— Обязанность сказителя—рассказывать и учить. Что ты хочешь знать? — спросил ок и беззвучно зашептал: — Не используйте пистолеты. Сопротивляйтесь, я попытаюсь помочь.
— Что это? — угрожающе наклонился над ним Темучин.— Что ты шепчешь?
— Ничего. Это просто... — Как сказать на межъязыке «нервное состояние»? — Это привычка сказителей, мы повторяем про себя слова песен, чтобы не забыть.
Темучин откинулся на спинку своего импровизированного кресла. На лбу его обозначилась резкая морщинка. Ему явно не нравилось поведение Ясона. Не нравилось оно и самому Ясону. Но как помочь Мете и Грифу?
— Они ворвались! — зашелестел ее голос.
— Расскажи мне о племени пиррян,— неожиданна проговорил Темучин.
Ясон покрылся потом. У Темучина, должно быть, есть в племени Шейнина шпион или сам Шейнин добровольно рассказал ему об этом. А семья убитого, видно, решила отомстить, воспользовавшись тем, что Ясона нет в лагере,
— Пирряне? Это просто такое племя. Зачем тебе знать о них?
— Что? — Темучин вскочил на ноги и схватился за меч.— Ты осмеливаешься задавать мне вопросы?
— Ясон!
— Нет, подожди... — Ясон чувствовал, как на его смазанном лице испарина превратилась в крупные капли пота.— Просто я плохо говорю на межъязыке. Что ты хочешь о них знать? Вот что я хотел спросить.
— Их много... у них мечи и щиты... они все напали на Г рифа...
— Я никогда не слышал об этом племени. Где они пасут свои стада?
— В горах.... на севере. В горных- долинах... Ну, понимаешь...
— Гриф упал... Я не могу справиться с ними!
— Что это значит? Ты что-то скрываешь! Ты что, не знаешь закона Темучина? Награда тем, кто со мной. Смерть тем, кто против меня. Медленная смерть тем, кто пытается предать меня.
— Медленная смерть? — спросил Ясон, прислушиваясь к молчавшему дентофону.
Темучин молча смотрел на него.
— Ты многого не знаешь, певец, и что-то в тебе, я чувствую, не так. Я покажу кое-что — это подбодрит тебя и заставит говорить свободнее.
Он поднял руку, и один из дежурных офицеров выступил вперед.
— Принесите Дейна.
Что это, приглушенное дыхание? У Ясона не было уверенности...
Он вновь перенесся в камач вождя и с удивлением увидел человека, привязанного к носилкам. Шею его стягивала веревка, но он не пытался ослабить ее: вместо пальцев у него были окровавленные обрубки. На голых ногах пальцы тоже были обрублены.
— Медленная смерть,— сказал Темучин, пристально глядя на Ясона.— Дейн предал меня и перешел на сторону Горных Ласок. Он здесь уже много дней. Каждый день ему отрубают по суставу. Но сегодня он умрет.
Вождь поднял руку.
Человек не мог сопротивляться. Тонкие кожаные ремни глубоко врезались в его запястья и лодыжки. Солдаты прижали его правую руку к земле, и один из них взмахнул топором. Рука отлетела в сторону, истекая кровью. Солдат методично отрубил и вторую руку, а затем обе ноги.
— Он мог жить еще немало дней, пока у него оставались руки и ноги,— сказал Темучин.— Если бы он продержался подольше, я, может, и помиловал бы его. Завтра ли, дня через три. А может, и нет. Я слышал о человеке, который продержался так целый год, пока не настал его последний день.
— Любопытно,— сказал Ясон.— Я слышал об этом обычае, но вижу впервые.— Нужно было срочно что-то предпринять. Он услышал топот моропов и крики снаружи.— Ты слышишь? Слышишь свист?
— Ты сошел с ума? — удивленно спросил Темучин. Он гневно взмахнул рукой, и лишившегося сознания человека унесли вместе с его отрубленными конечностями.
— Этот свист... — сказал Ясон, пробиваясь к выходу.— Я должен выйти. Сейчас я вернусь.
Офицеры в шатре были ошеломлены не меньше самого Темучина. Никто никогда не прерывал так аудиенцию у вождя.
— Одну минутку, я сейчас.
— Стой! — крикнул Темучин, но Ясон был уже у выхода. Охранник преградил ему мечом путь. Но Ясон толкнул его плечом, и тот покатился по земле.
Охрана, стоявшая снаружи, не обратила на него внимания: они следили за теми, кто входит. Двигаясь спокойно, но быстро, Ясон повернул направо и достиг угла камача раньше, чем преследователи выскочили наружу. Сзади послышались крики, и охота началась. Ясон завернул за угол и изо всех сил побежал вдоль стены.
В отличие от маленьких круглых камачей этот был прямоугольным; Ясон достиг следующего угла и свернул за него раньше, чем разъяренная охрана смогла увидеть, куда он делся. Крики продолжали звучать позади, а он изо всех сил бежал вдоль стены. Только обежав вокруг камача, он замедлил шаг и повернул за последний угол.
Преследователи рассыпались во все стороны, их крики звучали в отдалении, как собачий лай. Два охранника у входа тоже приняли участие в охоте, а все, кто стоял поблизости, оглядывались по сторонам. Ясон спокойно подошел ко входу [1 проскользнул внутрь. Темучин, гневно шагавший по камачу, услышал его шаги.
— Ну! — крикнул он.— Поймали?.. Ты?! — Отступив на шаг, он выхватил сверкающий меч.
— Я твой верный слуга, Темучин,— спокойно сказал Ясон, разводя руками, но не отступая.— Я пришел сообщить тебе о нарушении твоего указа.
Темучин не ударил. Он опустил меч.
— Говори быстрее. Твоя смерть в моей руке.
— Мне известно, ты запретил стычки среди тех, кто служит тебе. Но люди напали на мою служанку, которая убила воина, что без причины избил ее. Я был рядом с ней с того дня, как это случилось, и до сего дня. Я попросил достойного доверия человека, чтобы, когда я уеду, он следил за ней и сообщал мне. Я услышал его свист: он не осмеливался войти в камач Темучина. Только что я разговаривал с ним. Вооруженные люди напали сейчас на мой камач и взяли моих слуг. Но я слышал, что для всех, кто служит Темучину, существует один закон. Я прошу у тебя справедливости.
Ясон услышал позади себя топот. В камач вбежали преследователи. Они остолбенели, недоуменно глядя друг на друга, при виде стоявших лицом к лицу Ясона и Темучина с мечом в руке.
Темучин смотрел на Ясона, меч слегка подрагивал в его руке. В тишине было ясно слышно, как клацкали его зубы, когда он воткнул острие меча в грязный пол.
— Аханкк! — выкрикнул он, и офицер выскочил вперед, хлопнув себя по груди.— Бери четыре руки людей и скачи в племя Шейнина из клана Крыс...
— Я могу показать... — прервал его Ясон.
Темучин повернулся к нему, приблизив лицо так, что Ясон ощутил его дыхание на своих щеках, и бросил:
— Заговоришь еще раз без моего разрешения — умрешь!
Ясон молча кивнул. Он знал, что и так перегнул палку.
Помолчав, Темучин снова обратился к офицеру:
— Отправляйся к Шейнину и прикажи ему выдать тех, кто захватил пиррянских слуг. Приведи их сюда.
Аханкк рванулся к выходу, салютуя по пути; в окружении Темучина повиновение ценилось выше вежливости.
Темучин в дурном расположении ходил взад-вперед, офицеры молча жались к стенам, если не могли выскользнуть наружу. Только Ясон стоял прямо — даже тогда, когда разъяренный вождь поднес к его носу кулак.
— Почему я позволяю тебе все это? — спросил он с холодной яростью.— Почему?
— Могу я ответить? — осведомился Ясон спокойно.
— Говори! — проревел Темучин, нависая над ним, как падающая гора.
— Я вышел из камача Темучина потому, что это был единственный способ добиться справедливости. А в справедливости великого вождя я был уверен.
Темучин молчал, но глаза его гневно сверкали.
— Сказители не знают племени и не носят тотема,— продолжал Ясон.— Так и должно быть, ибо они ходят от племени к племени и не хранят верность. Но я должен сказать тебе, что родился я в племени пиррян. Они прогнали меня, и потому я стал сказителем.
Темучин не задал напрашивавшегося вопроса, и Ясон вынужден был продолжать. Нельзя допустить, чтобы молчание затянулось.
— Я должен был уйти, потому что... Мне трудно говорить об этом... По сравнению с другими пиррянами... я слишком слаб и труслив...
Лицо Темучина налилось кровью. Он было открыл рот, но вдруг разразился хохотом. Все еще хохоча, он подошел к трону и упал на него. Никто не знал, как вести себя. Все молчали. Ясон позволил себе слегка улыбнуться, но ничего не сказал. Темучин жестом подозвал слугу с кожаным кувшином ачада и одним глотком осушил сосуд. Хохот перешел в посмеивание, а потом и замер совсем. Вождь снова был холоден, он полностью овладел собой.
— Я доволен,— сказал он.— Мне редко доводится смеяться. Ты очень умен, пожалуй, даже слишком, когда-нибудь оттого и умрешь. Продолжай рассказ о своих пиррянах.
— Мы живем на севере на высокогорных долинах и редко спускаемся с гор.— Ясон подготовил этот рассказ загодя, еще до того, как присоединился к кочевникам, теперь настало время испробовать его.— Мы верим в силу, но верим и в закон. Однако мы редко покидаем наши долины и убиваем всех, кто осмелится нарушить наши границы. Наш тотем — Орел, он означает силу, и любая наша женщина способна убить воина чужого племени голыми руками. Мы слышали, что Темучин принес на равнины закон, поэтому меня послали сюда, чтобы я узнал правду. Если это на самом деле так, пирряне присоединятся к Темучину...
Оба они внезапно взглянули на вход: Темучин, услышав крики команды и топот моропов, Ясон—голос в дентофоне, который едва слышно произнес: — Ясон...
Он не разобрал, кто это говорил — Мета или Гриф.
Аханкк с воинами вошел в камач. Воины волокли за ним пленников. Их было двое. Один, раненый, истекал кровью, другой был невредим. Ясон узнал в них двух кочевников из племени Шейнина. Следом внесли и положили у стены Мету и Грифа, окровавленных, избитых, недвижимых. Гриф открыл неповрежденный глаз, прошептал «Ясон» и снова потерял сознание. Ясон было двинулся к нему, но овладел собой и заставил себя остановиться, сжав кулаки так, что ногти вонзились в ладони
— Докладывай,— приказал Темучин.
Аханкк сделал шаг вперед.
— Мы сделали так, как ты приказал, Темучин. Быстро прибыли в это племя, и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и должны были убивать, чтобы заставить их подчиниться. Никто не убежал. Двое захвачены в плен. Рабы дышат, думаю, они живы.