– Но это вызывает новые вопросы, – сказала она. – Кто создал правило для электронного почтового ящика на компьютере? И кто установил контакт с Мишель?
– Так как в доме жили только три человека, то рассматриваться могут только они, – ответил Хаузер. – Клара, ее мать или Рудольф Брайншмидт.
– Клара отпадает, она никогда раньше не слышала о Мишель, – начала перечислять Мелани. – Рудольф Брайншмидт тоже, так как он даже не знал, что Клара пользовалась компьютером. И мать Клары тоже исключается, так как она умерла, когда переписка с Мишель еще велась.
– Тогда это был кто-то четвертый, извне, – заключил Хаузер и крутанул ключ на пальце. – Что, впрочем, маловероятно.
– Но это единственное логичное объяснение, – начала было Мелани. Затем решила, что на сегодня достаточно. Она слишком устала. – До завтра. – Мелани направилась к своей машине, одолеваемая нехорошим предчувствием.
«Человек, которого мы ищем, не только произвел манипуляции с компьютером Клары, но и фотографировал девочку по вечерам через окно ванной комнаты».
Сабина сложила листок, на котором Снейдер во время своего визионерского видения в подвале накорябал слово «капюшон».
– У Хорста Эккера на тыльной стороне левой ладони было родимое пятно в форме капюшона, – вспомнила она. – Но на фотографиях вскрытия никаких следов не видно.
Карета скорой помощи по-прежнему стояла с открытой дверью перед старой пивоварней. Снейдер вытянулся на кушетке.
– Видите ли, марихуана иногда выкристаллизовывает и увеличивает до гигантских размеров какую-нибудь крошечную деталь, которую обычно не замечаешь.
– Хорошо, и что же это означает, наркотический гений?
– Это было не родимое пятно, а штамп. – Со стоном он вытащил иглу из вены и зажал место вкола большим пальцем. Очевидно, Снейдер считал, что получил уже достаточно инфузионного раствора.
Доктор Фишер бросил на него неодобрительный взгляд.
– Вам следует…
– Да, я знаю, спасибо, – не дослушал его Снейдер. – В Нюрнберге есть какая-нибудь дискотека или ночной клуб, где при входе гостям ставят на тыльную сторону ладони черный штамп в виде капюшона?
Врач пожал плечами.
Один из санитаров просунул в машину голову.
– В центре есть пешеходный мост Хенкерштег[23], который ведет через реку. На другом берегу стоит «Дом палача».
– Капюшон палача! – воскликнула Сабина.
– Но это старый музей нюрнбергской истории права, – вмешался врач. – Они не ставят никаких штампов.
– А рядом ночной клуб, – сказал санитар.
– В какой стороне? – спросил Снейдер.
Санитар описал ему путь через Старый город. После этого Снейдер вел долгий телефонный разговор с нюрнбергской уголовной полицией.
– О’кей, – сказал он, закончив разговор. – Коллеги приедут через несколько минут на патрульной машине и заберут мои вещи. – Он взглянул на наручные часы и на слабых ногах выбрался из машины скорой помощи. Было уже половина одиннадцатого. – Сейчас я нанесу визит в этот сарай палача.
– Вы никуда не пойдете, – запротестовал врач. – Вы упадете в обморок. Послушайте профессионала, который уже двадцать лет делает свою работу.
– Можно и двадцать лет делать что-то неправильно, – пробормотал Снейдер и надел пиджак.
– Вернитесь в машину!
– У вас есть оружие? – спросил Снейдер.
– Конечно нет.
– Видите, а у меня есть. Так что у вас плохие карты, если захотите меня остановить.
Врач протянул ему стаканчик.
– У вас низкий уровень сахара. Выпейте, по крайней мере, это.
– Что это?
– Мышьяк! Я хочу вас отравить! – Доктор Фишер закатил глаза. – Это глюкоза.
Снейдер залпом выпил содержимое стаканчика, скривился и направился прочь.
Сабина последовала за ним.
– Не пытайтесь меня переубедить.
– Переубедить вас? – Сабина засмеялась. – Что еще рассказал сотрудник полиции по телефону?
– Коллеги уже обыскали огороженные выгоны для лошадей в радиусе десяти километров и все соответствующие бары фетишистов, а также проверили все больницы в окрестностях на предмет пропажи рицина, но пока никаких следов по этому убийству.
– Полиция нашла одноногую женщину?
– Поиски продолжаются.
– Вы должны хотя бы дождаться коллег из уголовной полиции, – посоветовала ему Сабина.
– Нет времени, я не могу праздно сидеть здесь, пока следы растворяются в воздухе. – Он целеустремленно пересек улицу и побежал по тротуару. – А вам лучше поехать назад в Висбаден. Если кто-нибудь из коллег увидит, что вы принимаете участие в актуальном расследовании, вас вышвырнут из академии.
– Не пущу же я вас одного в тот бар, да еще в таком состоянии! – запротестовала Сабина. – Вы в любой момент можете упасть.
– У меня все отлично, – возразил он.
– Я вижу. – Она шла рядом и надеялась, что его не заденет случайно какой-нибудь прохожий и не собьет с ног.
– Поезжайте домой! – приказал Снейдер. – Я серьезно, это не игра, Белочка.
– Я провожу вас до клуба и подожду снаружи. Кроме того, мой автомобиль стоит в подземном гараже недалеко от того места. После я могу отвезти вас в больницу.
– Вы упрямая, как…
– …Снейдер!
Клуб «У палача» находился на берегу реки Пегниц рядом с мостом Хенкерштег, недалеко от пешеходной зоны. Клуб можно было узнать лишь по красной неоновой рекламе в форме капюшона палача. Из-за черных стекол доносились глухие басы.
В этой части города на улицах никого не было. Вода в реке медленно, как черная блестящая лава, текла под мостом, отражая лунный свет.
Снейдер открыл железную дверь в ангар. Тут же наружу вырвались громкая музыка и сигаретный дым. Грубый тип, примерно одного со Снейдером роста, но в два раза шире, преградил им путь.
– Малышка может войти, ты нет.
Снейдер без каких-либо эмоций на мертвенно-бледном лице оглядел парня.
– Ты сегодня уже налакался, старик.
Снейдер расстегнул пиджак и полез было во внутренний карман, но Сабина остановила его движение. Он или искал служебный значок, или хотел сразу выхватить оружие. Ни то ни другое не дало бы здесь результатов.
– Он со мной, – сказала Сабина.
– Твой сутенер?
– Мой друг. Он всегда очень щедрый.
– О’кей, заходите. – Шкаф сделал шаг в сторону.
– Друг? – презрительно шепнул ей Снейдер.
– Папик было бы лучше?
Снейдер заплатил в гардеробе шестьдесят евро, и они получили по талону на бесплатный напиток и по штампу на тыльной стороне ладони.
– Будете должны мне тридцать евро, – перекрикивая музыку, заявил Снейдер.
– Да, любимый, – ответила она, но он сделал вид, будто не услышал.
Через занавес они прошли к бару. Помещение пронизывал мигающий оранжевый и темно-фиолетовый свет. Под потолочным сводом висела люстра с электрическими свечами, на стенах эротические картины в неоновых красках. Старая каменная кладка, но психоделический интерьер. Внутри пахло табаком и травой – что наверняка нравилось Снейдеру.
На танцполе еще никого не было, но у барной стойки уже собралось несколько клиентов с напитками. Правда, они напоминали не столько гостей, сколько сутенеров.
Когда Сабина последовала за Снейдером к бару, диджей включил песню группы U2.
– Что вы хотите выпить? – спросил Снейдер.
Сабина покосилась на доску с напитками.
– Adios Amigo.
Снейдер удивленно приподнял бровь.
Она улыбнулась.
– Я могу пить что хочу, я не на службе.
Снейдер передал барменше оба талона на напиток.
– Два Adios Amigo.
Женщина пошла к холодильнику и достала несколько бутылок, чтобы смешать напитки.
Сабина быстро перегнулась через стойку, потом начала двигать бедрами под музыку U2.
– Рад, что вы так хорошо развлекаетесь, – проворчал Снейдер.
Сабина танцевала рядом со Снейдером, опасно прижимаясь к нему телом.
– Женщина на полголовы ниже меня, – сказала она, когда их щеки соприкоснулись. – К тому же она хромает.
– Я заметил, – ответил Снейдер. Затем приблизился к Сабине. – Возможно, у нее протез.
– Мне тоже так кажется. Что будем делать?
Снейдер залпом осушил свой бокал и поморщился.
– Продолжайте танцевать и наблюдайте, – прохрипел он. – Но следите, чтобы никто не заметил ваше оружие. У вас наручники тоже с собой?
Она помотала головой:
– Только кабельные стяжки.
– Этого достаточно.
Сабина тоже сделала глоток бурды, но решила, что заведение может оставить этот бесплатный напиток себе.
Через полчаса бар наполнился. Две трети гостей были мужчины с пухлыми кошельками. Остальная часть – расфуфыренные высокие женщины лет тридцати или чуть старше, однако Сабина не была уверена, что за тем или иным густым макияжем не скрывается трансвестит.
– Становится интересно, – сказал Снейдер. – Только что заявились пять трансов.
Между тем уже звучала песня Depeche Mode.
– Почему вы так уверены?
– У женщин не такие выдающиеся кадыки.
Барные стулья перед стойкой заполнялись, и Сабина и Снейдер должны были защищать свои места. Она заметила, что Снейдер все сильнее бледнел. Наверное, сейчас ему больше всего хотелось воткнуть в ладони акупунктурные иглы против головной боли и покрутить их.
– Вам нехорошо?
– Я ненавижу толпы. К тому же могу работать, только если вокруг не слишком много людей, которые лишают меня кислорода.
– Мне застрелить нескольких?
– Нет, идите в туалет! – крикнул Снейдер ей в ухо. – Позвоните в нюрнбергскую полицию. Пусть пришлют сюда две машины.
В джинсах и куртке Сабина выглядела немного потерянной, протискиваясь между причудливыми посетителями бара. В туалете она, к счастью, была одна и могла спокойно позвонить.
Когда она вернулась, Снейдер спросил:
– Все в порядке?
Сабина кивнула.
В тот же момент к ним через стойку наклонилась барменша:
– Что-нибудь еще желаете?
Снейдер подался вперед.