– Да, я хочу, чтобы вы оттрахали меня резиновым пенисом в задницу!
Женщина внимательно посмотрела на Снейдера, потом ее взгляд на долю секунды переместился на высокого широкоплечего мужчину с угловатым лицом, который сидел через два места от Сабины у бара.
Парень оглядел Сабину, потом Снейдера, отошел от стойки и направился к туалетам.
Снейдер тут же соскользнул с табурета и протиснулся мимо Сабины.
– Это он, – шепнул он ей.
Друг за другом они прокладывали себе дорогу к туалетам. Внезапно музыка оборвалась посередине припева. Вместо этого из колонок раздался пронзительный звук, который совсем не сочетался с предыдущей музыкой. Словно по сигналу, предупреждающему о полицейской облаве, все гости вдруг ринулись в сторону выхода.
Сабина проталкивалась между парнями и напоминала себе лосося, который плывет против течения. Наконец она добралась до туалетов. Снейдер как раз вышел из одной из кабин и кивнул на темный коридор в направлении заднего выхода.
Сабина вытащила пистолет и первой вышла через дверь на улицу.
– Подождите! – шикнул Снейдер, но она была уже во внутреннем дворе.
Мигающая лампочка освещала небольшую булыжную площадку. Под козырьком стояли мусорные контейнеры.
Мужчина из бара балансировал на одном мусорном контейнере и собирался забраться на стену, чтобы сбежать по крыше.
– Стоять! – выкрикнул Снейдер и выстрелил в воздух.
Мужчина на секунду замер, но уже в следующий момент приготовился прыгать. Однако тут подоспел Снейдер и выбил у него из-под ног мусорный контейнер. Мужчина пошатнулся, повалился на мусорные контейнеры и затем со всей силы ударился лицом о булыжную площадку.
Снейдер набросился на него и заломил одну руку за спину.
– Поднимайтесь! Вы арестованы по подозрению в убийстве. Встаньте лицом к стене, ноги шире, руки вытяните перед собой!
Снейдер сунул пистолет в кобуру и обыскал карманы мужчины.
– Я ничего не сделал! – кричал здоровенный парень. – К тому же выбил себе зуб из-за этого педика.
Из уголка рта у него действительно текла кровь.
– Все это вы расскажете завтра судье. – Снейдер отцепил пару наручников с пояса.
В это время Сабина стояла с пистолетом наготове рядом с подозреваемым и целилась ему в грудь. Снейдер уже защелкнул один наручник на запястье мужчины, когда Сабина краем глаза заметила тень позади себя. Маленькая барменша неуклюже ковыляла к ней с поднятой рукой. В мерцающем свете блеснуло лезвие ножа. В тот же момент Сабина поняла, что острие неминуемо заденет ее, но Снейдер схватил девушку за плечо и оттолкнул в сторону.
Лезвие вошло Снейдеру в бок между ребрами. Он жадно глотнул воздух и опустился на колени. Теперь женщина стояла перед Сабиной. Можно было стрелять, но у нее тряслись руки. Сабина не могла просто так застрелить эту невооруженную женщину с протезом.
– Давай, нажимай, шлюха! – крикнула ей женщина.
Сабина бросилась к барменше, заломила руку за спину и силой уложила ее на землю. Женщина сопротивлялась как сумасшедшая, но Сабина вытащила кабельную стяжку из кармана и связала женщине руки за спиной.
Потом повернулась к Снейдеру. Тот, покачиваясь, стоял на коленях, в боку торчал нож. Дрожащими руками он нащупал рукоятку. По пальцам текла кровь.
Здоровенный парень с наручником на одном запястье присел на корточки рядом со Снейдером и вытащил у него из кобуры пистолет.
– Белоч… – прохрипел Снейдер.
Парень вскинул пистолет и нацелился на Сабину.
В ту же секунду она выстрелила ему два раза в грудь. Он упал на спину на землю, сделав ответный выстрел из пистолета. Пуля ушла в ночное небо.
В этот момент перед клубом раздались сирены нескольких полицейских автомобилей.
VI. Суббота, 7 сентября
Жизнь – это постоянный урок о взаимосвязи причины и следствия.
Как Мелани и опасалась, она провела бессонную ночь. То и дело просыпалась от кошмаров, связанных с Кларой. В них девочка жила в детском приюте, где ее дразнили другие дети постарше – они срывали с нее ночную рубашку, чтобы рассмотреть демонические татуировки на спине.
В шесть утра Мелани наконец поднялась и села с чашкой горячего какао за свой письменный стол. Пока туман еще висел над камышами, она начала составлять обвинительный акт против Рудольфа Брайншмидта из-за убийства его жены. Затем поехала в Ведомство по уголовным делам города Вены, где уже час допрашивали доктора Михаэля Лазло. Хаузер встретил ее у входа и проводил к комнате для допросов.
За стеклянной стеной сидел высокий мужчина в спортивных штанах, лаковых туфлях, белой рубашке Tom Tailor с закатанными рукавами.
– Что мы о нем узнали? – спросила Мелани.
– Я могу лишь сказать, чего мы не узнали. – Хаузер хлопнул ладонью по папке, в которой, очевидно, были собраны данные по Лазло. – У него, конечно, нет судимости, он не связан с татуировщиками и не замечен под своим настоящим именем ни в Фейсбуке, ни в Твиттере, ни в каких-либо блогах или форумах. Он живет один на своей вилле, по выходным играет с коллегами в гольф, никогда не уезжает в отпуск больше чем на неделю – летом на озеро Вёртер, зимой в Китцбю-эль, – регулярно принимает участие в конференциях адвокатов и имеет алиби в день исчезновения Клары.
– Где он был?
– На мероприятии Венской адвокатской палаты.
– Проверьте это.
– Уже занимаемся.
Мелани вошла в комнату для допросов, в которой вчера уже разговаривала с Брайншмидтом. На этот раз будет не так просто уличить подозреваемого.
Она закрыла за собой дверь, и Лазло на крутящемся стуле развернулся к ней. На столе перед ним стояла чашка черного кофе, который наверняка уже был ледяным. На вид Мелани дала бы Лазло чуть больше пятидесяти. С короткими седыми колючими волосами и угловатым лицом с острым носом, он выглядел как ушлый опасный пес. На подбородке серой тенью лежала щетина.
– Сейчас суббота, десять часов утра, и вы удерживаете меня здесь безо всякой причины. Это бессовестное издевательство. – Его гнусавый голос звучал надменно.
Мелани вспомнила, что уже видела его фотографию на каком-то флаере, он был выступающим на конгрессе.
– Поверьте мне, господин доктор, прокуратура ничего не делает без причины. Вы-то как адвокат должны это знать.
– Я-то как адвокат знаю, как работает система. – Лазло оперся локтями о стол. Его волосатые руки были крепкие и мускулистые. Он снял очки в модной черной оправе и повертел их в пальцах. – Я хочу поговорить со своим адвокатом… немедленно!
– Дайте номер телефона, мы позвоним ему. Кроме того, я нахожу забавным, что именно вы требуете себе адвоката, хотя сами более двадцати лет успешно работаете защитником. Я всерьез задаюсь вопросом, кто здесь над кем издевается.
– Я больше ничего не скажу и хочу, чтобы при разговоре присутствовал независимый свидетель.
Мелани кивнула на потолок.
– Этот разговор записывается на видео- и аудиопленку. Так что не переживайте. Мы предоставим вашему адвокату записи. – Она не стала садиться, а прогуливалась по комнате и смотрела на Лазло сверху вниз, обдумывая свои следующие слова.
– Как долго вы уже выдаете себя в Интернете за Мишель?
Лазло оставался спокойным.
– Разве запрещено использовать различные аватары?
Мелани приподняла одну бровь.
– Даже различные аватары? За кого еще вы себя выдавали? Может, за семилетнюю Эмилию, которая хочет накрасить ногти, или пятнадцатилетнюю Корнелию, которая хочет сделать пирсинг, хотя родители против?
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.
Мелани склонилась над столом.
– С ордером мы можем конфисковать ваши компьютеры.
– Ну попробуйте, – невозмутимо ответил Лазло. – Но там хранятся данные моих клиентов, что значительно осложнит ваши усилия.
В дверь постучали, и в комнату вошел сотрудник в штатском. Он подошел к Мелани и прошептал ей на ухо: «Я должен передать вам от Хаузера, что мы проверили его алиби. Он принимал участие в конференции только в первой половине дня. Мы не смогли найти никого, кто подтвердил бы его присутствие после обеда».
– Спасибо.
Мужчина покинул комнату.
Лазло помахал рукой.
– Что это за психологические игры?
Мелани отчетливо видела, как его мускулистое тело напряглось под рубашкой.
– Тот же вопрос я могу задать вам, – парировала она. – Мы проверили ваше алиби в тот день, когда Клару похитили с детской площадки. Никто не может подтвердить, что вы принимали участие в конференции во второй половине дня.
Лазло скривился в саркастической гримасе.
– Мой адвокат посоветовал бы мне отказаться от дачи показаний.
– Господи, вы солгали! И мы записали эту ложь на видео!
– Обвиняемый может лгать, если не вредит тем самым невиновному.
– Речь идет о похищении, незаконном лишении свободы и истязании ребенка! Где вы были двадцать пятого августа прошлого года?
Он улыбнулся.
– Я не нуждаюсь в алиби. Это вам нужны доказательства!
– Где вы были? – повторила Мелани.
– Я имею право молчать в ответ на все обвинения, могу подать заявление на сбор доказательств в мою пользу и вправе в любой момент привлечь защитника, – перечислил Лазло.
– Как вы объясняете, что Клара вплоть до дня похищения контактировала с IP-адресом в вашем доме?
– Я вообще ничего не должен объяснять. Это вы прокурор… Вы должны выяснить причину.
Мерзавец оказался крепким орешком.
– Значит, хотите по-жесткому, – заключила Мелани. – Тогда мы возьмем у вас мазок в ротовой полости для сравнения с материалом, который нашли у Клары под ногтями.
– Я могу отказаться от мазка.
– Только временно. Сейчас для этого достаточно и анализа крови.
Лазло улыбнулся.
– Для этого требуется решение суда, а я уверен, что ни один судья не даст вам на это разрешения.
Ее мутило от надменной улыбки Лазло. Он предусмотрительно даже не притронулся к стаканчику с кофе. Что творилось в голове у этого паршивца? Он действительно был невиновен и наслаждался ложными