другой стороны болота сготовностью отвечают; ислева отвечают, исправа. Возгласы – как поддержка, лекарство против страха, хотя Вера делает вид, что совершенно не боится. Ну, пропал мальчик из младшей группы, ичто? Наверняка вгород подался, кродителям под крылышко! Вместе с тем она знает, что у родителей мальчик не объявлялся, ите вторые сутки стоят на ушах.
–Может, его трясина засосала?– расширяет глаза Маринка.– Он же маленький совсем, если вболото попадет– никогда не выберется!
Вера стирает со лба паутину.
–Счего он вболото полезет?– пожимает она плечами.– Его вообще на станции надо искать, ане влесу…
–Милиция уже десять раз была на станции, ичто? Слышала, что директриса говорила? Возможен несчастный случай, поэтому весь лагерь его ищет!
На самом деле Вера жутко боится обнаружить за ближайшим стволом крошечный труп, изуродованный зверем или человеком; или заметить детскую ручонку, торчащую из зеленой ряски. Когда она предлагает обойти болото, чтобы самих не засосало, Маринка сготовностью соглашается. Она движется впереди, но внезапно тормозит. Даже сквозь свитер (так кажется) видны мурашки на спине Маринки, поднимающей дикий визг. Вера визжит следом, вцепляется вплечо подружки, иони орут на пару, пока не прибегает вожатый. Чего орем?! Это ж собака дохлая, не видите, что ли?! Иточно – собака, мухами облепленная, наверное, из-за них ипоказалось, что втраве лежит человек…
–Ну ты идура!– говорит Вера, когда остаются наедине.– Теперь над нами весь лагерь будет ржать!
–Мы сами будем над ними ржать,– отвечает Маринка,– потому что мальчик, скажу тебе по секрету, никуда не пропадал!
–Да? Агде же он…
–Он просто сделался невидимкой. Он же савант, понимаешь? Асаванты умеют становиться абсолютно невидимыми!
–Кто такие саванты?– спрашивает Вера.
–Это необычные люди. Имальчик необычный, ему просто скучно вэтом дурацком лагере. Скем ему здесь дружить?! Скем общаться?!
–А-а!– говорит Вера.– Вспомнила! Мне про этих савантов рассказывала одна знакомая, ее Региной зовут.
–Надо же: одна знакомая! Да ты глаза-то разуй, может, узнаешь «знакомую»?
И вдруг становится ясно: это не Маринка, аРегина собственной персоной! Ивообще они не влесу, авкабинете, где кВере поворачивают экран компьютера.
–Как зовут этого человека? Правильно: Реймонд Бэббит. Хотя мы-то стобой знаем, что это…
–Дастин Хофман?
Регина хохочет.
–Не прикидывайся, знаешь, о ком речь!
–Его зовут… Его зовут…
–Ну?!
–Руслан?
–Правильно! Акак по батюшке?
–Не-помню-как-по-батюшке… Сестра называла его: Учитель.
В этот момент Вера пробуждается, осознав: опять выплыла история из детства. Тогда ивпрямь пропал мальчишка из младшей группы, его искали по окрестным лесам, пока милиция не обнаружила труп возле железной дороги. Говорили, мальчик забрался на подножку притормозившего товарняка, тот разогнался, ипрыжок споезда оказался смертельным. То есть это была официальная версия, «в кулуарах» же рассказывались истории одна жутче другой. Вмальчика стреляли, его убивали ножом, топили возере, так что впечатлительная Вера долго пугалась каждого куста…
Окончательно проснувшись, она припоминает встречу сРегиной. Та неслабо продвинулась визысканиях, видно было: помимо цепкого ума, эту волчицу кормят еще иноги.
–Я тут собрала кое-какие материалы,– перебирала она газетные ижурнальные вырезки,– это ведь было резонансное дело. Так чего только не писала губерния! Большинство, конечно, пошло по наезженной колее: почему, дескать, семья иобщественность проглядели монстра вюбке?! Она ведь наверняка издевалась над сыном, на теле мальчика должны были оставаться синяки или другие следы побоев, но окружающие ничего не хотели замечать!
Регина вскидывала глаза.
–Разве было что замечать?
–Нет,– крутила головой Вера,– не было синяков, чушь это все.
–Вот ия говорю: простое объяснение еще не значит– правильное. Вэтой заметке версия более замысловатая: на помощь призывается комплекс Медеи, когда ревность кмужу трансформируется вагрессию против детей. То есть благоверного достать не могу, поскольку он далеко, тогда отыграюсь на потомстве. Между прочим, версия не лишена смысла…
–Лишена. Благоверный не бегал налево, во всяком случае, сестру это не волновало.
–Говорят, он сейчас вдепрессии? Ну, отец мальчика?
–Понятия не имею.
–А… нельзя как-то об этом узнать?
–Пока нет. Говорят, его брат отправился сюда пешком…
–Пешком?!
–Ага, топает на своих двоих. Когда дотопает, может, ирасскажет что-то новенькое.
–Очень интересно…– пробормотала Регина, сделала пометку вблокноте иопять зашуршала вырезками.
–Естественно, не могли не обвинить телевидение ивообще СМИ. Задергали, мол, имать, исына этими бесконечными шоу, они же крайне негативно влияют на психику. Что отчасти верно. Слава – это наркотик, он требуется вновых иновых дозах, иесли наркоману эту дозу не дать, начинаются ломки. Сдругой стороны, она влюбой момент могла вернуть внимание публики, правильно?
–Элементарно могла.
–Я знаю, мальчик соглашался на интервью ителепоказы неохотно, но кто его будет слушать? Родители, как это унас принято, всегда лучше знают, как устроить счастье детей… Ага, это уже экзотика пошла. Какое-то издание срелигиозным уклоном объявило, что родился новый Спаситель, который принял смерть от руки от собственной матери. Что символизирует конец времен, как минимум, близость этого конца. Н-да, кликуши у нас не скоро переведутся… Аэто что? Тоже сектанты, только эти наоборот – объявляют его Антихристом, авашу сестру – Великой матерью, избавившей мир от вселенского зла! Дурдом, честное слово!
Наверное, на лице Веры отразилось что-то, заставившее Регину собрать заметки исмахнуть их вящик стола.
–Ладно, бог сними. Вы сами-то что думаете? Какие причины ее кэтому подтолкнули?
Вера помолчала, затем проговорила:
–Но ведь есть заключение судмедэкспертизы, там обо всем сказано…
–Это понятно, но до заключения столько всего произошло… Я грешу на эти необдуманные смешанные браки. Мы ведь не только индивиды, мы представители соответствующих цивилизаций…
–Полпреды?– усмехнулась Вера.
–Если угодно, да. Иничего тут смешного. Вкаждом человеке общего, стайного – не меньше, чем личного. Аможет, ибольше. При этом личности еще могут сойтись – исходятся,– авот стаи, как правило, конкурируют. Классический пример: Монтекки иКапулетти. Можете представить, какая резня случилась бы, если бы у Ромео иДжульетты появился незаконнорожденный сын? Да еще снеобычными способностями, возможно – будущий Папа римский? Да они бы устроили тотальную войну, до последнего бойца!
–Внаше время войн из-за этого не устраивают.
–Государства не воюют, конечно, но на семейном уровне такие баталии разыгрываются – тушите свет! Да вы ибез меня прекрасно знаете, как ваши близкие тянули одеяло на себя! Авзапале всякое случается, можно даже возненавидеть ребенка… Ты начинаешь различать впотомстве черты другой стаи; асвоих не видишь. Витоге возникает отвращение, затем агрессия, ну итак далее. Причем ваша сестра это предположение подтвердила. Она сказала: иногда Норман казался ей чужаком, будто не она его родила. Чувствуете? Будто не она родила! Отсюда ведь один шаг до такого…
–Икогда Люба так разоткровенничалась?– Спросила Вера после паузы.
–Как когда?! Во время нашей встречи. Мы же сней встречались недавно, я вам просто не успела рассказать.
–Ивас свободно кней пустили?
–Не совсем свободно – пришлось договариваться сохраной, ну, вы понимаете… Кстати, Люба передала вам послание.
Вера взяла очередную записку механически, отвернув сведенное судорогой лицо. Господи, думалось, у нас за бабки можно все! Можно должность купить, ученую степень, или (если любопытство разбирает) влезть всамые потаенные уголки жизни, потому что – такая мы страна. Иопять нахлынуло желание оправдатьэту жизнь, для чего нужно пойти кчеловеку, чье имя она произнесла во сне.
Для начала, впрочем, следует прочесть письмо, Вера его пока не вскрывала.
На этот раз назойливых просьб нет, главная нота – скоро все кончится! Она, мол, почти вылечилась, дозы лекарств уже снижают, авскоре ивовсе отменят. Так что Люба ждет не дождется встречи сродными иблизкими, впервую очередь ссестрой. Ну и, конечно, пора заняться переводом мальчика из зарубежного колледжа на родину. Наше образование до сих пор остается лучшим вмире, ипусть Франц сэтим согласится. «Может, напишешь ему? Мне сказали: из нашей больницы за границу письма не доходят, поэтому прошу тебя, не откладывая, заняться этим делом. Тогда кмоменту моей выписки мальчик будет дома».
Письмо повергает впанику. О выписке, конечно, пока речи нет, но воображение уже рисует пессимистическую картину. Итак: сестра поселяется у нее, они на пару строят быт, вместе готовят еду, вместе ее поглощают, вдвоем гуляют, аэто значит, что оставшийся отрезок Вериной жизни (возможно, очень длинный!) превратится вад. Вера навсегда сделается опекуншей этой твари, ей не светят ни замужество, ни собственные дети, так что все кончится либо ее безвременной смертью, либо умерщвлением ее мучительницы.
Не всилах справиться сразгулявшейся фантазией, Вера тычет вкнопки телефона, забыв, что Коля-Николай послан на три буквы. Увы: абонент недоступен, астронома давно обслуживают швейцарские сотовые операторы. Позвонить Регине? Но эта сучка будет работать на себя, пополнять копилку знаний, душевное состояние Веры ее мало заботит. Атогда… Звонок, по сути, был, неизбежен. Давнее желание приблизиться кчеловеку, которого временами ненавидела, подкрепилось нуждой воправдании, атогда – вперед!
В разговоре ссекретарем всплывает отчество – Иванович, как она могла забыть? Вскоре слышится любезное: приходите вудобное время.
–Для кого удобное?– уточняет Вера.
–Для вас, разумеется. Руслан Иванович вофисе каждый день. Завтра вечером, кстати, у нас большой сбор, и