна найти способ убедить суд признать этот компьютер в качестве улики, чтобы прояснить один вопрос: кто такая эта Мишель?
– Сегодня мы рассмотрим технику допроса, – начал Снейдер свое занятие в восемь часов утра. – У кого из вас уже есть опыт участия в семинарах по риторике или НЛП?[12]
Гомез и Шёнфельд подняли руки. Сабина вела себя тихо. Она выросла в Баварии на ферме бабушки с коровами и курами, и там боевая риторика была не нужна.
– О’кей, забудьте эту чушь, – продолжил Снейдер. – Мы должны исходить из того, что люди, которых мы допрашиваем, могут владеть навыками НЛП. Поэтому…
В этот момент открылась дверь и в аудиторию вошла Майкснер. Она быстро юркнула на свое место и раскрыла ноутбук.
– Ой-ой, – прошептала Тина, сидевшая рядом с Сабиной.
Снейдер медленно подошел к Майкснер.
– Вы считаете, что вам не обязательно посещать эти занятия? Потому что, как и большинство в этом здании, думаете, будто уже относитесь к элите?
– Я…
– Майкснер, что вы знаете о технике допроса?
– Сейчас будет допрос, потому что я минуту разговаривала за дверью по телефону? – ответила она.
Снейдер выругался по-голландски.
– Отвечайте на мой вопрос!
– Допрос нужно проводить ночью, потому что тогда допрашиваемый чувствует себя более уязвимым. Не должно быть перерывов на обед или ужин, чтобы он понял, насколько серьезно его положение.
Снейдер бесстрастно смотрел на нее.
Майкснер запнулась.
– Если мы у себя в участке берем кого-то в оборот, то складываем на столе толстые папки с его фамилией, даже если внутри одни чистые листы, чтобы создалось впечатление, что мы уже многое о нем выяснили. Иногда кладем орудие преступления на стол таким образом, что допрашиваемому приходится повернуть голову, чтобы его увидеть. Мы наблюдаем за ним, потеет ли он и как часто смотрит на орудие преступления. Всегда упоминаем о себе во множественном числе. «Мы знаем, что вы это совершили… Мы знаем, что вы там были».
– Я знаю, – сказал Снейдер скучающим голосом. – В свое время мы с Вессели придумали этот метод. В большинстве случаев он работает, но дает осечку с изощренными преступниками. Поэтому мы начали действовать более дифференцированно. Приведу пример…
Он отступил от нее и пошел через аудиторию.
– Майкснер, представьте: я врач, вы приходите ко мне, я измеряю давление, и прибор показывает сто шестьдесят. Я говорю вам это, и в тот же момент давление поднимается до ста восьмидесяти. Почему? Потому что вы испугались инсульта. Если же я скажу, что давление в норме и вам нечего опасаться, оно тут же понизится до ста сорока.
– Будь вы моим врачом, у меня бы давление еще дома подскочило до двухсот десяти, – пробормотала Майкснер.
Хотя Сабина терпеть не могла эту расфуфыренную бестию, она не удержалась и улыбнулась. Тина фыркнула и быстро зажала рот рукой.
Даже у Снейдера дрогнули уголки губ.
– Как мы можем использовать эти знания при допросе? Мы должны возбудить или успокоить незаурядно умного преступника? Майкснер, продолжайте.
– Возбудить, – ответила она. – Тогда он наделает ошибок.
Снейдер нацепил свою типичную любезно-презрительную улыбочку, которая напугала бы любого ребенка.
– Неправильно! Если он разволнуется, то уровень адреналина в крови повысится. Он будет начеку и постарается не допустить ни одной ошибки. Похоже, вы в своем участке еще ни разу не имели дела с действительно умным преступником.
Майкснер обиженно надула губы.
– И наоборот, если мы скажем ему, что против него у нас ничего нет и это обычная рутинная беседа, он решит, что в безопасности. Будет чувствовать свое превосходство и потеряет бдительность.
Снейдер сел на стул рядом с кафедрой докладчика.
– Перейдем к следующему пункту. – Он откинулся назад и сцепил руки на затылке. – Я утверждаю, что у меня в гараже живет дракон. Как вы собираетесь уличить меня и доказать, что я лгу?
– Все знают, что у вас нет водительских прав, а значит, нет машины и гаража, – заявил Шёнфельд.