– О-о-о, – буркнул Гомез.
Снейдер проигнорировал его.
– С завтрашнего дня мои часы возьмет на себя коллега Вессели, а сегодня вместо этого вы будете…
Его перебил звонок мобильного.
Сабине показалось, что в зазвучавшей мелодии она узнала голландский национальный гимн.
Снейдер сбросил звонок и продолжил:
– В аудитории для практических занятий 5.1. вы вместе с коллегой будете сейчас расследовать инсценированное убийство. Ограждение места преступления, обеспечение доказательств…
– А, это же скуч…
– Шёнфельд! – прикрикнул на него Снейдер. – Это часть программы занятий. Но могу вас успокоить, это не обычное практическое занятие на месте преступления, с каким вы знакомы.
Сабина уже видела целые воссозданные квартиры, обставленные от и до, которые использовались для подобных учебных занятий. Помещения были сооружены как аудитории с трибунами, на которых сидели их преподаватели и профессионалы из следственно-оперативной группы и наблюдали за сценарием.
– Мои коллеги позаботятся о препятствующих факторах, – продолжил Снейдер. – Вам придется работать в стрессовой ситуации, столкнуться с нервными соседями и типами, которые захотят за вашей спиной избавиться от улик.
– Ну, в этом нет ничего нового, – пробормотала Тина.
Телефон Снейдера снова зазвонил, но он и на этот раз проигнорировал звонок.
– Ваши действия будут засняты на пленку, а затем последует видеоанализ… так что не опозорьте меня. В последующие дни я буду ни для кого не доступен. Мы увидимся ориентировочно в начале следующей недели.
Он уже собирался уйти, когда Майкснер задала вопрос:
– Не откроете нам, куда вы едете?
Снейдер застыл. Поколебался несколько секунд, но потом, видимо, решил не оставлять своих студентов в недоумении.
– Появилось новое дело.
Снова зазвонил его мобильный. На этот раз он раздраженно сказал:
– Я перезвоню, как только выеду! – Затем выключил телефон и снова обратился к своим студентам: – Все вы знаете это по вашим предыдущим работам. Если не раскрыть убийство в течение сорока восьми часов, то шансы когда-либо найти убийцу резко снижаются. Баварское управление уголовной полиции попросило нас о помощи. Мне нужно в Нюрнберг. Больше я вам ничего сказать не могу.
– Вы будете составлять портрет преступника? – спросила Тина и локтем толкнула Сабину в бок. – Это же возможность для…
– Нет! Мы увидимся на следующей неделе, – перебил ее Снейдер. Только он исчез за дверью, как в аудитории разгорелись жаркие споры о том, какое это может быть дело. В утренних новостях ни о каком убийстве не упоминали.
– Знаете, почему просветленного Будду назвали Буддой? – спросил остальных Гомез и тут же сам ответил: – Потому что имя Мартен С. Снейдер было уже занято.
Никто не смеялся, но Гомез не смутился и вдогонку рассказал еще одну шутку о Снейдере, которую Сабина уже не слушала. Выключая компьютер и складывая свои бумаги, она видела, как Снейдер пересек вертолетную площадку, покинул территорию кампуса и побежал к главному зданию БКА.
Они пошли в аудиторию для практических занятий, но коллегам нужно было еще десять минут, чтобы подготовить сценарий.
– Я пока схожу к себе в комнату, – шепнула Сабина Тине.
– На твоем месте я бы не стала этого делать. Хесс и так уже следит за тобой, потому что ты постоянно отсутствуешь.
– Я тут же вернусь, обещаю.
Сабина покинула кампус и вошла в главное здание. На этот раз Фальконе не было на посту вахтера. Она через стекло показала свой пропуск незнакомому мужчине и поднялась на лифте на самый верхний этаж, где находился офис Снейдера. Это был самый неподходящий момент для того, чтобы раздражать Снейдера своими размышлениями, но она не увидит его следующие четыре дня. Поэтому она должна поговорить с ним сейчас, даже рискуя тем, что он оторвет ей голову.
Сабина постучала в дверь Снейдера, и он тут же рявкнул:
– Войдите!
Она вошла. Снейдер стоял к ней спиной. Он только что уложил в чемодан две сумки для ноутбуков, большое количество кабелей и зарядных устройств, рубашки из стенного шкафа и наплечную кобуру с блестящим «глоком» с черной рифленой ручкой. Вероятно, он ждал кого-то другого, раз даже не обернулся.
– Алло? – раздался женский голос из телефона, лежащего на письменном столе Снейдера.
Снейдер стоял в нескольких метрах от стола; видимо, он набрал номер и затем включил громкую связь.
– Алло, коллега, это Снейдер, на расстоянии двухсот метров от вас по прямой.
Сабина посмотрела в окно. Внутренний двор был ограничен еще одной секцией здания Федерального ведомства уголовной полиции.
– Речь идет о деле «Человека-лошади», – сказал Снейдер, не глядя на телефон.
– К сожалению, я очень плохо вас слышу, – перебила его женщина.
– Когда будет готов предварительный протокол вскрытия? – закричал Снейдер.
Сабина тихо закрыла за собой дверь.
– В течение сорока восьми часов.
– Что вы можете сказать мне уже сейчас?
– Предположительно, плетка была пропитана рицином. Если это так, то убийство было совершено два дня назад, потому что яд начинает действовать спустя два дня.
Снейдер выругался.
– Тогда мы опоздали. Когда будет готов отчет судебной токсикологии?
– Тоже не ранее чем через сорок восемь часов.
– Когда меня заберет машина?
– Через пять минут.
– Спасибо.
– Что-нибудь еще?
– Спасибо! – прокричал Снейдер.
Женщина закончила разговор, и Снейдер застегнул молнию чемодана. Затем повернулся. На лбу у него выступил пот. Он выглядел бледным и утомленным.
– Вы? – вырвалось у него, когда он заметил Сабину. – Вы хотите навязать мне какой-то разговор?
Ей показалось, что его лицо побледнело еще сильнее.
– Могу я поговорить с вами о том, что выяснила? – спросила она как можно более жестким тоном.
Снейдер взглянул на свои Swatch.
– Вы можете говорить о чем угодно, но не более минуты.
– Я думаю, что за делом «Многоножка» стоит больше, чем просто убийство берлинской семьи или действия преступника-подражателя.
Снейдер глубоко вдохнул, но не перебил ее.
– Позвольте мне участвовать в расследовании по этому делу. Над чем Эрик работал в последнее время? Что он выяснил? Позвольте мне просмотреть его личные заметки.
– Кто сказал, что он вообще что-то выяснил?
«Он сам», – подумала Сабина и вспомнила голос Эрика по телефону. Но она не могла рассказать Снейдеру, что вломилась в его частный архив и с помощью старой сим-карты прослушала его прежнюю голосовую почту.
– Но даже если и так, – продолжил Снейдер, – я не имею права посвящать вас в детали. В сотрудника полиции стреляли. Это дело слишком опасно для еще не прошедшей обучение сотрудницы БКА. Кроме того, я предостерегал вас от самостоятельных действий.
– У меня…
Снейдер поднял руку.
– Избавьте меня от перечисления ваших способностей и профессионального опыта.
«Обаятелен, как всегда!» Теперь ей придется раскрыть свои карты.
– Эрик выявил какую-то схему. О каком отце и о каком ребенке он мог говорить?
Снейдер пронзил ее острым орлиным взглядом.
– Эрик рассказал вам об этом?
– Да, – солгала она. Видимо, он и Снейдеру это говорил еще до своего последнего звонка.
– Что он вам выдал?
– Ничего, – честно призналась она. – Кого или что он мог иметь в виду?
– Этого я и сам не знаю… Он упомянул об этом всего один раз и унес разгадку с собой в кому. – Челюсти Снейдера сжались. Она понятия не имела, какие мысли вертелись у него сейчас в голове, но в одном Сабина была уверена: Снейдер заметил, что она ему солгала.
– Эрик был увлекающимся человеком, – спокойно сказал он. – И если вы считаете, что все три случая как-то связаны, то просто одержимы бредовой идеей.
Это не бредовая идея, с горечью подумала она. Некоторые сходства все-таки имелись: во всех трех случаях судебным медиком был доктор Лауренц Белл, и именно он лечил ранение головы Эрика и постоянно вводил его в состояние седации.
Кроме того, Вессели очень интересовало, какие дела разбирал Снейдер со своими студентами, и в одном из случаев именно он составлял портрет подозреваемого.
– Но, возможно…
– Нет – сразу предвосхищая ваш следующий вопрос, – перебил ее Снейдер. – Это убийство, о котором только что стало известно, не вписывается в схему.
Сабина безэмоционально восприняла информацию, тем более она даже и не думала такое утверждать. Но ей показалось любопытным, что Снейдер так категорично это отрицал.
– Не вмешивайтесь в это. – Снейдер снял пиджак с вешалки и запихнул бумажник, телефон и связку ключей в карман куртки.
Она подумала о пуле в голове Эрика.
– Большинство коллег, помимо служебного оружия, носят еще «вальтер» на ноге. Вы и Конрад Вессели тоже?
– Зачем, Белочка? Мы не на войне. – Он взялся за ручку чемодана и направился к двери.
Краем глаза Сабина заметила, что он забыл на столе свою карточку БКА. Отступив в сторону, чтобы пропустить Снейдера, она незаметно взяла карточку со стола.
– Они вас…
– И вам тоже не следует затевать войну, иначе снова будете следить за порядком на перекрестках – как раньше.
Черт! Она опустила карточку в карман брюк.
– А теперь на выход! – приказал Снейдер.
Сабина вышла из бюро, и он запер дверь. Потом она смотрела, как он шел с чемоданом по коридору к лифту. Когда двери лифта закрылись за Снейдером, она вытащила его пропуск и разглядывала карту со встроенным чипом.
С ней у Сабины появился доступ к архиву БКА, где стоял компьютер, с помощью которого она могла воспользоваться системой обработки запросов. На этот раз она не зависела от корыстной помощи Вессели и не позволит принудить себя ни к какому ужину. Но одно ее настораживало. Почему Снейдер был так невнимателен и забыл свой пропуск?
Он отодвинул его в тот момент, когда она упомянула «вальтер». Пуля в голове Эрика была выпущена из «вальтера». Разумеется, Снейдер это знал. Он намеренно оставил свой пропуск, чтобы она могла его стащить?