сказал. Он начал говорить еще что-то, но тут связь внезапно прервалась, наверно за ним пришли. Позже мне довелось кое-что слышать о нем...
— Что ты имеешь в виду? — поспешно спросила Мета.
— Темучин сделал своей столицей Эользар — самый большой город Аммха. Он держит Ясона там... в клетке, подвешенной к фасаду дворца. Вначале его пытали, а теперь он обречен на голодную смерть.
— Но почему? Зачем?
— Кочевники верят, что демона в людском обличьи нельзя убить обычным образом. Но если он будет долго страдать от голода, человеческая оболочка с него спадет, и демон примет свой истинный вид. Не знаю, верит ли в это Темучин, но действует он в полном соответствии с этими бреднями. Ясон висит в клетке уже пятнадцать дней.
— Мы должны идти туда!— Мета вскочила с места.— Мы должны освободить его!
— Мы непременно так и сделаем,— сказал Керк.— Притом наилучшим образом. Рес, у тебя найдется для нас одежда и моропы?
— Конечно. Сколько вам нужно?
— Мы не можем выступать в открытую против повелителя всей планеты. Мы пойдем с тобой вдвоем. Ты покажешь, а я посмотрю, что можно сделать.
— Я пойду с вами,— решительно заявила Мета, и Керк кивнул в знак согласия.
— Итак, нас трое, Нужно торопиться. Мы не знаем, сколько он проживет в таких условиях.
— Они дают ему ежедневно чашку воды,— сказал Рес, избегая взгляда Моты.— Полетим на корабле, я покажу путь. Теперь уже не играет роли, если горожане узнают, что мы с другой планеты.
Приближался полдень. Затащив моропов в грузовой отсек, они сэкономили много времени.
Эользар стоял на реке в кольце лесов, покрывавших холмы. Корабль приземлился почти у города, и моропов выгрузили из трюма. Вскоре после полудня они вступили в город, и Рес бросил мелкую монету, мальчишке, чтобы тот показал дорогу ко дворцу. Он был в наряде торговца, а Керк в своих обычных доспехах. Мета, скрыв по обычаю горожан лицо покрывалом, крепко держалась за Седло, когда они пробирались по многолюдным улицам.
Перед дворцом никого не было. Двор, выложенный сверкающим полированным мрамором с золотыми прожилками, охранял взвод солдат. Их грубые бородатые лица кочевников никак не соответствовали роскоши награбленных нарядов. Но оружие у них было прежнее, и они были все так же смертельно опасны, как и на высоких плато. Даже стали еще опаснее — жаркий климат плохо подействовал на их характер.
Двор обрамляли высокие колонны. К двум из них в метрах двух над землей была подвешена на цепи клетка из толстых прутьев. В ней не было дверцы — ее соорудили вокруг пленника.
— Ясон! — воскликнула Мета, увидев лежавшее в клетке тело.
Он не шевельнулся, и нельзя было определить, жив он или мертв.
— Я позабочусь обо всем,— сказал Керк, спрыгивая с моропа.
— Подожди — остановил его Рес.— Что ты намерен делать? Если тебя убьют, это не поможет Ясону.
Керк не слушал — слишком много потерял, чтобы внимать голосу рассудка. Теперь вся его ненависть обернулась против одного человека, и остановить его могла только смерть.
— Темучин! — крикнул он громовым голосом.— Выходи из своего логова! Выходи, трус, и посмотри в лицо мне, Керку, вождю пиррян! Покажись,трус!
Дежурный офицер — а им оказался Аханкк— подскочил к нему с обнаженным мечом, но Керк небрежно ударил его ребром ладони, не отводя взгляда от дворца. Аханкк рухнул и откатился. Наконец он замер — то ли без памяти, то ли мертвый. Скорее мертвый, так как голова его повернулась в неестественном положении.
— Темучин, трус, выходи! — снова крикнул Керк. Когда солдаты охраны схватились за оружие, он презрительно крикнул им:— Псы, вы осмеливаетесь поднять руку на меня? Вождя пиррян, победителя долины Отвесной Расщелины?
Они отступили перед его гневом, и он вновь повернулся ко дворцу. У выхода из тронного зала стоял Темучин.
— Ты слишком зарвался,— проговорил он с холодным бешенством.
— Нет, это ты позволяешь себе слишком много,— ответил Керк.— Ты нарушаешь законы племени. Ты схватил человека из моего племени и беспричинно его пытал. Ты трус, Темучин, я называю тебя так перед твоими людьми.
Меч Темучина сверкнул на солнце.
— Ты сказал достаточно, пиррянин. Я должен был приказать тебя убить, но я хочу доставить это удовольствие себе. Жалею, что не убил тебя, когда увидел впервые. Ведь из-за тебя и существа, которое называет себя Ясоном, я потерял все.
— Пока еще не все! Но теперь ты потеряешь жизнь. Я убью тебя!
Темучин опустил свой меч с нечеловеческой силой, другого он разрубил бы надвое, но Керк отразил удар. Началась яростная схватка — не по законам и правилам фехтовального искусства, а по-варварски: только удары и парирование. В такой борьбе побеждает сильнейший.
Только звон мечей и тяжелое дыхание сражающихся слышались в мертвом молчании двора. Никто не уступал. Керк был старше и сильнее, зато Темучин всю жизнь провел с мечом и в битвах не знал страха.
Так продолжалось до тех пор, пока при очередном ударе меч Темучина не разлетелся надвое. Темучин сумел уклониться от могучего удара, и меч нанес ему лишь легкую рану в бедро. Кровь покрыла золотой шелк его одежд. Керк обеими руками поднял меч для последнего удара
— Лучники! — крикнул Темучин. Он хотел умереть дорогой ценой.
Керк засмеялся и отшвырнул свой меч.
— Ты трус, ты не отделаешься от меня так легко. Я хочу убить тебя голыми руками.
Испустив яростный крик, Темучин подскочил к пиррянину. Они схватились, как звери, в смертельных объятиях.
Керк огромными руками сжал горло противника. Темучин тоже вцепился в горло Керка, но шея пиррянина, казалось, была стальной. Он усиливал нажим.
Впервые лицо Темучина обрело выражение, отличное от крайнего гнева. Глаза его расширились, лицо исказилось болью. Он тщетно пытался ослабить хватку Керка. Руки Керка продолжали сжиматься.
Изогнувшись, Темучин дотянулся рукой до пояса и извлек кинжал.
— Керк! У него нож! — крикнул Рес, но Темучин уже ударил пиррянина в бок, как раз под нагрудник. Он отдернул руку, но нож остался в теле Керка.
Взревев от гнева и боли, Керк не ослабил хватку и большими пальцами нажал под подбородок противника,— Темучин извивался от боли, глаза его едва не вылезли из орбит, ноги почти не касались земли.
Затем послышался сухой треск, и тело Темучина безжизненно обвисло. Керк опустил руки, и великий Тему-чин, главный вождь высоких равнин, завоеватель низин мертвым упал к его ногам.
Красное пятно проступило на боку Керка, и Мета кинулась к нему.
— Оставь,— приказал Керк.— Рана закрыта, нож вошел в мышцы, а если даже затронуто что-то внутри, этим можно заняться потом. Сначала вытащим Ясона
Кочевники даже не пытались мешать, когда Рес, отобрав у одного из них копье и зацепив клетку, стянул ее к земле. Безжизненный Ясон дернулся от удара. Вокруг глаз у него были черные провалы, сквозь рваную одежду виднелись раны и кровоподтеки.
— Он...— проговорила Мета, но осеклась.
Рес, схватившись за прутья решетки, напрягся и развел их.
Ясон открыл подбитый глаз и снизу посмотрел на пиррян.
— Простите, что отнял у вас время...— сказал он и потерял сознание.
— Довольно лекарств,— сказал Ясон, отводя в сторону стакан с соломинкой, который протянула ему Мета. Он сидел на своей койке на борту родного «Драчуна», умытый, перевязанный, рядом стояла капельница с глюкозой.
Керк сидел напротив с перевязанным боком. Тека удалил у него кое-что из внутренностей и сшил несколько сосудов. Керк, казалось, и не заметил этого.
— Рассказывай,— попросил он.— Этот микрофон подключен к радиосистеме корабля, тебя слушают все. Откровенно юворя, мы еще не знаем, что произошло, хотя вы с Темучином без конца твердили, что из-за выигрыша он все потерял. Это как-то странно.
Наклонясь, Мета промокнула марлей лоб Ясона. Он улыбнулся и пожал ее руку, потом заговорил:
— Это целая история. Я нашел ответ у библиотеки. Правда, с опозданием, но все же не совсем поздно. Библиотека пересказала мне много исторических трудов и очень быстро убедила меня, что никакую культуру нельзя изменить извне. Ее можно уничтожить, но не изменить. А именно это мы пытались сделать. Вы когда-нибудь слышали о готах или гуннах, племенах Старой Земли?
Они покачали головами, а он отхлебнул из стакана.
— Это были отсталые племена. Они обитали в лесах, пили и убивали, гордились своей независимостью и сражались с римскими легионерами. Римляне систематически били их. Думаете, это служило для них уроком? Ничего подобного. Те, кто оставался в живых, уходили далеко в леса, сохраняя свою культуру и независимость. Их культура изменилась только тогда, когда они «победили» Собрав силы, они двинулись на Рим, захватили его, прикоснулись к плодам цивилизации. И все — варваров больше не было.
Древние китайцы столетиями использовали то же самое. Они были плохими бойцами. Их побеждали, но проходило время, и они подчиняли своей культуре и своему образу жизни своих завоевателей.
Я усвоил этот исторический урок и постарался, чтобы и здесь произошло то же самое. Честолюбие не позволило Темучину противиться искушению завоевать мир. Он вторгся в низины, как только я показал ему путь туда.
— И, выиграв, он проиграл,— сказал Керк.
— Точно. Мир принадлежал ему. Он захватил города с их богатствами. Ему пришлось завоевывать их, чтоб удержать. Его лучшие офицеры стали правителями нового королевства, окунувшись в непривычную роскошь, и уже не желали с ней расстаться. В глубине души они, конечно, все еще кочевники, чего не скажешь о последующих поколениях. Если люди Темучина останутся сибаритствовать в городах, то как сможет он вернуть их к кочевой жизни? Ни один варвар не останется на холодном плато, если, спустившись вниз, примет участие в дележе добычи. Вино крепче ачада, а у жителей низин есть даже дистилляторы. Кочевой образ жизни, который породил Темучина и позволил ему победить, оказался обреченным. Поэтому он и назвал меня демоном, отсюда и его ненависть ко мне.