Мелани глубоко вздохнула и сделала еще один глоток.
– Мне отвезти вас домой? – спросил Хаузер, который неожиданно оказался рядом и снимал перчатки.
– Спасибо, уже все в порядке. – Она протянула ему бутылку. – Хотите?
– Нет, спасибо, я не пью.
– Обычно я тоже. – Она глотнула еще, потом заткнула бутылку пробкой, пока ей окончательно не стал плохо.
– Я получил сообщение из отдела криминалистической техники, – сказал Хаузер. – IP-адрес Heiko99@gmx.de, с которого вирус предположительно попал на компьютер Клары и подчинил его себе, определенно ведет к провайдеру Дойче Телеком.
Мелани захотелось тут же напиться, но она поставила бутылку на землю.
– Компания Дойче Телеком известна тем, что не предоставляет австрийским службам сведения о своих клиентах, – вздохнула она.
– Мы должны выяснить, кто этот Хайко, – сказал Хаузер.
– И мы должны выяснить, знал ли он, что за Мишель скрывается коллекционер татуированных детских тел. Если да, то откуда? И почему он выбрал именно Клару?
Сабина услышала хруст гравия под колесами и выглянула в окно из-за занавески. Перед домом Снейдера остановился белый автомобиль доставки. Из него вышел молодой мужчина в штатском со светлыми волосами и военной короткой стрижкой. Неся под мышкой толстую стопу папок, он торопливо прошел к входной двери в бывшую мельницу, словно ему нужно было успеть еще во много мест.
Сабина открыла дверь и вышла на террасу. Погода сходила с ума – то шел дождь, то светило солнце. В настоящий момент оно снова выглянуло, и терраса засверкала.
– Сабина Немез? – спросил парень.
– Да. – Она протянула руку, чтобы взять папки, но он не выдал ей документы.
Вместо этого бросил взгляд в дом и помахал сканером в другой руке.
– Мартен Снейдер должен расписаться в получении.
– Мартен С. Снейдер, – поправила она его.
– Да-да, я тороплюсь!
– Он сейчас… – Тонкими пальцами Сабина изобразила затяжку косяка и закатила глаза. – Не в настроении.
– Господи, все время одно и то же! – Он понизил голос. – Опять накачан, как ходячая аптека.
В этот момент из дома показался Винсент и оглядел визитера.
– Винсент, старик! – Голос парня тут же изменился. Он присел на корточки, отложил в сторону папки и почесал бассета за ухом. Потом сунул руку в нагрудный карман футболки-поло, достал собачью галету и протянул Винсенту. Бассет сначала потерся мордой о руку мужчины, а потом схватил зубами угощение. Видимо, это был отточенный ритуал.
Сабина вытащила из кармана удостоверение Снейдера, которое до этого лежало в ящике комода в прихожей. Парень зафиксировал данные и протянул сканер Сабине.
– Распишитесь здесь! Мне нужно идти.
Сабина поставила подпись на дисплее – еще один гвоздь в крышку гроба своей карьеры. Затем парень удалился, а она потащила папки в дом. Винсент последовал за ней, словно знал, что сейчас ее ждет работа.
Сабина нашла в кладовке Снейдера банку тунца, бутылку сока и упаковку булочек-полуфабрикатов, которые разогрела в духовке и с жадностью проглотила. С тех пор она уже около часа корпела над документами, которые разложила на паркете в гостиной. Сидя на подушке, она пыталась найти связи между жертвами.
В это время Винсент, урча, лежал на диване на клетчатом пледе, который, по всей видимости, принадлежал ему и указывал на его место. Время от времени он открывал один глаз и косился на Сабину.
– Ты действительно очень надежный сторожевой пес. – Винсент, похоже, воспринял это как комплимент, потому что возражать не стал.
Поразительно, сколько всего БКА знало об этих людях. Сабина сомневалась, что все сведения были собраны законным путем. Судья отклонил бы многое – но, впрочем, эти люди были мертвы, а имеющаяся гора данных, возможно, поможет пролить свет на обстоятельства их убийства.
Но и после многочасовых поисков Сабина не пришла ни к какому результату: все четверо убитых были абсолютно разными, что касалось их возраста, социального статуса, происхождения, интересов, онлайн-покупок, путешествий и отпусков. Больше всего времени Сабина потратила на выписки с их кредитных карт за последние годы. То обстоятельство, что эти люди были убиты один за другим в пятилетний промежуток времени, нисколько не упрощало задачу. Было почти пугающим, насколько разными они были.
Связь – если она вообще существовала, в чем Сабина уже сомневалась, – должна быть в далеком прошлом. И тут, возможно, стоило обратить внимание на одну-единственную полупрозрачную зацепку. От каждой жертвы след вел в Австрию: убитая в Ваттовом море студентка психологического факультета и насмерть захлестанный в Нюрнберге политик были австрийскими гражданами. Сабина нашла также протоколы допросов сестры убитой в Берлине женщины и дяди погибшего в Айфеле телеведущего, оба они жили в Вене.
Сабина включила свой ноутбук и с помощью радиомодема установила интернет-соединение. Она предприняла последнюю попытку и ввела полные имена и фамилии сестры и дяди, проживавших в Вене, а также имена и фамилии студентки психологического факультета и австрийского политика. Компьютер подумал несколько секунд, но не выдал ни одного результата.
Вот дерьмо!
Она молча сидела на полу, уставившись на монитор. Абсолютная потеря времени! Винсент негромко всхрапнул.
– Тебе можно позавидовать, – прошептала она. – Но ты, к сожалению, не можешь мне помочь…
Или все-таки можешь? Пароль для сигнализации Снейдера был не «Винсент», а «Ван Гог». Она быстро ввела новый запрос, но уже без имен всех жертв. На этот раз ноутбук действительно что-то нашел: ссылку на картинку, которую Сабина увеличила.
Это был карандашный набросок – торопливые штрихи, грубые тени. На скамьях в два ряда сидели восемь человек. Рисунок напоминал зарисовку из зала суда, сделанную для газеты. Под картинкой стояло восемь фамилий – четыре из которых были знакомы Сабине по личным делам.
– Я схожу с ума!
Винсент с любопытством поднял морду, в то время как Сабина перешла по ссылке на интернет-страницу. Это оказался архив одной австрийской ежедневной газеты. Сабина пробежала глазами статью: десять лет назад суд присяжных в Вене рассматривал дело об убийстве семилетнего мальчика-сироты.
У Сабины волосы на затылке встали дыбом.
«Это Дорфер. Взаимосвязи просто невероятные. Я раскрыл схему преступлений. Кроме того, я теперь знаю, кто отец ребенка…»
У Сабины пересохло в горле. У каждой из четырех жертв был родственник, который десять лет назад выступал присяжным в одном и том же австрийском уголовном процессе. Данное судебное разбирательство и было связующим звеном! Эрик обнаружил этот общий знаменатель!
Она должна была выяснить все об этом процессе. Сколько бы Сабина ни искала в Интернете информацию об убийстве мальчика Беньямина, она постоянно натыкалась на одно и то же имя: Герхард Дитц. Этот Герхард Дитц был венским судебным репортером, который с самого начала следил за судебным разбирательством. Он же написал и большинство сообщений для газеты. Правда, в Интернете не было фотографии Дитца, только номер сотового и адрес агентства на озере недалеко от Вены.
Недолго думая, Сабина набрала этот номер с телефонным кодом Австрии. Видимо, Винсент заметил ее возбуждение, потому что наблюдал на ней, поскуливая, и мотал головой, словно хотел помочь.
Мужчина со спокойным и приятным голосом ответил на звонок:
– Герхард Дитц.
– Добрый день, господин Дитц, меня зовут Сабина Немез, – представилась она. – Я звоню из Висбадена.
– У вас баварский акцент, – заметил он.
– Я была комиссаром в мюнхенской полиции.
– Была?
– Сейчас я студентка академии БКА в Висбадене.
– Ваше имя мне знакомо. Вы пишете какую-то работу?
– Я расследую одно дело.
– Вы не против, если я запишу наш разговор на пленку?
– Нет.
– О’кей, секунду – продолжайте.
– У нас в Германии имеется целый ряд нераскрытых убийств. Десять лет назад родственники жертв были присяжными в деле об убийстве семилетнего Беньямина.
– Как вы выяснили фамилии присяжных? – перебил он ее.
– Благодаря рисунку судебного художника.
– Господи… – Дитц страдальчески рассмеялся. – Подпись к рисунку все еще в Интернете? Это была ошибка. Картинку должны были удалить с сервера много лет назад.
– Счастливое совпадение, иначе я никогда не обнаружила бы эту связь. – Сабина сделала паузу.
– Продолжайте. Мне кажется, вам есть что рассказать.
– Убийства в Германии могут быть как-то связаны с этим процессом. Я должна знать, о чем там шла речь, и мне необходимы все материалы по этому делу.
– Обратитесь в Венский земельный суд, – посоветовал Дитц. – В рамках сотрудничества с БКА вам наверняка предоставят все документы.
Теперь страдальчески рассмеялась Сабина.
– Дело в том, что… – «Меня уволили из академии, директор БКА с удовольствием бы меня пристрелил, мой друг лежит в реанимации с пулей в голове, а мой преподаватель бесследно исчез». Конечно, она ничего из этого не сказала, иначе Дитц тут же оборвал бы разговор. – Время поджимает, и человеческие жизни могут быть в опасности.
– Понимаю. – Дитц размышлял. – Я мог бы предоставить вам собственные записи, но мне необходимы рекомендации, чтобы кто-то подтвердил вашу личность. Я должен быть уверен, что вы действительно та, за кого себя выдаете.
Плохая идея! Сабина вряд ли могла назвать директора Хесса, Конрада Вессели, доктора Белла, судью Ауэрсберг, комиссара Ломана или сотрудников тюрьмы строгого режима в Вайтерштадте. Они были рады, что не имели с ней больше дела. Единственный, кто мог дать ей эту рекомендацию, был Мартен Снейдер – а он находился бог знает где.
– В прошлом году я вместе с Венской уголовной полицией расследовала одно дело, – пробормотала она.
– Какое?
– Убийства «Штрувельпетер».
– А… – Голос Дитца просветлел. – Теперь я знаю, откуда мне известно ваше имя. Я писал о том деле, вы отлично сработали.