– Нам трендец, – помолчав, изрек он.
– Почему это?
– Они нас обскакали. На первых порах мы еще чего-то стоили. Теперь нам грош цена.
Джун посмеялась.
– У них ведь даже не сериал. И вероятно, сериала не будет. Вы сейчас впереди с большим отрывом. А кроме того, «Барбара (и Джим)» – любимцы публики.
– Ах, публики, – протянул Билл. – Не о публике речь.
– А о ком же тогда? – удивился Тони. – О критиках?
– Пока у вас есть публика, глупо говорить, что вам конец, – заявила Джун. – И это главное.
– Ну почему мы не выбрали местом действия обыкновенный дом заурядной рабочей семьи? Мы сами росли в такой обстановке.
– Да, к несчастью, – сказал Тони. – Глаза бы мои не глядели на эту обстановку, а ты еще хочешь, чтобы я каждый день в нее возвращался.
– Вся суть «Барбары (и Джима)» в том, что герои происходят с разных уровней социальной иерархии. Отсюда и юмор, – объяснила Джун.
– Однако же у нас Барбара тянется к уровню Джима – почему? – спросил Билл. – Почему Джим не опускается до уровня Барбары?
– А с какой стати он должен опускаться? – возмутился Тони. – Или она? Или кто угодно, у кого есть выбор? Люди хотят вырваться из низов, Билл. А их загоняют обратно.
– Уровень Барбары – это Блэкпул, – сказала Джун. – Не знаю, способен ли человек, работающий на Даунинг-стрит, каждый день кататься из Блэкпула и обратно.
– Допустим. Значит, не нужно было нам отправлять его на Даунинг-стрит, согласны?
– То есть ты утверждаешь, что мы сочинили полную лажу? – сказал Тони.
– Вот именно.
– И наш сериал, который раз в неделю смотрит вся Британия…
– Программа, которая сделала Софи звездой… – добавила Джун.
– Ситком, который тебя кормит, потому что мы из кожи вон лезли… Ни к черту не годится?
– Том Слоун, если верить Деннису, беснуется насчет «До смерти». Почему же он не беснуется по поводу наших с тобой сценариев?
– А это обязательно? Чтобы начальство нас долбало?
– Да, – сказал Билл. – Естественно.
До Тони постепенно стало доходить, что у них с Биллом могут быть разные устремления. Прежде у него и в мыслях такого не было.
– Итак, – начал Деннис, когда они вновь собрались вместе, чтобы приступить к созданию второго сезона. – Что мы поделывали?
Он искренне радовался встрече. Летом его тяготило одиночество; к другим программам, над которыми пришлось работать, не лежала душа; а главное – он скучал по Софи, которая за время своего отсутствия стала для него почти мифической фигурой, чем-то средним между Еленой Троянской и Афродитой. Но, увидев ее после разлуки, Деннис сказал себе: забирай выше.
– Кто что, – ответил ему Клайв. – Софи, например, куролесила с французскими поп-идолами.
– А Клайв не пропускал ни одной юбки.
С этими словами Клайв и Софи сухо улыбнулись.
– Тьфу ты, – сказал Билл.
– Что такое? – забеспокоился Деннис.
Его захлестнули растерянность и досада. Он не хотел, чтобы Софи куролесила на стороне, а тем более с французскими поп-идолами.
– Вечно тебе надо все испоганить, – напустился Билл на Клайва.
– Мне? – Клайв разозлился. – И что я тебе испоганил?
– Ну вот, пошло-поехало, – сказал Тони.
Теперь Деннис понимал одно: он – единственный из всех присутствующих – ничего не понимает.
– Я что-то упустил? – спросил он.
– Естественно, – ответил Билл тоном детектива в финале у Агаты Кристи. – Эти двое, – он ткнул пальцем в Клайва и Софи, – закрутили роман. Да только Клайву мало крутить с одной, вот у них и начались терки. А нам теперь разгребать последствия.
Ну конечно, подумал Деннис. Конечно, этого следовало ожидать. Только последний дурак мог питать какие-то иллюзии. Сделав глубокий вдох, он постарался сосредоточиться на деловых вопросах. В конце-то концов, он ведь режиссер, а не отвергнутый любовник.
– Сама расскажешь им про Французика Джонни или поручишь мне? – обратился Клайв к Софи.
– Это и есть тот самый поп-идол? – уточнил Билл. – Которого ты упомянул?
– Никаких последствий не будет, – сказала Софи. – Мы же народ профессиональный.
Клайв не проронил ни слова.
– Клайв! – окликнул его Деннис. – Ты человек профессиональный?
– А как же иначе? – угрюмо сказал Клайв.
– Вот и славно, – заключил Деннис. – Тогда начнем?
– Можно кое-что сказать до начала читки? – спросила Софи. – Насчет сценария?
Билл жестом дал ей полную свободу.
– Ладно. Слушайте. Я не хочу с экрана говорить о том, чтобы заводить ребенка.
– Тебя никто и не просит, – сказал Билл. – Это Барбара говорит, а не ты. Тебе мы не указ.
– Это накладывает на нас слишком большие обязательства, – пояснила Софи.
– Согласен, – кивнул Клайв.
– Повторяю еще раз, если кто не понял, – сказал Билл. – Персонажи у нас вымышленные. По сценарию они женаты. В жизни вы свободны. Никто не заставляет вас строгать детей.
– Мы даже персонажей, черт побери, не заставляем строгать детей, – добавил Тони. – Мы заставляем их только рассуждать на эту тему. Они женаты уже год – и ни один не выказал ни малейшего интереса к созданию полноценной семьи.
– Я не нанимался папашу играть, – сказал Клайв. – У меня совершенно другая задача.
– Повторяю еще раз для особо сообразительных, – стоял на своем Билл. – Персонажи у нас вымышленные. В жизни…
– Если я стану вымышленным отцом, – сказал Клайв, – у меня появятся реальные обязательства перед моими вымышленными детьми.
– Ага, – сказал Тони, – вот где собака зарыта. Не знаю, откуда у тебя такие сведения, но они не верны. По закону актер-комик не несет ответственности за предусмотренных сценарием иждивенцев.
– Понятно, вы держите меня за идиота, – сказал Клайв. – Но запутался не я один. Запуталась уйма народу. Зрители. Уже поползли разговоры. То ли еще будет, если Джим станет отцом.
– Какие еще разговоры?
– Люди… – Клайв нервно покосился на Софи. – Люди считают, что я должен сидеть дома с Барбарой.
– В какое время?
– В любое, когда я не дома.
Заинтригованные, все смотрели на него.
– Почему они так считают?
– Откуда мне знать? Со всех сторон несется: «Я Барбаре скажу». И тому подобное. Это я слышу постоянно, как только появляюсь на публике.
– И что ты отвечаешь? – поинтересовалась Софи. – Как реагируешь на такие выпады?
– Ничего не отвечаю! Не прерывать же ужин с коллегой.
– Разве не мы – твои коллеги?
– С коллегой по актерскому цеху.
– И все же я не понимаю, – продолжала Софи. – Вот зашел ты в паб…
– Ну допустим, – сказал Клайв.
– …выпить пива с приятелем…
Софи оставила небольшую паузу, но Клайв этим не воспользовался.
– …а окружающие говорят, что нажалуются Барбаре? С какой стати?
– Да пусть себе говорят, – вмешался Тони.
– Но мне неприятно, – заявил Клайв. – И к тому же это оскорбительно для моих… для моих коллег.
– Для тех приятелей, которые у стойки потягивают пиво?
– Я вот о чем подумал… – Билл рассеянно почесал подбородок. – Не оттого ли все путаются, что ты и вправду спишь с актрисой, которая играет Барбару?
– Люди этого знать не могут.
– Теперь определенно знают, – возразила Софи. – Людям, похоже, больше говорить не о чем, кроме как о моей интимной жизни.
– Я имею в виду – обидно для тебя, Клайв, – уточнил Билл. – Если бы тебе было плевать, знает Барбара или нет, ты, наверное, пропускал бы мимо ушей их угрозы сообщить Барбаре.
– Им нечего сообщить Барбаре, – сказал Клайв.
– То есть тебе нечего ей сообщить.
– Я хочу сказать одно: сниматься в популярном ситкоме – та еще холера, – сказал Клайв. – И я не желаю усугублять такое положение. Что, если я уйду?
– Это кто сейчас говорит: Джим или Клайв?
– Разумеется, Клайв, если ты, идиот, еще не понял!
– Но если ты уйдешь, мы не сможем делать сериал «Барбара (и Джим)», – заметил Билл.
– Это самый большой комплимент, который я от тебя слышал.
– Сериал будет называться просто «Барбара», – добавила Софи. Это была ее излюбленная колкость.
– Вот это меня и тревожит, – сказал Клайв. – Если я брошу Барбару с ребенком, мне и вовсе проходу не дадут. Затравят.
– А ты, Софи? – спросил Деннис. – Почему ты не хочешь детей?
– Хочу, – ответила Барбара. – Только не от него.
– Надо было до свадьбы соображать, – сказал Клайв.
Деннис вдруг понял, что сентенция Билла больше не работает: Барбара и Джим перестали быть вымышленными персонажами. Их оживили любовь и доверие публики; теперь им требовались забота и опека. А он мог дать и то и другое, поскольку дома опекать было некого. У него теплилась надежда, что и остальные испытывают сходные чувства.
Эпизоды были в основном рассчитаны на двоих – такой формат, похоже, устраивал и сценаристов, и актеров, и критиков. Но поскольку действие «Годовщины» происходило в шикарном ресторане, Тони с Биллом включили в сценарий еще одну пару – пожилых мужа и жену за соседним столиком: те наводят ужас на Барбару и Джима, громогласно обрушивая друг на друга накопившиеся обиды и супружеские разочарования, а в финале Джим даже вынужден их разнимать, потому что жена молотит мужа кулаками по голове.
Придя на работу в среду утром, Деннис застал приглашенных актеров под дверью репетиционной; оба сидели с недоуменным видом. Мужчина явился в галстуке-бабочке, а женщина – в шляпке времен Мэри Пикфорд. Оба сгорали со стыда: они убавили себе возраст. В актерском отделе Деннис специально оговорил типажи: пара слегка за шестьдесят, муж – свежеиспеченный пенсионер, жена – хорошо сохранившаяся феминистка. Однако эти двое выглядели так, будто на один день были отпущены из дома престарелых. Если выстроить мизансцену в соответствии со сценарием, то репетиция грозила окончиться смертоубийством.
– «Барбара (и Джим)»? – с надеждой спросил старичок.
У него был зычный голос и рафинированный выговор. Если бы галстук-бабочка вдруг заговорил, подумал Деннис, его речь звучала бы именно так.