Провалявшись еще пару минут, я понял, что долго так не протерплю, и, кряхтя, сел на кровати.
Что это за хрень? Господи боже, подгузник для взрослых. Ну, хоть не катетер, и на том спасибо.
А ещё все эти трубки…
Я аккуратно, шипя от боли и отвращения, выдернул из вены иглу капельницы, отодрал от лица тонкие трубочки с кислородом. Кое-как поднялся и, пошатываясь на онемевших ногах, потопал в туалет. Гладкие твердые плитки пола неприятно холодили босые ступни.
Не считая легкой больничной «распашонки», я был абсолютно гол. Никаких повязок на себе я не обнаружил, но все тело было покрыто бледными разводами почти заживших желтовато-коричневых синяков и кровоподтеков.
В туалете я пробыл довольно долго. Кое-как поднявшись с унитаза, заглянул в зеркало, упираясь руками в стену, чтобы сохранять равновесие. И вздрогнул.
Из зеркала на меня смотрел кто-то чужой.
Я едва не вскрикнул от неожиданности. Встряхнул головой. Снова вгляделся в зеркало.
Да я это. Я. Только, кажется, постарел лет на пять. И заметно раздался в плечах. Я задрал повыше широкий рукав больничного халата. Тело было моё, но я не узнавал его. Руки бугрились твердыми, как камень, мускулами, перевитыми густой сеткой вен. Любой бодибилдер на пике формы позавидует.
Я медленно, будто боясь того, что увижу, опустил взгляд ниже.
После аварии у меня из бедра пришлось вырезать изрядный кусок мяса, так что полностью восстановить подвижность ноги без киберпротеза не получилось бы. Но сейчас…
Даже шрама не осталось!
Я по привычке стоял, сместив вес на левую ногу. Попробовал встать ровнее. Мышцы ног, как и все остальное тело, были словно деревянные. Но слушались.
Сердце колотилось, как после кросса. То ли от волнения, то ли сказывались нагрузки, которые организм перенес за последнее время.
Я вспомнил. Перед тем, как меня вышибло из Артара, мой аватар разом получил гигантскую прибавку к статам. Особенно к силе – ведь это был основной показатель для Крушителя, в то время как я его почти не развивал.
Синдром Джанкеля, говорите? Его принято представлять только в негативном свете. Расстройства психики. Травмы, переносящиеся от аватара в Эйдосе на реальный организм.
Но, если мозг и правда начинает воспринимать аватар и реальное тело, как единое целое, то что мешает ему переносить в реал и положительные воздействия? Пусть даже для этого придется запустить скрытые резервы организма или вовсе перестроить его?
– М-мистер Блэквуд?!
Медсестра – женщина средних лет, в голубоватой медицинской униформе и белой стерильной повязке, стянутой с лица на шею – с грохотом уронила пластиковый поднос. По полу зазвенели какие-то склянки. Отлетел к самым моим ногам заряженный одноразовый шприц.
– Сколько я… здесь провалялся? – проговорил я, с трудом ворочая языком.
– Вы поступили вчера ночью. Получается… чуть меньше двух суток назад.
– Моя мама. Как она?
– Приезжала вчера. Вы были в коме, и она просидела здесь весь день. Но вечером мы попросили её уехать. Ей нужно было отдохнуть. Ваши друзья помогли ей добраться домой.
Я кивнул. Ну, хоть с мамой все в порядке. Наверняка перепугалась.
– Вам нужно лечь, мистер Блэквуд! Вы… вы не можете… Как вы вообще стоите?! В вашем состоянии…
– Да в порядке я!
Сказав это, я вдруг понял, что и правда чувствую себя вполне сносно. Да, явно нужно отлежаться пару дней. Но больница мне уже точно не нужна.
– Мне нужно домой. Как мне выписаться?
– Вы что! – выпучила глаза медсестра. – Это исключено! Вернитесь в постель. Я позову доктора Колмана!
– Зовите, – кивнул я.
Сестра скрылась за дверью.
Я проковылял к шкафу. Внутри обнаружилась моя одежда. Широкие спортивные штаны, футболка, толстовка. Видимо, то, в чем меня забрали из дома. Куртки не было, а на улице наверняка прохладно.
Плевать.
Я стянул с себя больничную одежду и принялся надевать своё. Уже зашнуровывал кроссовки, когда расслышал за дверями торопливые шаги и раздраженный мужской голос.
– Да перестаньте вы! Он при поступлении больше на отбивную котлету был похож, чем на человека. Регенерировал за ночь, что ли? Кто он, по-вашему? Росомаха?
Дверь распахнулась, и в палату вслед за давешней медсестрой вошел полный лысоватый мужик в белом халате. И замер на пороге.
– Здравствуйте, доктор, – сказал я, затягивая последний узел, и выпрямился. – Хотел вас предупредить. Я выписываюсь.
До дома я добирался целую вечность. Все-таки не рассчитал свои силы. Меня изрядно знобило, все тело била крупная дрожь. Несмотря на осеннюю прохладу, я весь взмок. Задеревеневшие мышцы постепенно разогрелись, но сил не было. Зато проснулся зверский аппетит. Я нашел в карманах куртки немного наличных и на все купил полдюжины хот-догов в первом попавшемся автомате. По дороге умял их все, и такое ощущение, что переваривались они, не успевая толком дойти до желудка.
Перед дверями квартиры я чуть задержался, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Вытер платком взмокшее лицо, расчесал пятернёй волосы.
Мама, услышав звук открывающейся двери, развернулась на своем кресле, звякнув ободом колеса о кухонный стол. Она пила чай. Не одна. Вместе с ней за столиком сидели те, кого я совсем не ожидал здесь увидеть.
– Эрик!
Ника бросилась ко мне первой, и я, как тогда в лагере Легиона, прижал её к себе – бережно, будто боясь раздавить. Она, едва касаясь, погладила мое лицо своими тонкими теплыми пальцами, и мне показалось, что её целительная магия действует и в этом мире. Сразу стало легче, в голове прояснилось.
Я осторожно провел ладонью по её щеке, шее, и собственные пальцы казались мне слишком грубыми, шершавыми по сравнению с теплым шелком её кожи.
Глаза… Глаза её были точно такими же, как в Артаре. И смотрела она на меня точно так же, как там.
Всё-таки есть вещи, легко разрушающие границы миров. Любовь, например.
Очень хотелось её поцеловать, но я понимал, что это не лучшая идея. Я бог знает, когда в последний раз чистил зубы и принимал душ. А ещё от меня воняло больницей. А с некоторых пор я возненавидел этот запах.
– Как ты, сынок? – медленно, будто сквозь ком в горле, проговорила мама, нарушая затянувшуюся паузу.
Она смотрела на меня настороженно, выжидающе. Я понимал её тревогу. Я и сам-то себя с трудом узнал в зеркале.
Я подошел к ней, опустился на одно колено рядом с её креслом.
– Мам, это я. Всё в порядке. Правда.
Она погладила меня по щеке, пытливо заглядывая в глаза. Наконец, сдалась. Потянулась ко мне, прижала к груди и задрожала, сдерживая рвущиеся наружу рыдания.
– Ну, не плачь только, мам! Все хорошо.
– Легко сказать, дружище, – покачал головой Макс. – Натерпелись мы тут страху за последние пару дней.
– Как вы нашли меня?
– С трудом, – усмехнулся он. – Но мы ведь созванивались на днях. Удалось вычислить тебя по номеру.
– Твои друзья очень помогли мне, – улыбаясь сквозь слезы, проговорила мама. – А я ведь так и не поблагодарила их.
– Ну что вы, миссис Блэквуд! Мы рады, что смогли вас поддержать, – сказала полненькая темноволосая девушка, сидящая рядом с Максом.
– Катарина? – спросил я.
На свой аватар из Артара она и правда была нисколько не похожа. Просматривались кое-какие общие черты, но очень смутные. Будто у дальних родственников. Но голос был тот же.
– Я, кто же ещё, – улыбнулась она.
Я поднялся.
– Спасибо вам всем, ребят. Рад вас видеть.
– Ты вообще как? – обеспокоенно взглянул на меня Макс. – Тебя почему так рано выписали? Даже по бесплатной страховке тебе полагаются еще почти сутки. Мы как раз к вечеру хотели съездить навестить тебя.
– Да, ты был… в таком ужасном состоянии, – дрогнувшим голосом добавила Ника. – Врачи говорили, что… что вряд ли выживешь.
– Не дождутся, – буркнул я.
Встретился взглядом с Максом и увидел в его глазах знакомый огонек разгорающегося азарта и любопытства. Да уж, от этого ничего не утаишь.
– Я потом рассажу, ладно? – сказал я, пресекая возможные вопросы. – Мне надо прийти в себя.
– Нам о многом надо поговорить, Эрик, – сказал Макс. – Тут такое творилось, пока ты… пока тебя не было.
– Могу представить, – хмыкнул я. – Но можно я сначала в душ? И… что у нас поесть? Я голодный, как волк.
– Да-да, конечно, я приготовлю! – смахивая слезы, улыбнулась мама.
Из душа я выполз едва живой. Силы иссякали. Мы с ребятами расположились в моей комнате. Я завалился на кровать, прихватив тарелку с сэндвичами. От расспросов Макса снова отмахнулся. Мне самому еще надо разобраться, что со мной творится.
Выходит, в Артаре я был два дня назад. Но казалось, что прошли годы. Рассказ Макса снова разбередил во мне чувства и воспоминания, на время отошедшие на второй план.
– Мы жутко перепугались, когда Крушитель вылетел на тебя. Помочь мы тебе ничем не могли. Даже Стелла. К тому же, все произошло так быстро. Мы поначалу и не сообразили, что ты сделал. А потом… Потом тебя начало колбасить. Зрелище не для слабонервных, конечно. Как будто ты вот-вот взорвешься изнутри.
– Не напоминай. А что с Имиром?
– Он исчез. Резчик освободил его от цепей и, когда полностью взял под свой контроль, утянул в воронку типа той, в которой Маверик скрылся. Наверное, прямиком в Бездну.
– И всё? На этом все кончилось?
– Угу. Мы под шумок сбежали из лагеря. Проводили Дракенбольта до «Золотого топора», сдали на попечение Отилии. И с тех пор не заходили в Артар. Как-то не до того было. Тебя разыскивали. Ну, и у меня на работе – полнейший кавардак. Точнее, на бывшей работе.
– Тебя всё-таки уволили?
– Ага. И Стеллу тоже. Точнее, отстранили. Она акционер компании, просто так её не выгонишь. Но в NGG очередные перемены. Выяснилось, что Остин продал свой пакет акций. Фактически, у компании уже пару недель – новый хозяин. Которого, похоже, никто, кроме самого Остина, не видел. По слухам, Стелла закатила настоящий скандал на совете акционеров. Требовала закрытия проекта.