Последняя серия увидела свет пятнадцатого ноября шестьдесят седьмого года. Слово «развод» открытым текстом не произносилось, но зрителям, невзирая на протесты Клайва, показали уход Джима из семейного дома.
– Я вас предупреждал, что этим кончится, если мы заведем ребенка, – расстроился Клайв после первой читки. – Теперь до конца моих дней встречные старушки будут дубасить меня зонтиками по голове. Пусть бы она сама уматывала, если ей так невмоготу.
– Женщины не бросают своих детей, – сказал Деннис и, вспомнив (но слишком поздно), что мать Софи ее бросила, добавил: – Обычно.
Единственное, чего сумел добиться Клайв, – это некой компенсации за грядущий экранный позор: во-первых, он заставил Тони и Билла сочинить для Барбары красноречивый монолог, в котором подчеркивалось, что Джим ни в чем не виноват, а во-вторых, выторговал для себя гарантированную роль и повышенную ставку в следующем сериале, за какой возьмутся сценаристы.
Последняя репетиция едва не завершилась словами Клайва: «Все, что ли? Можно идти?» – но Софи почувствовала, что им нужно хоть как-то обозначить это событие.
– Спасибо, – сказала она. – Спасибо вам всем.
– Да не за что, – ответил Клайв, направляясь к выходу.
– А ну сядь, скотина бесчувственная, – одернул его Билл. – Софи будет держать речь.
Клайв нехотя сел.
– Нет, не в том дело, – смутилась Софи. – Просто… я не хотела, чтобы такое событие… прошло незамеченным.
– Ну почему же, мы заметили, – возразил Клайв. – И постарались завершить его достойно.
Он встал.
– Это были лучшие годы моей жизни, – неожиданно для всех выпалила Софи; Клайв повздыхал и снова сел. – Думаю, что и для вас это были лучшие годы.
– Эк ты загнула, – протянул Билл.
– А какие же у тебя были лучшие годы? – удивился Тони. – Когда ты в армии служил? Или сочинял хохмы для Альберта Бриджеса?
– Когда сочинял хохмы для Альберта Бриджеса, – ответил Билл и был награжден смехом, но тут же устыдился и добавил: – Шутка. – И опять сорвал смех.
– Я никогда не испытывала такого счастья, как в этом зале и в нашей студии, – продолжала Софи. – Никогда столько не смеялась, не узнавала столько нового, а если я чему-то научилась в профессии, то должна благодарить всех вас. Даже тебя, Клайв. Меня только тревожит, что теперь я всегда буду сверяться с этой атмосферой, где все работает как часы, где каждый заставляет тебя выкладываться по полной и совершать невозможное.
В зале воцарилось задумчивое, уважительное молчание.
– Ну все, что ли? – подал голос Клайв. – Можно идти?
На сей раз никто его не удерживал.
В финале последнего эпизода, согласно сценарию, Барбаре и Джиму требовалось заплакать. Впервые увидев соответствующую сценическую ремарку, Клайв ужаснулся, но вскоре оказалось, что слезы даются ему легко. Впоследствии никто над ним даже не подшучивал. Сценарий заканчивался репликой: «Береги себя, любимый», которую Барбара произнесла ярко выраженным ланкаширским говорком, вернувшим зрителей к началу первого сезона. С этими словами она обняла Джима и долго не отпускала, потому что заключительные титры должны были пройти на фоне объятий. В эти минуты Софи расплакалась всерьез и вынуждена была зарыться лицом в пиджак Клайва. Она внушала себе, что плачет из-за их разрыва, но причина крылась в другом. Причиной всех ее поступков была работа. Клайва она никогда по-настоящему не любила, а в сериал влюбилась с первого дня.
Когда зрители разошлись, она вернулась в студию и, пока рабочие сцены разбирали декорации, присела на диван в гостиной Барбары. Ей вдруг стало неловко, как будто она играла актрису, которой под занавес успешного телевизионного проекта захотелось сделать какой-нибудь символический сентиментальный жест. Но в действительности ей очень хотелось совершить что-нибудь особенное, а не просто переодеться, снять грим и отправиться в китайский ресторан.
Ее отыскал Деннис.
– Ужинать поедем?
– Поедем. Сейчас. Присядь на минутку.
На сцене оставался только этот диван; Софи видела, что Деннису неловко задерживать рабочих, но она посчитала, что имеет право на такую малость. Никогда и ничем она не обременяла постановочную бригаду.
– Не могу отделаться от мысли, что мы предали Барбару, – выдавил Деннис.
– Это как?
– Она ничего для себя не требовала, правда? А мы отняли у нее все. Развод – это удар для целой страны.
– Эк ты загнул, Деннис, – протянула Софи и рассмеялась, но Деннис, похоже, не шутил.
Возможно, кто-то уже год или два не смотрит ситком «Барбара (и Джим)», при всем обаянии заглавных персонажей и злободневности сценариев; к сожалению, свежесть – это по определению не то качество, которое неподвластно времени. То, что прежде казалось уместным или же комично неуместным, примелькалось и даже слегка устарело в сравнении с лучшими образцами современного ситкома: ну сколько нужно протечек в ванной, чтобы зритель понял, что шоу слегка подмокло? По контрасту, ситком «До смерти», демонстрирующий смелость, эмоциональную обнаженность и конфронтацию взглядов, ушел далеко вперед по пути своего жанра и в некотором смысле затмил конкурентов.
И все же вчера вечером лебединая песнь сериала «Барбара (и Джим)» напомнила нам, за что мы в свое время его полюбили, причем напомнила с определенной долей иронии, учитывая сюжет заключительного эпизода. Союз Барбары и Джима распался; как ни печально, каждый из них отныне пойдет своим путем. Такое решение они приняли как зрелые, трогательные и ответственные люди, признав, что любви больше нет, а потому им лучше расстаться, нежели сохранять видимость брака ради маленького сына. Нетрудно понять, что такой сюжет оставляет очень мало места для юмора, и хотя публика в студии послушно смеялась, когда ей бросали очередную косточку, эпизод как таковой не мог считаться комедией. Зато нам показали продуманный и на удивление щемящий портрет несложившейся современной семьи. Вероятно, церковь и отдельные закосневшие в своих убеждениях политики будут сетовать, что этот печальный финал не остановит катастрофические темпы роста разводов; напротив, такое дружеское расставание в глазах некоторых даже сделает развод вполне привлекательным. Но давайте отдадим должное авторам: они смело высветили проблему и предложили решения, которые, как ни печально, пригодятся многим парам.
Нам будет не хватать Барбары и Джима. Особенно Барбары в исполнении восхитительной и (невзирая на последствия материнства) сохранившей прелестные формы Софи Строу. Есть надежда, что где-нибудь найдется телевизионный продюсер, который не даст пропасть ее дарованию. А мы тем временем поднимем бокалы за этот ситком. Он, подобно гостю, слегка подзадержался там, где его хорошо принимали. Но Би‑би‑си, да и вся страна без него были бы тусклее. Некоторое время этот сериал рассказывал нам, как мы живем. И вчера вечером, когда его свеча угасала, он вновь обрел голос.
Все любят Софи
Но тема разводов и расставаний этим не исчерпывалась.
Через неделю после прощания с «Барбарой (и Джимом)» Деннис попросил Тони и Билла заехать к нему на Би‑би‑си. Они устроились у него в кабинете, потрепались о том о сем, вспомнили добрые старые времена, взялись за кофе – и тут прибежала Софи, запыхавшаяся и виноватая.
– Простите за опоздание. Не думайте, что я отлыниваю, я совсем не отлыниваю, – зачастила она. – Ничуть не отлыниваю.
– Тебе никто слова не сказал, – заметил Деннис.
– Ой, в самом деле, – спохватилась Софи. – Ладно, сажусь и умолкаю.
Деннис снисходительно улыбнулся.
– «Просто Барбара», – выговорил он и выжидающе посмотрел на сценаристов.
Ответом ему были вопросительные, непонимающие взгляды.
– Кажется, они не въехали, – сказала Софи.
– Полагаю, это не ошибка понимания, – начал Билл, – а сбой коммуникации. Деннис напомнил нам имя героини старого ситкома, добавив к нему слово «просто». Тут сам Бертран Рассел ногу сломит{76}.
– Ну извините, – сказал Деннис. – Мы с Софи хотели просить вас написать новый сериал под названием «Просто Барбара» – о жизни нашей девушки после развода.
– А что, – взбодрился Тони, – интересно.
– Ты серьезно? – спросил Билл.
– Конечно, – сказал Тони.
Его интересовало любое предложение работы. Сейчас они домучивали «Красных под кроватью»; сценарий для Энтони Ньюли тоже продвигался еле-еле – им недавно сказали, что это должен быть мюзикл для взрослых. А Билл, не принимая в расчет жизненные обстоятельства Тони, каждую неделю отклонял новые заказы.
– Какие проблемы, Билл? В чем они тебе видятся? – спросил Деннис. – Мы их живо раскидаем. Давай разберемся.
– Ну, так, – начал Билл. – Во-первых, идея не лезет ни в какие ворота.
– Хм. А нам приглянулась. Чем она плоха?
– Такая идея не пойдет.
– Она пойдет куда скажешь.
– У нее ног нет. И колес тоже. Ее из гаража не вытолкать.
– Что мешает?
– Во-первых, этот чертов спиногрыз. В каждом долбаном эпизоде придется объяснять, куда он запропастился.
– Он, к примеру, может гостить у Джима. Джим ведь обещал помогать.
– Помогать – это изредка на прогулку вывести, а не забирать к себе на выходные. А она чем занимается? Работает? Или целыми днями по дому шарится? И сколько ухажеров может завести себе в сериале разведенная мать, чтобы соседи не настучали в полицию? Нет, это без меня.
– Нет – и все?
– Нет – и все, – отрезал Билл, и, похоже, окончательно.
– Ну, спасибо, друг, – сказал ему Тони, когда они вышли на улицу. Его душила злость.
– Ты и в самом деле согласен писать сериал «Просто Барбара»? – спросил Билл.
– Я согласен писать что угодно. Я писатель. Э