Так что, судя по всему, и у Амина были серьезные поводы выражать недовольство назначенцами Тараки. Сам-то Амин, в отличие от подавляющего большинства других афганцев, был трудоголиком и требовал того же от своих починенных. Нет, не все так однозначно было в этом конфликте.
Гератский мятеж стал своеобразным сигналом для ЦРУ к активизации действий на афганском направлении. В марте Управление направило в Белый дом свои предложения по секретной поддержке антиправительственных сил. В этом документе говорилось, что советские лидеры проявляют очевидную обеспокоенность ситуацией в Афганистане. В своих попытках объяснить причины неудач Москва все чаще прибегает к упрекам в адрес США, Пакистана и Египта, которые якобы активно поддерживают вооруженную оппозицию. На самом деле американцы — во всяком случае на государственном уровне — к тому времени были мало вовлечены в афганские дела. Как раз в этом мартовском послании ЦРУ предлагалось значительно увеличить помощь контрреволюционным силам.
Американская разведка рассматривала Афганистан в контексте всей ситуации, сложившейся к тому времени в регионе. Штаты потерпели болезненное поражение в Иране, откуда им пришлось уйти после свержения шаха. Захватившие власть хомейнисты яростно критиковали американцев. Обширный кусок земного шара, богатый нефтью и стратегически важный со всех точек зрения, сейчас оставался бесхозным, но вполне мог перейти под контроль Советов. Заокеанские политологи назвали этот регион — от Эфиопии и Ближнего Востока до Ирана, Пакистана и Афганистана — «дугой кризисов» и старались убедить своих граждан, что СССР спит и видит свое присутствие в этой важной зоне.
Но поскольку никаких серьезных доказательств советской экспансии тогда не было, то в архивах раскопали байку о завещании Петра Первого, в котором царь якобы повелевал своим наследникам приближаться как можно ближе к Константинополю и к Индии. «Кто господствует там, будет властелином всего мира». Независимая американская пресса вдруг, словно по чьей-то команде, дружно принялась эксплуатировать этот миф, пугая обывателя советским сапогом, нависшим над странами «дуги кризисов» и в первую очередь над Персидским заливом.
Разрядка заканчивалась, на смену ей приходил длительный период конфронтации. Холодная война приближалась к своему пику.
Предлагая начать широкомасштабные тайные операции по поддержке мятежников, разведка преследовала далеко идущие цели. Главная из них заключалась в том, чтобы втянуть Советы в вооруженную борьбу и тем самым обескровить главного врага. Если позиции партизан будут крепнуть, Москве невольно придется расширять свою военную помощь режиму вплоть до прямого вторжения в Афганистан, так рассуждали аналитики ЦРУ. Это станет капканом для Советского Союза. Ловушка захлопнется, как только первые регулярные части пересекут границу и вступят в сражения с отрядами исламской оппозиции.
Советы неминуемо завязнут в кровопролитных стычках с партизанами и лишатся возможности установить тотальный контроль над богатым нефтью регионом Залива — это раз. Будущий конфликт станет подарком для пропагандистов, которые наконец-то получат зримые доказательства вероломства Кремля и его экспансионистских планов, — это два. А если боевые действия продлятся длительный период, то они наверняка истощат СССР, и тогда победа в холодной войне останется за американцами.
6 марта Специальный координационный комитет (закрытая структура при Кабинете, которая осуществляла наблюдение за тайными операциями в интересах президента) потребовал от ЦРУ разработать более детальный план американского участия в Афганистане.
Офицеры Лэнгли отправились на Средний Восток с целью изучения ситуации и выработки конкретных предложений. В Пакистане они обнаружили лагеря с десятками тысяч афганских беженцев, многие из которых были готовы вернуться на родину с оружием в руках, чтобы сбросить «режим неверных». Дело оставалось за малым: дать им это оружие. Здесь, правда, существовала одна формальная трудность, связанная с охлаждением отношений между Зия-уль-Хаком и Картером. Запад жестко критиковал пакистанского президента за нарушения прав человека, отсутствие демократических свобод и тайную разработку ядерного оружия. Но оперативники ЦРУ быстро смекнули, что это как раз тот случай, когда пакистанский президент, конечно, «сукин сын, но это наш сукин сын». С ним вполне можно было договориться если не по всем, то по большинству вопросов, касающихся поддержки афганского сопротивления.
Бюрократическая машина в Вашингтоне закрутилась, стала быстро набирать обороты, и теперь уже никакая сила не могла остановить ее.
30 марта на секретной сессии Специального координационного комитета представитель Госдепартамента сообщил: администрация Картера согласна с тем, что США должны повлиять на ситуацию в Афганистане и воспрепятствовать расширению влияния Советов в этом регионе и в других странах третьего мира. Однако тогда еще не было ясности, какие шаги следует предпринять. Поставить повстанцам оружие и амуницию? Оказать им финансовую поддержку? А как на это отреагирует Москва? Насколько далеко зайдут коммунисты в своих ответных действиях?
Риск спровоцировать третью мировую войну был очень велик. Поэтому американцы начинали свои тайные операции с величайшей осторожностью. По совету Згибнева Бжезинского помощь мятежникам сначала стали оказывать не оружием, а медикаментами, рациями, техническими средствами и деньгами. На эти цели, а также на пропаганду и психологические операции летом 79-го было выделено 500 тысяч долларов — смешная сумма по сравнению с теми миллиардами, которые стали дарить повстанцам впоследствии. Впрочем, эту осторожность и скрытность американские спецслужбы проявляли и на протяжении всей последующей войны в Афганистане.
В соответствии с условием, выдвинутым президентом Зия-уль-Хаком, американская помощь не могла направляться партизанам напрямую, а только через посредничество пакистанской разведки. Это, конечно, грозило некоторыми издержками, поскольку уровень коррупции в Пакистане был запредельно высок и часть выделяемой помощи неминуемо оседала в ISI, но зато «уши» ЦРУ не торчали в афганском огороде.
Параллельно с этим офицеры кабульской резидентуры ЦРУ получили указание еще внимательнее отслеживать внутренние процессы в ДРА, степень вовлеченности СССР, а также изучать потенциал набирающей силы контрреволюции.
Слух, пущенный противниками Амина в НДПА, о том, что «второй человек» является давним агентом американских секретных служб, еще в начале 1979 года достиг посольства США. Заинтригованный Адольф Дабс как-то прямо спросил у резидента ЦРУ, так ли это?
— Увы, так бывает только в голливудских фильмах, — рассмеялся Турко. — Это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
— Но, возможно, ты не знаешь всего. Его могли вести фэбээровцы…
— Могли, — согласился резидент. — Но тогда кто-то обязательно прибыл бы из Штатов для поддержания связи с агентом. А ведь никого нет. И потом этот Амин очень уж смахивает на полпотовца, чтобы быть нашим человеком.
Став после гибели Дабса руководителем дипмиссии, Амстутц пять раз встречался с Амином наедине. Это были частные встречи, без протокола, о них не сообщала пресса, и даже из ближайшего окружения премьер-министра мало кто знал об этих контактах. Как позже вспоминал Амстутц, афганец в ходе бесед с ним всегда «проявлял непреклонную враждебность по отношению к США». А скрытный характер встреч в итоге сыграл с Амином злую шутку, о них узнали сотрудники КГБ и сделали свои выводы: афганский лидер затеял за спиной Москвы собственную игру и поэтому надо с ним кончать.
Судя по всему, у некоторых начальников в Москве и в Вашингтоне в этот период началась взаимная паранойя: Советы подозревали американцев в тайных приготовлениях по захвату Афганистана, а Штаты, напротив, убеждали себя и своих союзников в том, что русские вот-вот бросят свои танковые колонны на юг с целью захвата нефтяных полей вблизи Персидского залива.
Итак, летом 1979 года исламская вооруженная оппозиция (будущие моджахеды, а впоследствии — талибы) начала получать через посредничество пакистанской разведки американскую помощь. И это почти сразу стало известно советской разведке. Изучив поступившую информацию, в ЦК КПСС распорядились дать ответный залп из «информационных орудий», подключив к этому не только прессу СССР и стран Восточной Европы, но и СМИ государств третьего мира, а также газеты левой ориентации Запада. Когда на американцев обрушился шквал обвинений, Госдепартамент дал команду отреагировать соответствующим образом по дипломатическим каналам.
К послу Пузанову напросился на прием временный поверенный в делах США в ДРА Флэтин. Он сообщил, что исполняющий обязанности главы миссии Амстутц выехал в Вашингтон для консультаций, а ему, Флэтину, поручено передать советской стороне документ Госдепа под названием «Ложные утверждения об американском вмешательстве в Афганистане». Это была короткая нота, довольно вяло сообщавшая о том, что США ни при чем. Ознакомившись с ней, Пузанов в жестких выражениях отмел все претензии в адрес родной страны и постарался заверить гостя, что советские СМИ правильно освещают и комментируют ход событий в Афганистане.
— Наши корреспонденты ссылаются на выступления товарищей Тараки и Амина, которые неоднократно приводили примеры вмешательства США во внутренние дела Афганистана, — пояснил Пузанов, а потом добил американца его же оружием: — На это указывают также и сообщения корреспондентов западных, в том числе и американских, газет и журналов, которых трудно заподозрить в пристрастном отношении к США.
Флэтин при этих словах слегка поник, потому что как раз недавно один из влиятельных американских еженедельников и вправду поведал читателям некоторые детали тайных операций ЦРУ против ДРА. А Пузанов продолжал напористо добивать коллегу:
— Прекратите свое вмешательство, тогда не будет и повода для обвинений. Я хочу вам также напомнить, что сенат США отклонил предложение президента Картера о предоставлении Афганистану американской помощи в размере 17 миллионов долларов. И несмотря на это, правительство ДРА сохраняет к вам дружественное отношение. Об этом, в частности, говорит такой факт: 4 июля на приеме в вашем посольстве по случаю Дня независимости США с афганской стороны присутствовал целый ряд высоких гостей, в том числе два министра и два заместителя министра.