— Могу ли я спросить, куда мы направляемся? — поинтересовался Ясон, когда отряд, не торопясь, двинулся по поросшему травой склону. Воины растянулись широкой дугой с Темучином и Ясоном в центре. Четыре моропа тащили труп своего собрата.
— Нет,— ответил Темучин, отбив у Ясона всякую охоту задавать вопросы.
Спуск был легким: равнина полого поднималась к отвесной преграде, уже невидимой из-за дождя. Трава и мелкий кустарник покрывали холмы, изрезанные ручьями и речушками. Ниже они сливались в широкие мелкие реки. Моропы пересекали их вброд, фыркая от такого невиданного обилия воды. Температура поднималась. Все откинули назад шлемы. Ясон был счастлив подставить потное лицо под моросящий дождь. Стерев слой смазки со щек, он начал подумывать о возможности искупаться.
Склон неожиданно оборвался неровным утесом над покрытой клочьями пены рекой. Темучин приказал сбросить с обрыва труп погибшего животного и обрывки веревки, и взвод солдат потащил труп моропа к краю обрыва. Тело со всплеском упало в воду, в последний раз мелькнули когтистые лапы, оно перевернулось и исчезло из виду.
Темучин уверенно направил свой отряд на юго-запад вдоль берега реки. Было очевидно, что он знал заранее об этом препятствии, и марш продолжался.
К вечеру дождь прекратился. Изменился и характер местности. Все чаще встречались кустарники и кучки деревьев, а впереди, довольно близко, под низким небом темнел густой лес. Увидев его, Темучин приказал остановиться.
— Спать,— скомандовал он.— Продолжим путь ночью.
Ясону не нужно было повторять. Он спрыгнул с седла, пока остальные еще только останавливались. Свернувшись клубком на траве, он сомкнул глаза. Узда моропа была крепко обмотана вокруг лодыжки. После удара по черепу, еды, питья и долгого пути моропы тоже радовались отдыху. Мороп Ясона во всю длину вытянулся недалеко от хозяина, погрузив морду в траву, и, видимо, продолжал жевать ее даже во сне.
Было темно. Ясону показалось, что он только закрыл глаза, когда стальные пальцы, ухватив за ногу, разбудили его.
— Выступаем,— сообщил Аханкк.
Ясон сел. Его застывшие мышцы, казалось, хрустнули при этом. Он потер глаза, прогоняя остатки сна. Накануне он допил ачад из своего дорожного меха и наполнил его водой. Теперь он выпил часть воды, а остальную вылил себе на лицо и голову. Здесь не было надобности экономить ее.
Они двинулись цепочкой друг за другом. Впереди Темучин, Ясон был предпоследним. Аханкк замыкал колонну, и по его враждебным взглядам и обнаженному мечу было ясно, что он стережет Ясона. Теперь группа разведчиков стала военным отрядом; кочевники не нуждались в помощи странствующего певца и ожидали от него только помех. В конце отряда он не мог причинить никакого беспокойства, а если бы и попытался, его немедленно убили бы. Ясон ехал спокойно, всем своим обликом стараясь выразить покорность и отсутствие дурных намерений. Ни звука не раздалось даже тогда, когда они въехали в лес. Мягкими подушечками лап каждый мороп ступал в следы, оставленные впереди идущим собратом. Ни скрипа кожи, ни позвякивания металла. Призраками двигались они в пронизанной дождем тишине. Деревья расступились, и Ясон увидел, что они выехали на поляну. Впереди невдалеке виднелся тусклый свет. Краем глаза Ясон уловил очертания какого-то строения.
Все так же молча солдаты свернули направо и шеренгой двинулись к дому. Они были уже в нескольких метрах от строения, когда перед ними внезапно возник освещенный прямоугольник — распахнулась дверь. На освещенном фоне четко вырисовывался силуэт человека.
— Этого взять живым, остальных убить! — выкрикнул Темучин; он не успел еще закончить фразу, как нападающие бросились вперед.
Случайно Ясон оказался напротив раскрытой двери. Человек с хриплым криком отпрянул назад, пытаясь захлопнуть дверь, но трое нападающих навалились на него и сбили с ног, оставив дверь открытой. Упав, они остались лежать неподвижно, и Ясон, который только соскакивал с моропа, понял почему. Пять других кочевников с луками — двое, припав на колено, а трое — стоя—оказались у открытой двери. Дважды и трижды спустили они тетиву, и воздух наполнился свистом стрел. Ясон подбежал к ним, когда они уже перестали стрелять и ворвались в помещение. Он вбежал вслед за ними, но схватка уже была окончена.
Большая, похожая на амбар комната, освещенная колеблющимся светом единственной свечи, была переполнена смертью. Перевернутые столы и стулья были свалены грудой, среди них лежали мертвые и раненые. Седой человек со стрелой в груди громко стонал. Над ним склонился солдат и с хрустом перерезал ему горло лезвием своего топора.
Послышался треск, и строение задрожало: это с тыла ворвались остальные кочевники. Бегство было невозможным.
Лишь один человек оставался в живых и продолжал борьбу — тот, что стоял в раскрытой двери. Высокий, с копной волос, в грубой домотканой одежде, он орудовал огромной дубиной. Убить его было просто — достаточно было одной стрелы, но кочевники стремились захватить его живым. Встретившись с незнакомыми приемами боя, они не могли преодолеть его сопротивление. Один воин сидел на полу, схватившись за ногу, второй был обезоружен на глазах у Ясона — его меч со звоном отлетел в сторону. Житель низин прижался спиной к стене и был недосягаем спереди.
Ясон подумал, что, пожалуй, может справиться с ним. Он быстро огляделся и увидел на стене полку с крестьянским скарбом. Там была лопата с длинной ручкой — как раз то, что нужно. Ясон схватил ее обеими руками и уперся коленом в середину рукоятки. Она согнулась, но не переломилась. Хорошо выдержанное дерево.
— Я возьму его! — крикнул Ясон, бросаясь к дерущимся.
Он немного опоздал: в этот момент дубинка ударила кочевника по руке, перебив кость и выбив меч. Ясон занял место раненого и сделал обманное движение, якобы пытаясь ударить жителя низин по ногам. Тот опустил дубину, чтобы отразить удар. Когда дубина и рукоять лопаты столкнулись, Ясон быстро поднял лопату по дуге и сделал выпад в голову. Противник парировал удар, но, чтобы сделать это, был вынужден на шаг отступить от стены. Этого было достаточно.
Аханкк, стоявший рядом с Ясоном, плашмя ударил топором хозяина дома по голове, и тот упал без чувств. Ясон отбросил лопату и подобрал выпавшую из рук хозяина дубину Она была метра два в длину и сделана из крепкого и упругого дерева, стянутого железными кольцами.
— Что это? — спросил Темучин. Он следил за исходом короткой схватки.
— Дубина. Простое, но верное оружие.
— А ты знаешь, как им пользоваться? Ты же говорил, что ничего не знаешь о жителях низин...
Лицо вождя оставалось бесстрастным, но в глазах сверкал огонь. Ясон понял, что должен немедленно дать объяснение и получше, иначе в комнате станет одним трупом больше.
— Я и сейчас ничего не знаю о жителях низин. Но я учился владеть этим оружием еще ребенком. Каждый в моем племени знает это оружие.— Ясон не потрудился добавить, что племя, о котором он говорит, не пирряне, а аграрное общество Поргорсторсаанда, планеты в далекой галактике, где он вырос. В обществе со строгими сословными различиями настоящим оружием обладали лишь солдаты и аристократия. Однако нельзя обвинить человека в использовании палок, если он живет в лесу, поэтому дубины употреблялись повсеместно, и одно время Ясон был признанным мастером в применении этого несложного, но действенного оружия.
Темучин отвернулся, на время удовлетворенный ответом, а Ясон принялся испытывать свое новое оружие. Дубина была хорошо уравновешенной и не слишком тяжелой.
Кочевники грабили помещение, оказавшееся чем-то вроде фермы. Домашний скот содержался под той же крышей и, когда воины ворвались внутрь, был весь перебит. Когда Темучин приказывает убивать, каждый знает, что это значит. Ясон глядел на последствия резни, заставляя себя казаться равнодушным. Его лицо усилием воли не дрогнуло даже тогда, когда один из солдат в поисках добычи перевернул деревянный сундук и обнаружил там ребенка, спрятанного, по-видимому, в последнюю минуту женщиной, теперь уже мертвой. Солдат пронзил ребенка быстрым движением меча.
— Свяжите этого и приведите в чувство,— приказал Темучин, он стер грязь с куска жареного мяса, упавшего на пел во время схватки, и впился в него зубами.
Пленнику кожаными ремнями крепко связали за спиной руки и прислонили к стене. Ему на голову вылили три ведра воды, но он не шелохнулся. Темучин накалил кончик своего кинжала в пламени свечи и прижал его к руке пленника. Тот застонал и попытался отстраниться, потом открыл глаза, затуманенные ударом.
— Ты говоришь на межъязыке? — спросил Темучин.
Когда пленник ответил что-то невразумительное, вождь ударил его по окровавленной ране. Фермер застонал и отшатнулся, но ответил все на том же неизвестном языке.
— Глупец не может говорить,— заключил Темучин,
— О, Темучин, позволь мне,— выступил вперед один из офицеров.— Его язык похож на язык племени Змеи, что живет на дальнем востоке у моря.
Переговоры наладились. С массой уточнений и повторов фермеру сказали, что его убьют, если он откажется им помогать. Никаких обещаний насчет того, что будет с ним, если он согласится, пленник не получил, однако он был не в том положении, чтобы торговаться. И он сразу согласился.
— Скажите ему, что мы желаем добраться до места, где есть солдаты,— сказал Темучин, и пленник поспешно закивал в знак согласия. Понятно. Крестьянин в обществе с примитивной экономикой никогда не испытывает особой любви к солдатам, с их насилием и поборами. Он быстро согласился показать путь. Переводчик пересказал его слова.
— Он говорит, что здесь много солдат. Две руки, может быть, пять рук. Все они вооружены, и место, где они живут, хорошо укреплено. У них есть еще какое-то оружие, но я не могу понять, что он о нем говорит.
— Пять рук солдат,— улыбнулся Темучин, поглядывая по сторонам.— Я испугался.
Те, кто стоял поближе, расхохотались, молотя друг друга по спинам, а затем принялись пересказывать слова вождя остальным кочевникам. Ясон не пришел в восхищение от шутки, но присоединился к ним.