– Силы небесные! – воскликнул Джордж. – Я не обознался?
Если это высказывание и было кому-то адресовано, то самому мистеру Мэджику: тот улыбнулся, а потом, заметив Клайва и Софи, театрально поклонился каждому в отдельности.
– Силы небесные! – эхом повторил Бек. – Я не обознался?
Отец Софи зашелся восторженным хохотом, а Софи вспомнила, как он лебезил, когда местная газета поручила своему лучшему фотографу сделать ее снимок.
Через пару минут официанты уже сдвигали столики, чтобы пятеро посетителей могли сесть вместе, и вскоре мистер Мэджик начал показывать фокусы. Ему вскоре предстояли съемки в «Палладиуме» (вечернее варьете), и он решил, что будет не лишне обкатать небольшие, камерные номера прямо сейчас, за едой (Джордж заказал себе камбалу с жареной картошкой, а Мари – копченую пикшу с яйцом). Фокусник заставлял исчезать часы, ложки, вилки, салфетки, а сам не умолкая сыпал прибаутками, и Софи, слушая, как Джордж захлебывается от хохота и восторгов, беспокоилась, как бы отца не хватил второй инфаркт.
Она невольно следила не только за руками, но и за выражением лица Мориса Бека. Как ни удивительно, в моменты расслабленности его черты становились вполне приятными. Как-то раз, еще дома, она смотрела его выступление по телевидению и за нарочитой мимикой (выражавшей то удивление, то смешливость, то ужас) не разглядела никакой привлекательности. Но здесь, в ресторане, он, во-первых, работал вполсилы, а во-вторых – Софи это заметила – постоянно ощущал на себе ее взгляд. Когда он не хлопотал лицом, она видела четко очерченные скулы и глубокие карие глаза. Вдобавок он оказался моложе, чем ей представлялось, – вероятно, где-то до сорока. В отличие от Клайва, он не был красавцем, но Клайв в своем тщеславии всегда помнил, что нравится женщинам. А может, просто считал своим главным достоинством не актерский талант, а внешность и всячески оберегал этот дар судьбы, отчего и не позволял себе такой живости, какую демонстрировал Морис. До Софи вдруг дошло, что Клайв никогда не поднимется к вершинам – по крайней мере, к желанным. Ему хотелось всегда быть только на первых ролях, но на первые роли он не тянул.
– Ребята, можно кое-что спросить? – обратился Морис к Софи и Клайву. – Ваше шоу… это просто шоу?
– В каком смысле? – не поняла Софи.
– Не люблю толкучку. Это я на тот случай, если у вас не просто шоу.
– Ага, я вижу, к чему он клонит, – сказала Мари.
– И к чему же он клонит? – спросил Джордж.
– Сам не понимаешь, что ли?
– Нет, – признался Джордж.
– Папа ведь уже сказал, что не понимает, – вмешалась Софи. – Я, кстати, тоже.
– Неужто? Человек хочет разузнать, собираетесь ли вы пожениться. И если не собираетесь, то…
– Мари! – одернула ее Софи. – Не выдумывай!
– В самую точку, – сказал Морис. – Вы очень проницательны, Мари.
Мари зарумянилась от восторга.
– Дело в том, что… я давно себе говорю: Морис, если эта девушка не занята…
– Даже если шоу – это просто шоу, – заговорила Софи, – у меня может быть постоянный молодой человек.
– Погоди, ты же нам только что призналась, что замуж не собираешься, – возмутился Джордж.
– Он этого раньше не знал.
Клайв отчаянно искал способ вклиниться в разговор. У него было такое ощущение, будто он приехал на Ялтинскую конференцию и беспомощно наблюдает, как другие делят Европу.
– Ну, теперь-то знает, – возликовал Джордж. – Морис, она замуж не собирается. Свободна как птица.
– Может, ей так нравится, – встрял Клайв.
– У тебя был шанс, – указал ему Джордж, – да ты его прощелкал.
– Жаль, что приходится обсуждать это на публике, – сказал Морис, – но, быть может, вы дадите мне свой номер телефона?
Порывшись в бумажнике, он подтолкнул к Софи какую-то квитанцию и авторучку. Софи растерялась. Любым своим действием она бы оскорбила одного из двоих.
– Чего тянешь? – поторопил ее отец. – У тебя сам Морис Бек телефончик просит! А ты вытаращилась, как рыба!
Она записала свой номер, но только для того, чтобы как можно скорее покончить с этой неловкостью. Когда Морис Бек убрал квитанцию в бумажник, Софи испугалась, как бы отец с теткой не захлопали в ладоши, но те лишь толкнули друг дружку локтями в бок.
– Не будем обнадеживаться, – сказала Софи. – Рано еще.
Когда принесли счет, Клайв с Морисом стали вырывать его друг у друга из рук, и Морис в конце концов победил.
– Вернусь домой – никто не поверит, что меня угощал ужином сам мистер Мэджик, – сказал Джордж.
– А тем более – что он у твоей дочери телефончик взял, – добавила Мари.
– Спасибо, – только и сказала Софи.
С Морисом они распрощались за порогом ресторана. Фокусник чмокнул Мари в щеку, поцеловал ручку Софи – и все под недоверчивый хохот Джорджа. Затем он притворился, что хочет расцеловать и Джорджа, чем вызвал небывалую бурю веселья. О Клайве все забыли, и Софи стало за него обидно: тетка с отцом, как она подозревала, вовсе не считали его звездой – раз, мол, она с ним вместе работает, значит он вообще не в счет. А Морис Бек, их давний кумир, сегодня успел стать для них своим. Не дожидаясь, пока они остановят такси, Клайв растворился в темноте.
Когда мистер Мэджик достал ту квитанцию и набрал номер, Софи пила чай с Дианой из журнала «Краш». Та пришла к Софи домой, чтобы сделать материал о ее новой квартире. Редактору понравилось первое интервью с телезвездой, у которой нет ни телефона, ни друга, а кроме того, популярность «Барбары (и Джима)» била все рекорды. Юные читательницы, все как на подбор жаждущие превратиться в Софи, должны были, по мнению редактора, интересоваться дальнейшим развитием событий. Поэтому Диана, сидя за столом, выслушивала односложные ответы Софи на вопросы о субботних планах, по мере сил и вежливости изображая заинтригованность и непонятливость.
Повесив трубку, Софи улыбнулась и попыталась продолжить разговор насчет мебели из магазина «Хабитат» и недавно купленного постера с изображением красного заката над синим морем.
– Выкладывай, – сказала Диана.
– О планах на субботу я тебе не скажу.
– Тебе не обязательно делиться с читательницами. Но мне-то ты должна сказать.
– Ты его не знаешь.
– Я догадываюсь, что это был не Клайв.
– Почему ты так решила?
– Потому что ты сказала: «Привет, Морис».
Софи раскрыла рот, пожала плечами и рассмеялась:
– Да, это был Морис.
– Насчет тебя и Клайва ходят всякие слухи. Вас видят то в одном месте, то в другом.
– Если бы я была с Клайвом, то не стала бы встречаться с Морисом, правда?
– Ну уж не знаю.
– Так знай: не стала бы.
– Мне известен только один Морис – это мистер Мэджик из «Воскресных вечеров в лондонском „Палладиуме“».
Софи вспыхнула и заметила, как у Дианы расширились глаза. Но посвящать журналистку в подробности она не хотела.
– Что значит «тебе известен только один Морис»? – Софи решила не сдаваться. – Разве среди твоих одноклассников не было Мориса? Разве среди твоих родных нет Мориса? Почему ты считаешь, что это должен быть кто-то знаменитый?
– Потому что ты постоянно темнишь. «Да», «нет», «спасибо», отбой. А так – у меня, конечно, есть дядя Морис, который живет в Редкаре. Но он счастливо женат на тете Дженет.
– Это ты так считаешь.
– Он не в твоем вкусе. В субботу вечером у тебя свидание с Морисом Беком!
– Вот дьявольщина! – взорвалась Софи. – Дернуло же его позвонить при тебе.
– Да он, наверное, обзвонился, пока тебя не было.
– Если проболтаешься – убью. Это наше первое свидание.
– Мистер Мэджик!
– Думаешь, я спятила?
– Нет, – задумчиво протянула Диана. – Он, вообще говоря, моложе, чем кажется. И красивее, чем ты думаешь.
– Еще красивее, чем я думаю? – Софи застонала в притворном томлении.
– И куда вы с ним намылились?
– Еще не знаю. Он за мной заедет. Сказал, что идти надо туда, где весело.
– Сходите на дискотеку.
– Ой, я бы с радостью, – оживилась Софи. – Можешь какую-нибудь подсказать?
– Мне нравится «Скотч», – ответила Диана.
– А это что? – спросила Софи.
– Клуб «Скотч оф Сент-Джеймс»{48}. Классное место.
– Не слишком хипповое?
– Для тебя – в самый раз. А он – знаменитость. Знаменитостям многое прощается.
У Софи вырвался все тот же стон.
– Вечерком звякнешь? Меня уже распирает узнать, как у вас пройдет, – сказала Диана.
Софи обещала позвонить и всерьез собиралась это сделать. До сих пор ей как-то не приходило в голову, что, открыв для себя массу возможностей, о которых прежде и не мечталось, она так и не завела друзей.
Первым делом им было сказано, что Морису (ну, или Софи – просто швейцар, видимо, считал, что это не женское дело) придется заплатить три гинеи за временное членство в клубе «Скотч оф Сент-Джеймс», но когда стайка девчонок из очереди дружно начала просить у них автографы, обоих тут же произвели в почетные члены. От такого мгновенного признания Морис и Софи разволновались, но, когда они вошли в зал, их просто-напросто перестали замечать. В этом пренебрежении Софи узрела что-то неуклюже нарочитое: как будто им давали понять, что они недостаточно известны или что котируются не там, где надо. Все девушки смахивали на Диану: худенькие, загорелые, в мини-юбках и с густо подведенными глазами, делавшими каждую похожей на панду. А все парни выглядели как гитаристы поп-групп или даже певцы. Софи не выделялась из толпы, а Морис – вот кошмар! – явился в костюме и при галстуке. У Софи было такое чувство, будто она и впрямь пришла на свидание к дяде Морису из Редкара, хотя тому, наверное, и не снился такой шикарный костюм.
На первом этаже располагался танцпол, на втором – бар; повсюду было шумно и дымно, в глазах пестрело от шотландки. Шотландка, видимо, объясняла название клуба или, наоборот, название клуба объясняло перебор шотландки, но ни одно из двух объяснений не достигало своей цели. Поскольку даже Софи, войдя с улицы, не могла сразу броситься в пляс, для начала они с Морисом поднялись в бар. Заняв угловой столик, они долго ждали, когда их обслужат, и в конце концов Морис сам направился к стойке.