Это были глаза не Евы-Марии Ауэрсберг, а доктора Лауренца Белла.
Очевидно, в какой-то момент Лазло захотелось скорее закончить свой цикл, и он начал татуировать одновременно двух девочек. Для Клары это была счастливая возможность – иначе ей никогда не удалось бы сбежать. Пока Хаузер занимался обеими девочками в подвале и ждал скорую помощь и психолога-криминалиста, патрульная машина повезла Снейдера к озеру Нойзидлер. В это время на дорогах никого не было, и полицейский мчал как сумасшедший.
Когда машина доехала до набережной у озера и навигатор показывал еще девятьсот метров до дома Мелани Дитц, Сней-дер отстегнул ремень безопасности.
– Я выйду здесь.
Полицейский остановился.
– Вы уверены?
– Да, ждать меня не нужно, отсюда я сам найду дорогу. – Снейдер взглянул на карту на навигаторе. – Поезжайте тем же путем обратно, но сообщите своим коллегам, что я приду на участок пешком. Пусть и дальше сидят в засаде, все-таки мы не хотим спугнуть того, кого ждем.
– Понял, – буркнул полицейский.
Снейдер вышел и проводил взглядом автомобиль, который развернулся и исчез в темноте.
На озере было значительно холоднее, чем в городе. Снейдер торопливо пошел по дороге и добрался до берега. В центре озера, где отражался лунный свет, черная поверхность воды была зеркально гладкой. Несколько клочков тумана висело над берегом, волны тихо шелестели по гальке. Камыши выглядели таинственно. Снейдер чувствовал, как влага пропитывает его смокинг.
Дойдя до участка, он нигде не увидел ни одного автомобиля, только внедорожник, который, видимо, принадлежал Мелани Дитц. О причал мягко бился гидроцикл, покачивающийся на волнах. Все вокруг словно вымерло.
Снейдер прошел за дом. Там тоже ничего не было видно. Коллеги в патрульной машине так хорошо спрятались, что даже он не мог их заметить. Главное, чтобы они и для Лазло оставались невидимыми, когда он появится. А он придет! Было несложно выяснить адрес Мелани. Ее муж был судебным репортером, и адрес его агентства наверняка значился в Интернете.
Держась в тени деревьев, Снейдер пересек участок. Рядом с домом стоял сарай. Полицейские должны уже знать, что он идет к ним. Почему они не подают ему сигнал карманным фонариком? Черт возьми, где они прячутся?
Посередине лужайки он резко остановился, услышав жалобный скулеж. Инстинктивно присел на корточки и присмотрелся. Впереди в траве что-то лежало. Согнувшись, он подкрался ближе. Это было животное. Снейдер увидел его блестящую в лунном свете шерсть. Судя по размерам, это была собака. Приблизившись к ней на метр, Снейдер увидел, что это сеттер или золотистый ретривер.
Животное жалобно скулило. Когда Снейдер потянулся, чтобы погладить, пес попытался схватить зубами его руку, но так медленно и вяло, что зубы просто щелкнули в темноте.
– Все хорошо, малыш, – прошептал Снейдер и коснулся шерсти.
На этот раз пес никак не отреагировал. Мордой он лежал на земле, а задними лапами отталкивался, пытаясь ползти в сторону дома.
– Тише, не напрягайся.
Когда Снейдер коснулся живота пса, тот оскалился и зарычал. Шерсть была мокрой. Снейдер почувствовал на пальцах липкую кровь. Рана должна быть чертовски глубокой.
Он быстро достал телефон и набрал номер Хаузера, который ответил уже после второго гудка.
– Куда, черт возьми, вы направили коллег? – прошипел Снейдер. – Они должны были появиться здесь уже четверть часа назад, но тут никого нет!
– Что за вопрос? К детскому кризисному центру, где Клара…
– Вот дерьмо! – выругался он. – Клара на озере, в доме Мелани Дитц.
– Не может быть, она снова это сделала! – воскликнул Хаузер.
– Немедленно пришлите сюда несколько патрульных машин – и ветеринара.
– Ветеринара?
– Да, ветеринара! Самого лучшего, какого сумеете найти.
Снейдер переключил телефон в беззвучный режим. Люди, которые мучают животных, были в его глазах последними подонками. В следующий момент его голос снова стал мягким.
– Не двигайся, малыш, ты справишься.
Ему хотелось зажать рану ладонью, чтобы остановить кровотечение, но пес потратил бы все свои силы на то, чтобы защищаться – силы, которые были ему нужны, чтобы выжить. Снейдер не сомневался, что это Лазло ранил ножом собаку. Возможно, даже несколько раз. Кровь в шерсти еще не свернулась, рана была совсем свежая, нанесена не больше пяти минут назад. Вероятно, Лазло еще здесь.
Снейдер поднялся, подбежал к дому и пошел вдоль стены. Входная дверь была не тронута, но стекло в двери, ведущей в зимний сад, разбито. Снейдер открыл ее и вошел в дом. Под ботинками захрустели осколки. Так как было уже поздно незаметно красться по комнатам, чтобы застать Лазло врасплох – если он вообще еще находился в доме, – Снейдер принялся искать выключатель. Нашел его на панели и зажег свет. На полу между диваном, плетеным креслом и книжным шкафом лежала брюнетка. Снейдер бросился к ней. На женщине был утренний халат, волосы на затылке склеились от крови – но рваная рана явно возникла не в результате падения.
Пока он проверял пульс у женщины, ее веки задрожали. Снейдер снял пиджак, скатал его и подсунул ей под голову. Потом провел ладонью по лбу. Он был ледяной. Вся краска отлила от ее лица. Вероятно, сотрясение мозга. Он ощупал ее тело, но не нашел больше никаких повреждений.
– Мелани Дитц? – прошептал он.
Она чуть приоткрыла глаза, так что даже зрачков не было видно.
– Что… случилось?
– Вы у себя дома, вас ударили по голове. Меня зовут Мартен Снейдер, мы разговаривали по телефону.
– Где… где Клара?
– Не волнуйтесь, скорая помощь уже едет к вам. – Он повернул ее тело на бок в устойчивое положение.
– Где Шейла? Она кого-то услышала и выбежала наружу.
– Успокойтесь. – Снейдер мягко положил ей руку на плечо, потому что Мелани попыталась подняться.
Посмотрел наверх.
Какого черта? Что это?
В доме раздавались тяжелые шаги.
Сабина открыла глаза с ощущением, что в голове у нее грохочет отбойный молоток, а тело словно парит на воздушной подушке. Деревянный пол расплывался перед глазами, на губах горчила смола.
Она все еще лежала в хижине. Воздух был спертый, за ней в камине трещал огонь. Плечевой сустав болел, и теперь она заметила, что лежит на полу со связанными за спиной руками. По ощущениям в запястьях, Вессели использовал кусок проволоки. К тому же кожу на виске стянуло, и Сабина чувствовала запекшуюся кровь.
Издалека до нее доносились два голоса. Один принадлежал судебному медику Лауренцу Беллу, который вырубил Тину каким-то уколом. Мужчины не только сняли с Сабины куртку, но и расстегнули блузку – видимо, искали оружие или спрятанный микрофон, – а потом просто связали и полуголую оставили лежать на полу.
Сабина покосилась в сторону. Рядом с собой увидела ноги Тины. Она потеряла одну туфлю, и ее колготки порвались. Больше ничего не было видно. Невозможно сказать, была ли Тина без сознания или даже мертва.
Оба мужчины еще не заметили, что Сабина пришла в себя.
– Это было последнее подтверждение, – сказал Бессели.
– Тебе давно нужно было их уничтожить.
– А тебе – раньше вмешаться, – парировал Бессели.
– Что мне было делать? Она никак не поворачивалась ко мне спиной. – Голос Белла звучал взволнованно. – Куда мы с ней сейчас? Я не смогу никого убить.
– Однако уже убил.
– Это было другое.
– Предоставь ее мне.
Сабина осторожно повернула голову и моргнула. Ее куртка БКА висела на стуле перед ней. Тут Сабина услышала, как Бессели бросился к ней и, еще до того, как она успела закрыть глаза, пнул ее носком ботинка в ребра. Она скорчилась, но подавила крик. Такого удовольствия она Бессели не доставит.
– Она пришла в себя!
Сабина поднялась и села на стул. Голова кружилась, и было ощущение, что она в любой момент упадет. К тому же ее тошнило. Видимо, Бессели ударил сильно. Ее левый глаз подергивался, оттого что Бессели угодил ей в висок. Он не помог ей, когда она попыталась сесть прямо. Вместо этого наблюдал, глядя сверху вниз. Рукава его пуловера были закатаны до локтей, и он снова надел свою глазную повязку. Наплечная кобура с пистолетом висела у него на груди.
Белл в черных брюках и темном дождевике просто стоял рядом и смотрел на Сабину уродливыми выпученными глазами. Очевидно, он боялся, что она может напасть на него или пнуть.
– Вы комфортно себя чувствуете в нашем клубном доме? – с издевкой спросил Бессели.
Теперь она знала, почему до этого он был таким разговорчивым. Тянул время, чтобы у Белла появилась возможность подкрасться сзади со шприцем.
Сабина посмотрела на свою подругу, которая лежала на полу с закрытыми глазами и тоже со связанными за спиной руками.
– Она мертва?
– Еще нет, – ответил Бессели. – Но через час у нее откажет сердце.
Было бесполезно умолять не убивать Тину или хотя бы попытаться вызвать для нее скорую помощь. Сабина знала, что у Бессели и Белла только один шанс спастись – это убить их с Тиной.
– Теперь многое проясняется, – сказала она. – После смерти вашей дочери вы навели справки об остальных жертвах Томаса Вандера и так наткнулись на Белла. Его сына тоже убил Вандер, я права? – Она взглянула на судебного медика, который нахмурился при упоминании своего имени. – Вы перевели Белла из Франкфурта в больницу в Висбадене.
– Хорошая комбинация, – похвалил ее Бессели. – Без союзника мне ни за что не удалось инсценировать все это действо, но вместе мы были хорошей командой.
«Судья, судебный медик и психолог-криминалист, соединившиеся волей случая, – идеальный альянс», – подумала Сабина.
– Планирование убийств было подобно лекарству для наших душ.
– Хотя бы сейчас прекрати с ней разговаривать! – предостерег его Белл.
– Не учи, что мне делать. – Во взгляде Бессели была откровенная ненависть. – Она должна знать, почему умрет как паршивая собака. Или тебе все равно, что Ева не видела иного выхода, как защитить нас своей смертью?