Сабина кивнула.
– Пока вы сидели в самолете, я просмотрела онлайн-материалы по этому судебному разбирательству.
– И что вы думаете? – спросила Сабина. – Это Вандер убил мальчика?
Мелани скривила рот.
– Доказательства против Вандера были внушительными. Вообще-то, все присяжные должны были счесть его виновным, но, с другой стороны… – Она наклонила голову набок. – Воннегут лучший защитник, которого сложно победить.
– Вы уже имели удовольствие?
Мелани кивнула.
– В начале моей карьеры он разделал меня в пух и прах в зале суда. Я многому у него научилась. Воннегут был известен тем, что выигрывал даже безнадежные дела. Но пять лет назад он покончил с собой. Ранним утром спрыгнул с моста под товарный поезд в Майдлинге[28].
– Это ужасно… Мне очень жаль. Но тогда он не мог быть связан с актуальной серией убийств, – заключила Сабина.
– Как и тогдашний прокурор, – добавила Мелани. – Он умер семь лет назад от рака.
Сабина взглянула на Хаузера, который как раз изучал список присяжных, но одним ухом прислушивался к их разговору.
– У нас уже давно нет процессов с судом присяжных, – сказала Сабина. – По какому принципу в Австрии выбираются эти люди?
– Все относительно просто. – Мелани заправила длинные волосы за ухо. – Присяжные самые обычные люди из разных слоев населения без какого-либо опыта в правовой сфере. Они следят за процессом и решают, виновен или невиновен обвиняемый. Для этого не нужен единогласный результат, а простое большинство. – Она пристально посмотрела на Сабину, словно хотела понять ее мотив. – Почему вас интересуют эти убийства?
– Я хочу их раскрыть.
– Ну, конечно. – Мелани махнула рукой. – Существуют десятки нераскрытых убийств. – Она подвинулась ближе. – Почему именно эти?
Сабина рассказала об Эрике Дорфере, Мартене Снейдере, их совместной работе в Нюрнберге, а потом о своем увольнении и исчезновении Снейдера.
Мелани медленно кивала.
– Понимаю, вы просто не можете иначе; вы обязаны попытаться пролить свет на это дело. Хорошо, я постараюсь вам помочь. – Она встала и взяла документы, которые Хаузер уже просмотрел. – Что думаете?
Хаузер снял пиджак и закатал рукава рубашки.
– Дело стало настолько сложным, что одним нам уже не справиться. Мы должны официально сотрудничать с БКА в Висбадене.
– Будь это быстрый и небюрократический процесс, я бы с вами согласилась, – сказала Мелани. – Но у нас нет времени на всю эту административную волокиту. В одного следователя стреляли, другой пропал, несколько убийц все еще на свободе, а мы даже не знаем мотива таинственного заказчика, который стоит за всем этим.
Следующие два часа они сидели, погрузившись в материалы. Мелани записывала что-то в ноутбуке, а Хаузер время от времени проверял на своем компьютере информацию в международных базах данных. В какой-то момент Сабина услышала, как подъехала машина, а через час почувствовала запах лазаньи, который тянулся по дому.
Когда в желудке у нее уже нестерпимо урчало, в гостиную вошел мужчина лет пятидесяти, в очках и с умным взглядом.
– Еда готова.
У мужчины были седые виски. Сабина узнала его голос, они общались по телефону. Герхард Дитц перешагнул через документы и протянул Сабине руку.
– Полагаю, вы и есть следователь из Германии.
– А вы журналист, – ответила Сабина.
– Да, и как продвигается дело?
– Все оказалось сложнее, чем ожидалось, – ответила Мелани.
Пока они ели лазанью, Хаузер прохаживался по берегу озера и разговаривал с кем-то по телефону. После обеда Герхард Дитц ушел с Шейлой на прогулку. Мелани и Сабина убирали посуду в посудомоечную машину, когда к ним на кухню вошел Хаузер.
Мелани бросила кухонное полотенце в раковину.
– Вы действительно не голодны?
– Нет, спасибо. – Он сел и положил телефон перед собой на стол. – У меня только что был интересный разговор с психологом. Сегодня во время сеанса терапии Клара впервые упомянула других девочек.
Мелани тут же выпрямилась.
– И что она сказала?
– К сожалению, нам пока мало что известно. Психолог считает, что работать нужно очень осторожно, – вздохнул Хаузер. – Итак, у нас есть два следа, которые мы можем проверить в настоящий момент. Во-первых, Томас Вандер – где он находится и как он связан с серией убийств? Во-вторых, доктор Михаэль Лазло – кто им манипулировал?
Мелани присела к нему.
– Я тоже так считаю. Что вы выяснили о Вандере?
– После оправдания десять лет назад он уехал в Германию и устроился на работу в садовом хозяйстве во Франкфурте. Там он убил еще троих детей и закопал их тела в своей оранжерее.
У Сабины внутри все сжалось. Значит, Вандер все-таки был виновен.
– После первого убийства того мальчика Беньямина в Вене, – продолжил Хаузер, – он, видимо, вошел во вкус.
– Мы должны выяснить, где он сейчас, – пробормотала Сабина. – Он знает ответы.
– Его схватили пять лет назад.
– Пять лет назад? – повторила Сабина. – Разве вы не говорили, что его защитник Воннегут покончил с собой пять лет назад?
Хаузер кивнул.
– Возможно, Воннегут узнал о следующих убийствах, которые совершил его бывший клиент, и поэтому наложил на себя руки. Как бы там ни было, Томас Вандер уже пять лет за решеткой, сидит в тюрьме строгого режима в Вайтерштадте.
– Там же, где и Белок.
– Верно, – подтвердил Хаузер, который уже ознакомился со всеми делами. – Откуда он не выходит. Поэтому никак не может стоять за этими убийствами. Что наталкивает меня на следующий вопрос: что связывает Вандера, присяжных и актуальную серию убийств?
Пока Мелани наливала Сабине кофе, а себе свежее какао, Хаузер скачал личное дело Вандера через Ведомство по уголовным делам города Вены. Сидя в гостиной, они изучили три убийства детей, которые садовник совершил в Германии. В их распоряжении оказались показания свидетелей и отчеты криминалистов и судмедэкспертов, но имена жертв во всех документах были вымараны по соображениям конфиденциальности. Удалось выяснить следующее: две жертвы были из полных семей, третий ребенок воспитывался матерью-одиночкой. Для получения прочих деталей нужно было обращаться в немецкие органы.
Спустя полчаса Сабина подперла голову руками. Глаза болели. Все это было бессмысленно; они зашли в тупик.
– Мы должны заняться вторым следом. Расскажите мне об этом докторе Лазло. Кто он?
– Звездный адвокат. – Мелани откинулась назад. – Тусуется в высшем обществе на гламурных вечеринках для венских джетсеттеров[29] и частенько появляется на телевидении как ведущий новостей.
– Где он сейчас?
– После того как вчера во время обыска его дома мы обнаружили в подвале несколько кусков человеческой кожи с татуировками, которые свидетельствуют о похищении детей и убийствах, он арестован. Сегодня вечером судья по делам содержания под стражей отправит его в следственный изолятор.
– Какие признаки указывают на то, что им манипулировали, чтобы он похитил Клару?
Сейчас заговорил Хаузер:
– Вероятно, он и сам не знает, что им манипулировали. Некто, скрывающийся за определенным IP-адресом, с помощью федерального трояна завладел компьютером Клары и заманил доктора Лазло фейковыми мейлами и фотографиями обнаженной Клары.
Сабина в задумчивости теребила нижнюю губу.
– Федеральный троян? – повторила она. – Немецкое БКА разработало эту вирусную программу. Как этот некто узнал о пристрастии Лазло?
– Мы не знаем.
– О’кей, но у нас есть IP-адрес? Это же здорово, – заявила Сабина, но по выражению лица Хаузера поняла, что совсем не здорово.
– Это немецкий IP-адрес, и поэтому у нас связаны руки, – объяснила Мелани.
Сабина погрустнела. Теперь она поняла, почему Мелани Дитц сразу проявила готовность помочь и нажала на все рычаги, чтобы Сабина прилетела в Вену. Но в этом случае она тоже не могла помочь. Единственный человек, который знал бы, что делать, пропал два дня назад.
Зазвонивший сотовый Хаузера вывел ее из задумчивости. Разговор продлился всего несколько секунд, затем Хаузер сунул телефон в карман.
– Коллеги из отдела криминалистической техники наконец-то смогли отследить маршруты электронных писем с Heiko99@gmx.de, с которого вирус «троян» попал на компьютер Клары. А теперь угадайте, куда ведет последний узел? К интернет-соединению в Висбадене!
У Сабины замерло сердце.
– В деле «Каннибал» – звонивший, который забронировал комнату в Айфеле, тоже был подключен к вышке сотовой связи в Висбадене, – вспомнила она.
– Бинго. – Мелани посмотрела на нее. – Теперь нам нужна ваша помощь!
У Сабины пересохло во рту.
– Вы можете сделать мне копию дела Клары?
Хаузер поморщился.
– Конечно, – ответила Мелани.
– Хорошо, сегодня вечером я вернусь в Вену, – решила Сабина. Так как все следы вели в Германию, отсюда она мало что могла сделать. – Возможно, вы пока сможете установить географическое местоположение IP-адреса.
– Техники-криминалисты этим займутся, – сказала Мелани. – Я свяжусь с вами.
В двадцать часов Сабина приземлилась во Франкфурте. В полете она несколько раз прочитала материалы по делу Клары, но не продвинулась ни на шаг вперед. Как загипнотизированная, она смотрела на фотографию огненно-красной татуировки, которая занимала почти всю спину ребенка. Обнаженные люди, охваченные пламенем, кричат в дымящемся болоте; некоторые лица, искаженные мучениями, повернуты к зрителю. Картина напоминала жуткий образ Ада. И это на коже одиннадцатилетней девочки!
Забрав оружие из ячейки, Сабина направилась к выходу в зал прилета. Погода во Франкфурте была мерзкая. Когда Сабина под проливным дождем тащила чемодан к парковке, где стояла ее машина, зазвонил телефон. Она спряталась под крышу остановки для автобусов-шаттлов и ответила.
– Фрау Немез? Хорошо долетели? – Голос прокурора Мелани Дитц казался обеспокоенным.