Не кто иной, как сам Деннис, потребовал, чтобы Тони с Биллом придумали для Барбары какое-нибудь занятие, и нашел у них творческий отклик; теперь он опасался, что придется требовать чего-то другого.
– Почему она у вас до сих пор не беременна? По какой причине? Они с мужем бесплодны? – спросил Том Слоун.
Деннису не хотелось объяснять, что Клайв и Софи не торопятся связывать себя сюжетными обязанностями по созданию семьи.
– Они ведь не так давно женаты, а Джим к тому же…
– Значит, уважительной причины нет. Срочно заделайте ей ребенка. Для оживляжа.
– Уже бегу, – ответил Деннис.
– Ох, йопта, – поразился Билл, когда Деннис изложил ему требование начальства.
Тони захохотал.
– Что смешного? – не понял Билл.
– Ты одинаково реагируешь каждый раз, когда узнаешь, что у кого-то будет ребенок, – объяснил Тони.
– Какая муха его укусила? – спросил Деннис.
– Я-то откуда знаю? Спрашивай у него.
– Да ведь это логика долбаной семейной жизни, – ответил Билл. – У всех – как под копирку: познакомились, поженились, обустроились, наплодили детей. Это как… жратва. В тарелках вроде бы у всех разная, но входит непременно с одного конца, а выходит с другого и уже не отличается ни цветом, ни запахом. И кому интересно про такое писать?
Деннис озадаченно посмотрел на Тони, Тони пожал плечами:
– Ну, что прикажешь с ним делать?
– Может, пусть у нее перед началом следующей серии будет выкидыш? – предложил Билл. – Или аборт? Аборт – это смешно?
– Спроси у женщины, которая умерла от заражения крови после того, как в нее втыкали вязальные спицы, – сказал Деннис.
– Вряд ли она меня услышит.
– Ты иногда ведешь себя как подонок, – рассердился Деннис. – Жалко тебе, что ли, если бедняжка забеременеет?
– Да сколько угодно, – бросил Билл. – Но если я ничего не путаю, ей потом придется нянчиться с ребенком, правильно? А нам, черт побери, что делать на протяжении шестнадцати серий?
– Дети бывают очень смешными, – сказал Деннис.
– И ты можешь рассказать смешную историю о детях?
Вопрос, естественно, был риторическим, но Деннис этого не понял и решил развеять опасения Билла.
– Запросто. Когда моей племяшке было три месяца…
– Ой, избавь, – ужаснулся Билл.
– Ты даже выслушать не хочешь, – обиделся Деннис.
– Ребенок, – изрек Билл, – загубит все.
– Вот спасибо, – сказал Тони. – Я скоро стану отцом, Деннис.
– Это же замечательно!
– Попробуй ему это вдолбить.
– Мне дела нет, чем занимаются другие в свободное время, – сказал Билл. – Просто…
– Не ври, – сказал Тони.
– Давайте вернемся к «Барбаре (и Джиму)», – взмолился Деннис. – Как сделать этот сюжет более приемлемым?
– А долго она будет беременна? – спросил Билл, но, догадавшись, что Деннис и Тони уже приготовили разные варианты одного и того же присловья, поспешил оговориться: – Знаю-знаю, очень смешно. Сколько экранного времени?
– Навскидку? – уточнил Деннис.
– А у тебя где-то есть формула для расчетов? – спросил Билл. – «Официальная продолжительность телебеременности»?
– Первый эпизод следующего сезона – разогрев, а во втором пускай рожает.
– Свят-свят, горшки летят, – пробормотал Билл.
– Все не так плохо, как тебе кажется, – заметил Тони. – Здесь есть где разгуляться.
– Например?
– Крестины. Джим, как мне видится, – атеист. Он возражает. Да мы весь эпизод вытянем, если поприкалываемся над каким-нибудь чувствительным англиканским священником.
– Это нужно согласовать, – забеспокоился Деннис. – Том ведь пресвитерианец.
Билл испепелил его таким взглядом, что пресвитерианский гнев Тома Слоуна уже стал казаться Деннису подарком судьбы.
– Я тебя понял, Билл, но Тони прав. Если у них будет полноценная семья, это не значит, что вы должны полностью менять намеченную линию. От вас только потребуется больше изобретательности.
– Можно хотя бы в некоторых сериях не упоминать этого мелкого спиногрыза?
– Если тебе так будет легче…
– Гораздо.
Неслыханно, подумал Тони: такая красивая девушка, а сделать ей ребенка никто не хочет.
В итоге вышло так, что именно Билл предложил идею той сцены, где Барбара объявляет Джиму (а заодно и всему населению Британии), что вскоре он станет отцом. Получилось неплохо: остроумно, с эффектом неожиданности; Тони даже подумал, что профессионализм, талант и фантазия Билла всегда будут одерживать верх над его же упрямством и злопыхательством. В эпизоде, озаглавленном «Сюрприз», Барбара просто-напросто забывает поставить в известность мужа, считая, что новость вселенского масштаба сама собой достигла его ушей. Джим заходит в гостиную, где Барбара говорит по телефону с матерью, и мало-помалу начинает въезжать в тему (о чем свидетельствует медленно опускающаяся газета), одновременно со зрительской аудиторией в студии, как и рассчитывали Тони с Биллом. Надо было видеть лицо Клайва: сыграл он великолепно, и миг озарения его героя вобрал в себя все, за что зрители полюбили этот сериал. Том Слоун, который впервые снизошел до присутствия на записи, остался так доволен, что прислал за кулисы две бутылки шампанского. А шампанское напомнило Клайву и Софи забытую дорогу в спальню на Кенсингтон-Черч‑стрит.
Софи уже начала понимать, как устроены актеры: у них все дороги ведут в постель. От этого никуда не деться. Актеры в массе своей привлекательнее всех прочих. Внешность – один из немногих подарков, которыми наградила их судьба, и, вероятно, самый главный. Зачастую большего и ждать не приходится. И эти эффектные личности проводят много времени вместе, пока другие, не столь эффектные, подбирают им костюмы и грим, выставляют свет, чтобы подчеркнуть их красоту, и рассыпаются в похвалах. Актеров часто заносит в разные шикарные места вдали от дома. В хороших гостиницах им порой отводят смежные номера: ничто не мешает на ночь глядя постучаться в соседнюю дверь. Клайв и Софи служили один для другого вечными раздражителями, вызывали друг у дружки какой-то неутолимый зуд. Они засыпали вместе, потом клялись больше этого не делать, снова поступали так же – и радовались такой возможности. Софи не видела в этом большого вреда, как не видела и будущего: Клайв не загадывал дальше завтрака. Прелесть «Сюрприза» как раз и состояла в том, что этот эпизод давал им романтический взгляд на суррогатное будущее.
– Я не возражаю, чтобы у нас родился ребенок, – сказала позднее Софи. – Ну, то есть по сценарию. Прости, я раньше наговорила глупостей.
– Понимаю тебя, – ответил Клайв. – У меня сходные чувства. Ты меня тоже прости.
– Думаю, на экране мы будет прекрасными родителями, – продолжала Софи.
– Мне бы надо заранее потренироваться, – сказал Клайв. – Приноровиться, так сказать.
– Конечно.
Она могла только приветствовать столь серьезное отношение к делу, но старалась направлять разговор в практическое русло.
– Тебе известно, что в большинстве сцен у нас будет просто пластмассовый пупс?
– Все равно это символично.
– Ты так считаешь?
– Разумеется. Мне надо будет стать совершенно другим человеком. Каким я никогда раньше не был. Кое-кто скажет: «Ты же актер, это твоя работа». Но дело ведь не только в этом. Джим должен измениться, и я с необходимостью буду меняться вместе с ним.
– Я бы сказала… Джиму не придется так радикально себя переделывать, как некоторым. Не в обиду будет сказано.
– Какие могут быть обиды. Но почему ты так решила?
– Сам посуди: он преданный муж, так? Обожает свою жену. Нашел солидную работу и…
– А что такое «солидная работа»?
– Ну, не знаю… Когда ты ходишь в костюме, занимаешься важными делами…
– Допустим, но я его играю вполне достойно, хотя себя хвалить не принято. Ему не придется особо напрягаться.
– Я всего лишь хочу сказать, что Джим готов к отцовству, а ты – нет.
– Это – выпад против меня?
Да, наверное, она старалась его задеть.
– Ничего подобного. Я только… Вот представь: ты вдруг стал отцом.
– Боже упаси.
– В самом деле? Никогда?
– Нет, ну, когда-нибудь… Сейчас даже представить не могу. Просто… воображения не хватает. Это, кстати, еще одна причина, почему я рад, что у Барбары… и у тебя… будет ребенок.
– Все правильно. Я тоже должна смотреть с этой точки зрения. Ладно. Вот Тони с Биллом напишут сценарий, тогда для меня многое прояснится.
Она поцеловала его в плечо. Какой же он милый, смешной и неисправимый.
Третий сезон
Тони с Биллом забыли, какая это роскошь – время: время планировать, время обсуждать, время писать и переписывать. Время превратилось в деньги – в новенькую, красивую, хрусткую десятифунтовую банкноту, которую нельзя транжирить. Они собирались сделать заначку и пустить ее на шестнадцать новых серий, чтобы каждая получилась смешнее, ярче и правдивее всех предыдущих. Они собирались найти умные, изящные способы решения Проблемы Рождаемости, чтобы впоследствии вообще забыть про мелкого спиногрыза.
Обоим, конечно, требовался отдых. Оба были на пределе своих возможностей; каждый считал, что работа пойдет намного легче, если съездить на пару недель куда-нибудь к солнцу, вволю поесть, выпить, отоспаться и поразмышлять, вместо того чтобы пялиться друг на друга в тошнотворном флуоресцентном свете офиса. В конце концов Билл улетел с другом-актером в Танжер, а Тони и Джун выбрали Ниццу, где забронировали номер в курортном отеле, чтобы в первый и последний раз отдохнуть вместе в статусе бездетной супружеской пары. За пределы страны никто из них еще не выезжал (Билл и Тони – даже во время армейской службы); да что там говорить – их родители и вовсе обходились без паспортов. Поэтому оба они были поражены, увидев, что заграница – необычайно красивое место. Время от времени знакомые актеры, литераторы и агенты рассказывали, что в других странах и море теплее, и небо лазурнее, а еда такая, какой в Лондоне днем с огнем не сыщешь. Но по возвращении домой никто из этих знакомых не совершал таких действий, от которых с трудом удерживался Тони: его так и подмывало хватать людей за лацканы и, сверкая глазами, голосить, чтобы они тотчас же мчались за билетами. Большинству населения Англии, понял он, просто невдомек, что за считаные часы можно перенестись в такие страны, которые заставят тебя до конца дней оплакивать каждую минуту, проведенную в Гастингсе, Скегнессе или Озерном кра